Отправлено: 06.02.13 16:41. Заголовок: Chapter IV. Betrayal

Название: Предательство
Время и погода: n\o
Место: Порт-Роял, Лондон
Описание: Судьба жестокими жестами ломает судьбы и человеческое сознание, которое не может примириться с ударом в спину, рожденным завистью и страхом перед человеком, которого решили убрать со своей дороги, погубив его, корабль и всю команду, очернив их капитана в людских глазах, но так и не сумев заставить поверить одно трепетное сердце в гнусную ложь. Судьба дает второй шанс, уберегая от неминуемой гибели, и снова подводит к последней черте. Судьба заставляет оглянуться назад и перед последним шагом признаться, как дорога та, чей платок хранил у своего преданно бьющегося сердца. И судьба... бессильно отступает перед волшебством истинных чувств.
Участники: Elfy Ritchful & James Norrington

 Отправлено: 06.02.13 17:05. Заголовок: «Разящий» отправился..

«Разящий» отправился в путь первым. Расправляя паруса словно гордая птица, все до единого, корабль медленно, тяжело, будто еще не осознал своей свободы на отливе стал наклоняться и менять курс на восток. За ним один за другим медленно, покорно отплывали с родного причала и другие корабли, на полном ходу, набирая скорость узел за узлом, пока вся вереница не затерялась на горизонте, еще скрытом предрассветным туманом.
Солнце еще не поднялось над морем, еще не скрыло своим светом звезды, все еще направляющие, как и много веков, путников к заветной цели. Еще сияла луна, высоко над их головами, но бледнея с каждым часом и исчезая с небосвода, чтобы никак не смущать своим присутствием властителя утра и дня. Ее время еще настанет, она снова осветит нежным мерцающим светом морскую гладь и рябь, оставляемую флотилией. Она увидит их беду и горе, а солнцу достанется только провожать их в этот путь.
Корабли плыли без остановки, растягиваясь в длинную шеренгу, возглавляемую «Разящим». На палубе с самого утра кипела работа – они готовили оружие для рукопашной битвы, для обстрела вражеского флота, готовился и корабельный врач в своем темном лазарете, зная, что посетителей у него будет предостаточно. И капитан не уставал управлять этим процессом, лишь иногда покидая свой пост на шканцах и оставаясь один в каюте, чтобы подумать и посмотреть через кормовое окно на подчиненную ему флотилию.
Норрингтон переживал, старательно скрывая свое волнение от команды. Волнение почти сковывало его мысли, обычно невообразимо ясные и последовательные. Сейчас он вынужден был мириться с тем, что помимо него в этом деле есть еще пять участников грядущего боя, от команды которых зависит не только жизнь их экипажей, но и его. И их общее дело, которое они не могли провалить. Но от чего на сердце было такое тягостное предчувствие? Он опустил голову, облокотившись на оконную раму и закрыв глаза. Это чувство было ему хорошо знакомо. Чувство проигрыша… Уже сейчас маяком освещающим им путь, в страшном свете которого ждет смерть. Это чувство преследовало его еще когда на «Разящем» Норрингтон был только лейтенантом, а пьянчуга капитан Хоук почти все время спал, оставив управление кораблем своим старшим офицерам. У него тогда не было никакого опыта и любое сражение на море становилось испытанием. Сейчас снова было испытание, результат которого зависел будто не от них, не от командора, а от злой Фортуны. Джеймс боялся признать в ее улыбке, даруемой столько лет, страшный оскал.
В дверь каюты постучались и после разрешения войти в дверях показался лейтенант Грувз. Солнце на небе проделало вместе с ними длинный путь до Антигуа и теперь покидало, оставляя в руки луны, а значит…
- Земля, сэр. Мы вовремя, вражеского флота не видно.
Они вышли на палубу, всматриваясь в темный горизонт, там, где еще не сияли звезды и докуда не доходил свет взошедшей луны. Словно темнота прятала французов, скрывая от глаз англичан. Флотилия замерла на месте, дугой выстроившись вокруг острова и защищая форт. Огонь батареи откроется лишь тогда, когда оборона на море будет прорвана. Флот с самого Антигуа караулил в миле от них, готовясь дать сигнал, если враг покажется…
Но он так и не показался… Прошло четыре часа, вымученных, в нетерпеливом ожидании и тревоге. Французы не могли передумать, только если…
- Может, нам везет? – Хмыкнул Теодор, вглядываясь в ту же беспросветную даль, стоя рядом с капитаном. Но у Норрингтона были совершенно другие мысли.
- Лейтенант, откуда пришло посыльное судно?
- То, которое передало весть о дне нападения?.. Сент-Люсия, сэр. Кажется, - задумался Грувз и даже не сразу заметил, как резко сорвался с места командор.
- К Сент-Люсие. Поднять якорь, полный ход!
- Сэр? Но как же…
- Нас обманули, лейтенант, - почти рыча со злости, Джеймс развернулся на миг к Грувзу и окинул почти ненавидящим взглядом ожидающую сигналов эскадру. – И я узнаю, почему…
Вражеский план сработал безукоризненно. Пока порт-рояльский флот стоял возле Антигуа, французы штурмовали Порт-Кастри в нескольких милях от них.
Ночь только сгущалась и уже не видно было даже отблесков на воде, настолько потемнела ночь, укрывшаяся темными тучами, преследовавшими их почти весь путь. Небо словно готовилось оплакивать жалкие их жизни, в воздухе же чувствовалось напряжение… Когда Сент-Люсия оказалась в поле зрения смотрового, из-за острова показалось несколько парусов. Джеймс уже готов был отдать приказ о подготовке к бою, когда вдруг услышал едва ли не отчаянный возглас Грувза.
- Они уплывают!
- Что?.. – не поверил Норрингтон и сорвался едва ли не в бег на кормовую палубу. И он увидел, как пять кораблей под его управлением, которое капитанам этих кораблей было не закон, разворачивались в обратную сторону, уплывая с грядущего места боя. Даже «Арстон»…
Джеймс задохнулся от возмущения, не веря теперь и собственным глазам. Он отступил от борта на несколько шагов, пытаясь унять в душе бунт и гнев, но они уже не могли его покинуть. Это было предательство, измена!
- Они нас увидели, - прокричали со смотровой площадки.
- Что будем делать, сэр? Их там три, а нас…
Собравшись с силами, командор осмотрел поспевающих им навстречу противников. Два легких фрегата и один явно реквизированный у испанцев галеон, нагруженный тяжелой артиллерией, судя по тому, как сильно отставал от остальных. Фрегаты выступили навстречу, пока пузатый галеон пытался их догнать.
- Вступим в бой, лейтенант… Пока над нами этот флаг, отступать мы не можем. – Взглянув наверх к родным цветам, развевающимся над палубой, Джеймс заодно проверил и направление ветра.
- Зайдем им с наветренной стороны, полпаруса и двадцать градусов на запад!
Экипаж как рой муравьев кинулся исполнять услышанный приказ, пока французы медленно, но верно настигали их самих, пытаясь захватить в клещи. Это было самое напряженное время для команды «Разящего», успеть обойти клещи и дать залп правым бортом, а потом ударить с кормы, но злая судьба оказалась куда кровожаднее – все было спланировано.
В темноте никто не смог заметить ловушки, раскиданные вокруг острова, чтобы обстреливающие город французы сразу бы узнали о наступлении врага, увидев, как он горит. Мины, водонепроницаемые бочки с порохом и искрой, загорающейся, стоит только один раз стукнуться о борт вражеского судна. Такой взрыв и застал их врасплох. Корабль пошатнулся, с глухим ревом возвещая о ранении, о дыре под самым носом, куда сразу же потекла вода. Ход против воли экипажа стал падать, судно опасно накренилось.
- Мы тонем, - под ужасающий треск второй мины Грувз чуть не упал на квартердек, цепляясь за треуголку, едва не слетевшую с головы. Командор кинулся к штурвалу, пытаясь выровнять судно, но клещи уже смыкались, французы обогнали их, и теперь осталось ждать только расправы с двух сторон.
- Сэр? – Не понимающе глядя на Норрингтона, Грувз с трудом ухватился за бортик, пытаясь не упасть второй раз, когда корабль, словно испугавшись воли капитана, стал разворачиваться уже левым боком, меньше пострадавшим.
- Пушки к бою…
- Что?
- Пушки к бою! – Повторил Джеймс, злобно скрипя зубами, руль едва слушался, корабль натужно гудел, будто разваливался на части, пока морские волны упрямо не давали ему встать к противнику для залпа.
- Капитан погибает с кораблем, мистер Грувз, - тише добавил Норрингтон, крепко держась за штурвал и словно так набираясь уверенности в последнем, быть может, приказе. - Командуйте покинуть судно, когда посчитаете нужным. Но один раз мы им ответим…
- Готово, сэр! – Раздался голос младшего лейтенанта, выглянувшего их люка.
- Целься… - «Еще немного…» умолял он мысленно, зная, что этот залп хотя бы даст время его людям покинуть тонущий «Разящий».
- ОГОНЬ!
Не сразу, но два десятка пушек взорвали наступившую тишину оглушительным грохотом, нашедшим отклик в криках с палуб французских фрегатов.
- Разрывные! – Заголосили с носа.
- Покинуть корабль! – Наконец спохватился лейтенант Грувз, но было поздно.
Выпущенные ядра с француза все до единого влетели в обшивку «Разящего», пробив насквозь. В последние три секунды Джеймс снова услышал тишину. Она была утешительной, последним шансом попрощаться хотя бы мысленно с людьми и судном, прислушаться к собственному застывшему сердцу и скрипу родного корабля, прежде чем взрыв оглушил экипаж и разорвал «Разящий» на куски. Пламя вихрем понеслось из трюма к мачтам, сжигая заживо замешкавшихся матросов и офицеров, но их крики уже не было слышно. Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Все, что осталось от корабля, ярким желтым огнем горело на черной воде, яркой могилой став для почти трех десятков человек. Фрегаты покружили вокруг обломков, с палуб расстреливая оставшихся в живых и уничтожая уже не нужные мины на пути назад.
***
- Они не могли выжить, - с досадой молвил капитан Файнс, прибыв в Порт-Роял и отчитываясь в штабе адмиралтейства. – Командор так разозлился, что атаки на Антигуа не будет, и направился к Мартинике, захватывать Сен-Пьер! Но это было бы нарушением мира между нами, мы не могли начать войну… Он предал Его Величество из-за жалкой гордыни и погубил свой экипаж. Как же жаль…
И эту ложь подтвердили все капитаны, которые ранним утром спустя два дня вернулись назад к Ямайке. Французы были предупреждены об опасности для своих земель и выступили в бой, даже не зная, что оказались подставными злодеями в случившейся драме. Уничтоженный «Разящий» ушел на дно и в Порт-Кастри даже не узнали о том, что недалеко от их гавани погиб английский бриг.
Выходя из штаба, Файнс довольно хмыкнул, глядя как Джон Ричфул, позабывший много лет назад привычку курить трубку, пускал густые клубы дыма рядом с остальными капитанами, ждущими его возвращения.
- Вот и все… Нас поблагодарили за верность службе и дали недельный отдых. Не расстраивайтесь, Джон, он бы принес нам одни беды. А так вы теперь сможете побыть с дочуркой, я свою свожу вот на оперетту. – Довольно рассмеявшись, Файнс с компаньонами двинулся медленной неторопливой походкой к офицерскому дому, наслаждаясь своей подлой победой.

 Отправлено: 06.02.13 17:06. Заголовок: Каждое движение дава..

Каждое движение давалось с трудом, словно сам воздух стал плотнее, и девушка не стала ему противиться, на долгие часы безжизненной статуей оставаясь в своей комнате. "Разящий" не вернулся. Об этом говорил весь город, но Элфи не хотела его слышать. Не хотела верить, пока не вернется домой тот, кто может рассказать всю правду, и не хотела себе признаваться, что не хочет его скорого возвращения, отчаянно желая растянуть свою глупую надежду на чудо. Миссис Мэндли, желая развеселить свою воспитанницу, не сумела даже завязать с ней разговор, наткнувшись на стену из холода и отчуждения. Элфи не желала видеть никого, но звук словно незнакомых шагов заставил ее ожить ненадолго. Девушка выглянула в окно, с тяжелым сердцем видя подтверждение своей догадке, и заставила себя спуститься вниз к вернувшемуся отцу.
Она застала его с уже осушенным бокалом вина, пытающегося согреться от недавно разожженного в камине огня.
- А... Это ты, милая, - выдохнул Джон, обернувшийся на звук шагов, и слабо улыбнулся. Дочка не смогла ответить тем же. Элфи подошла поближе, остановившись с другой стороны софы, на которую медлил опуститься отец, и подняла на него взгляд, не зная, какие слова подобрать. Она всегда ждала его возвращения, веря, что иначе быть не может, и радуясь, когда раз за разом оказывалась права. И вот он вернулся снова, оправдав ожидания дочери, целый и невредимый. Так почему же, казалось, привыкшее сердце сейчас так болело?
- Я слышала колокола... - весь город слышал, узнавая о случившемся горе. Никто с флагмана больше не вернется домой в свои семьи. Верили ли они в случившееся или подобно Элфи так безрассудно отрицали очевидное, на что-то надеясь?
- Завтра услышишь тоже, - Джон тяжело вздохнул, снова наполняя свой бокал. - На службе в церкви будут поминать погибших.
Капитан уткнулся хмурым взглядом в красное вино, но не успел к нему прикоснуться вновь, услышав давно позабытые им звуки.
- Милая, не стоит... - попытался было успокоить дочку Ричфул, но девушка едва ли его слышала, ладонями закрывшись от всего мира, разбившегося на осколки и оставившего ее на своих руинах. Джон отставил в сторону бокал, подойдя к дочке и мягко обняв. Элфи уткнулась в его грудь, но даже это не заглушило ее отчаянных рыданий. Ричфул крепче прижал ее к себе, осторожно заставив склонить голову себе на плечо, и зажмурился, зная, что дочка не видит этой слабости. Он должен быть сильным ради нее. Должен беречь себя, чтобы она не осталась в этом мире одна, без защиты. Должен беречь ее, что бы для этого ни пришлось сделать...
- Мы пойдем туда вместе, если хочешь, - через силу улыбнулся Джон. Элфи, не имея возможности что-либо сказать, закивала в ответ.
Капитан мягко отнял от себя дочку, заставляя посмотреть на себя и вытирая слезы с ее щек, но слишком быстро на смену им прибежали новые.
- Скажи, что они могли спастись... Пожалуйста, - вдруг прошептала девушка, умоляюще глядя в серые глаза - отражение собственных.
Они могли... Могли, останься рядом хотя бы один корабль. Могли бы выстроить иную тактику, могли бы не наткнуться на мины, могли...
- Нет, Элфи. - покачал головой Джон, вспоминая то, что видел тогда наяву, а после - все последующие ночи в своих кошмарах. - "Разящий"... пошел ко дну. Никто не успел бы покинуть судно, даже если бы захотел. А капитан до последнего остается со своим кораблем, - он знал причину этих горьких слез. Знал и отчаянно не хотел в них верить, когда знал, что все могло бы выйти по-другому.
- Ты говоришь о бойне, а не о битве... - личико Элфи непонимающе скривилось. Как можно было не успеть покинуть корабль, когда так заметна опасность, когда тебя могут прикрыть, отвести на себя вражеский огонь другие корабли?
Но к ужасу девушки, отец возражать не стал, лишь помрачнев еще сильнее. Лицо Джона вдруг стало казаться неестественно жестким, ровно как и голос, с которым он произнес приговор.

- Он сам повел своих людей на эту бойню. Его действия были изменой, мы не могли выполнить приказ атаковать.
- Что?.. - глаза Элфи распахнулись в ужасе. - О чем ты говоришь?
- О предательстве и о том, что, пойдя мы за "Разящим", то развязали бы этим войну. Выбора не было. Элфи? - недоуменно воскликнул Джон, но было поздно - дочь уже отпрянула от него, словно обожглась, и не отводила от него взгляда, не желающего верить в сказанное.
- Вы бросили его... - едва слышно произнесла мисс Ричфул.
- Выбора не было.
- Ты бросил его! - и почти в крик, отчаянный, безумный, как и взгляд, заметавшийся по комнате, только бы не видеть того, кем так гордилась когда-то.
- Ты бы предпочла, чтобы я тоже оказался изменником?! - повысил голос и Джон, словно поверивший в искусную ложь, только бы суметь сейчас оправдаться.
- Я не верю... - закачала головой Элфи, словно прогоняя от себя прозвучавшие здесь слова. - Он не мог, нет!
Ричфул глубоко вздохнул, чувствуя во рту горький привкус. Все это - предательство того, кому должен был быть верен до конца, ложь, которая самого себя выворачивало наизнанку, кровь на его руках тех, кто должен был сейчас жить, - все это было ради того, чтобы она могла жить, ради ее блага!
- Порой мы ошибаемся в людях. Милая... - Джон сделал шаг навстречу и изумленно застыл, когда его Элфи в ту же секунду отпрянула прочь, словно не желая даже просто оказаться ближе, не то что прикоснуться. Ричфул посмотрел в глаза своей дочери, все еще бессмысленно надеясь на то, что она все поймет, что примет за истину чужое предательство... Но истинного предателя она видела сейчас перед собой.
- Нет... - упрямо в своем безумном желании очистить того, в кого верила сильнее, чем в слова собственного отца, произнесла Элфи и сорвалась с места, взбегая по лестнице вверх.
Джон не провожал ее взглядом, понурив тяжелую голову, словно вот-вот опустит ее на плаху. Пройдет время, все уляжется, его дочь забудет тех, кого не стало, и тогда, быть может, он осмелится рассказать правду. Она поймет, поддержит. Непременно...
Поджав губы, Джон грузно опустился на софу и, покосившись на бокал с вином, взял в руки едва начатую бутылку.
* * *
Колокольный звон наполнил весь город, замерший в молчании. Безутешные семьи погибших в бессилии и покорности склонили головы, смиряясь с жестокой судьбой. Принявшие безжалостную правду, они молили о лучшей доле для душ навсегда ушедших моряков. Но приведший их на погибель капитан...
- Дождись меня, - шепотом предупредил Джон дочку, когда та поспешила одной из первых покинуть стены церкви, в которой лишь преумножилось всеобщее горе. Остановившись во внутреннем дворе у кованых ворот, Элфи обернулась, ожидая отца, чтобы вовремя его увидеть. Но к своему удивлению почти сразу заметила другую знакомую фигуру.
- Сэр? - окликнула она его, делая шаг вперед, чтобы тот обратил на нее внимание. Кустистые брови приподнялись в легком удивлении, кому вдруг потребовалась его скромная персона, но голос этой девушки уже был знаком дворецкому Джеймса Норрингтона.
- Здравствуйте, мисс, - подойдя, поклонился Джонатан. Он не был удивлен, видя Элфи здесь. И даже эти влажные от недавних слез глаза были ожидаемы. Но сам Милтон за один день постарел как за десять лет, осунувшись и став казаться еще более сухим, чем был.
- Хотела бы я, чтобы эта встреча была при других обстоятельствах... - выдохнула девушка, через силу улыбнувшись, чтобы суметь завязать разговор. Зачем - не знала сама, но вдруг цепляясь за все, что было связано с почему-то дорогим, но навсегда теперь ушедшим человеком. - Теперь Вы вернетесь в Англию?
- Для чего, миледи? - нашел в себе силы улыбнуться Джонатан, введя девушку в замешательство.
- Чтобы найти работу... - машинально продолжила свою мысль Элфи, даже когда уже поняла, что лишь дала повод над собой посмеяться, пусть и беззлобно.
- Меня пока что не освобождали от моих нынешних обязанностей, мисс. И я буду следить за домом мистера Норрингтона, пока на то будут средства и собственные силы. Несмотря на то, что с появлением в нем Вереса, это стало на порядок труднее.
Умудренный опытом дворецкий не прогадал, и девушка впервые со вчерашнего дня слабо улыбнулась, но теплые воспоминания не могли долго продержаться против холода реальности, и Элфи вновь понурилась.
- Простите мне нескромный вопрос, но... давно вы знаете мистера Норрингтона?
- Я служил еще его отцу, мисс, - чуть нахмурившись, ответил дворецкий.
- Он действительно мог совершить то, о чем говорят? - горький ком застрял в горле, не дав повторить слышимые повсюду слова, но Милтону и не нужно было уточнять. Джонатан с незаметным сожалением посмотрел на девушку, словно пытаясь понять, что явилось причиной этих сомнений, и тяжело выдохнул.
- Тот мистер Норрингтон, которого я знаю, - нет. А за пару дней люди не меняются, мисс...
Элфи склонила голову, но чувствуя не тяжесть, а странное облегчение. Какой в нем теперь был смысл?
- Спасибо, сэр, - улыбнулась девушка, наконец поднимая взор.
- За что, миледи? - хмыкнул Джонатан, плохо в этот день скрывая горечь.
- За то, что вы подтвердили, что я не ошиблась.
- Элфи? - послышался голос отца, заметившего девушку.
- Мне пора, простите... - в последний раз обернувшись к Джонатану, произнесла мисс Ричфул, встретив понимающую улыбку.
- Всего Вам хорошего, мисс.
Он невольно покинул двор последним, словно дождавшись, когда дом опустеет от пришедших в него гостей, и теперь осталось привести его в порядок и отчитаться перед хозяином о кропотливо проделанной работе. Придет время - и Джонатан сможет это сделать, снова увидев того, кого знал с самого его рождения, а не того, чей образ так тщательно рисовали ничего о нем не знающие.
Ведь так просто люди не меняются...

 Отправлено: 06.02.13 17:06. Заголовок: - Человек за бортом!..

- Человек за бортом! – громко раздался голос смотрящего на одиноко плывущем торговце «Ундина». Корабль отплыл из Сент-Люсии, мерно покачиваясь на волнах в рассветных лучах яркого солнца, милостиво согревающего охладевшую за ночную грозу морскую гладь. «Ундина» несла на себе дорогой груз, поэтому редко выходила в море одна без сопровождения, но в этот раз из-за непонятной суеты вокруг Антигуа почти все капитаны отказывались покидать родной причал, опасаясь нарваться на жадные французские эскадры. Увы, у Чарльза Олсена не была выбора – его заказчик ждал уже три дня в Порт-Рояле свой купленный антикварный товар и явно потребует уплату неустойки за просрочку доставки, но погода не располагала к выходу в море раньше нынешнего дня. И явно не располагала к обнаружению в десятке метров от «Ундины» потерпевшего крушение человека. Его бездыханное тело плавно уходило под воду, держась лишь чудом на обломке обшивки ушедшего на дно корабля. «Ундина» замедлила ход и на воду спустили лодку. Два матроса сели за весла, а третий, усевшись на носу, пытался всмотреться в недвижимую фигуру и понять, живой ли этот бедняга или уже отдал душу морскому дьяволу. Лодка осторожно остановилась рядом с обломком и его ношей, как раз вовремя, чтобы не дать совсем скрыться под водой – навсегда скрыв под толщей морской последнее, что осталось от «Разящего».
- Военный, ты смотри… Подсоби мне, Роберт, - кряхтя, позвал племянника старый матрос и уже оба не без труда втащили тело неизвестного им офицера. – Неужто француз, а?
- Капитан не одобрит, - суеверно шепнул еще молодой Роберт дяде, на что получил весьма увесистую оплеуху.
- Проверь лучше, дышит ли еще, умник… Греби назад, Питер, чего ждешь?
Лодка поплыла в сторону «Ундины», пока ее пассажиры пытались понять, жив ли недоутопленник.
- Я не слышу сердца, дядя, по-моему, ему уже крышка.
- Дурак, - опять закряхтел старый матрос, отпихивая племянника и словно не слыша недовольных голосов с палубы над своей головой, требующих шевелиться быстрее.
- Дышит… Слабо, но дышит. Воды нахлебался, солдатик… Эй! Зовите Митчела, у него работенка намечается! Будите этого вшивого пса!
Лекарь и так не спал, крайне возмущенный столь нелестным к себе обращением, услышанным сразу же, стоило ему покинуть лазарет. Капитан Олсен часто болел и присутствие врача оказалось необходимым, невзирая на стоимость его услуг и откровенную халтурную работу. Теперь же ему предстояло привести в чувство потерпевшего крушения морского офицера. Понять бы еще, чьего…
- Сейчас не узнаем, пусть очнется, там и расспросим, - устало зевнув, капитан Олсен отправился в свою каюту, небрежно указав чуть исправленный по сравнению с прежним курс рулевому.
- Тащи его, мальчики, - распорядился все тот же старый матрос, унося тело неизвестного в лазарет вслед за лекарем.
Прошло три часа прежде чем Джеймс открыл глаза. Его мутило, в голове все еще стоял дичайщий звон, она болела не в сравнении с изможденным телом жутко, но страшнее всего было чувствовать боль потери. Ему успели даже руки связать на всякий случай, не зная, под чьим флагом лишился корабля.
- Где я?..
- Англичанин, значит, - выдохнул все свое напряжение доктор, укладывая назад скальпель на операционный столик, откуда его взял, стоило пациенту зашевелиться.
- Где я? – Снова спросил Норрингтон, не имея сил даже поднять руки и сесть. Перед глазами все плыло, а от морской воды в горле саднило, от того и голос, будучи и так глубоким и тихим, стал едва ли слышным.
- Торговый шлюп «Ундина», друг мой. Вам повезло, что мы нашли, а не французы. Говорят, они пленников в рабство отдают, им не жалко, - важно отметил доктор, усаживаясь у дальней переборки с трубкой в зубах.
- Так вы оказались за бортом? Шторм разве был такой сильный?
- Мне… Мне нужно увидеться с капитаном, - собрался с мыслями командор, пытаясь встать и глухо застонав от боли, падая назад.
- Нет-нет-нет, - заторопился предостеречь Митчел, спешно гася трубку, заметив, как тяжело закашлял его пациент с откровенной досадой на лице. – Вам еще рано вставать. Ой!
Джеймс достаточно очнулся, чтобы разозлиться, в зеленых глазах разрасталась буря гнева и ненависти и врядли кто-то по доброй воле стал бы ему мешать, пусть даже и исходя из какой-то солидарности или сочувствия его беде. Схватив доктора за воротник бирюзового камзола, Норрингтон притянул его к себе и повторил медленно и тихо.
- Мне нужен капитан…
На палубу доктор Митчел вышел потерянным и оскорбленным. Еще никогда пациенты не заставляли его бросать любимое курение табака и идти звать другого члена экипажа из своей непонятной прихоти. Да кто этот тип вообще такой, думал доктор, стучась к капитану.
- Что еще? – раздался за дверью басовитый голос Чарльза.
- Сэр, - важно выпрямляясь, Митчел с театрально безразличной миной зашел в каюту, стряхивая с манжета невидимую пылинку. – Этот офицер очень хочет вас видеть.
- А больше он ничего не хочет? – раздраженный тем, что отвлекли от любимого бокала вина, капитан грузно отвалился на спинку своего дорого кресла. Вся каюта являла собой пример того, на что и зарятся без совести пираты – дорогие стеллажи, обитая кожей мебель, даже парочка картин и куча старых ваз. А на массивном столе всегда покоилась бутылка вина и исключительно одинокий фужер, который с ворчанием пришлось опустить на гладкую деревянную поверхность, когда доктор сказал, что пациент очень просит.
- Будь он неладен, - ворчал капитан, спускаясь по трапу в лазарет. Одернув штору, Чарльз стал свидетелем того, с каким трудом Норрингтон приподнимается над койкой, наконец-таки сев на ее край.
- Кто вы, можно узнать? – Без долгих прелюдий вопросил капитан Олсен, встретив холодный взгляд в ответ.
- Командор Джеймс Норрингтон, Порт-Роял, - выдал чеканную фразу Джеймс, хватаясь за опаленный пожаром бок. – Я должен вернуться… Как можно скорее.
- Ну это мы посмотрим, - хмыкнув, капитан уселся на тот же табурет, на котором любил расслабиться под окошком Митчел к явному неудовольствию последнего.
- Посмотрим? – повторил Норрингтон, впервые с момента пробуждения криво улыбнувшись и зажмурившись от боли, когда попытался встать на ноги. – Нет, капитан… Не посмотрим.
Тяжело дыша, Норрингтон все же смог преодолеть собственную слабость, хоть и держась за переборку. В голове постепенно все прояснялось. И воспоминания минувшего боя, и желание в последние секунды расквитаться за гибель судна и экипажа.
- Вы… Вы нашли еще кого-нибудь?
- Нет, командор, только вас, - небрежно отозвался капитан, явно заскучав.
Эти слова резанули сердце Джеймса сильнее чем мог любой бы настоящий острый предмет. Он остался один из всей команды. «Никто…» - Джеймс обреченно вздохнул, оседая назад на койку и теряя весь проснувшийся боевой дух. Лучше бы не нашли, лучше бы не спасали, ведь теперь он будет единственным, кого проклянут родственники погибших, не прощая ему эту утрату до конца его дней или пока его имя все еще будет приносить боль в их дома.
Опустив голову, он едва сдержал подступившие слезы, стараясь взять себя в руки, но голос все равно дрогнул, хоть и стал привычнее для собственного слуха.
- Я должен вернуться в Порт-Роял как можно скорее, - повторил Джеймс, не поднимая головы. – Меня предали мои подчиненные, бросили во время боя. Это дело государственной измены… Если вы поможете мне, я отблагодарю вас, обещаю.
- Толку мне от ваших обещаний, сэр. Мы про столичных офицеров много слышали, правда, док? Взятки, обманы, интриги…
- Мне незачем врать, капитан. Я в ваших руках, и поверьте, предпочел бы смерть своему теперешнему состоянию… Терять мне нечего, поэтому заплачу по прибытии любую цену, только прибавьте ходу.
И «Ундина» пустилась во все паруса к намеченной цели, хоть и нехотя решился на то капитан, не любя подгонять своих ленивых матросов, опасаясь, как бы не потребовали прибавки к жалованию. Но раз этот командор обещал им солидный куш за его скорую доставку, Чарльз Олсен собирался взять с него достаточно средств, чтобы расплатиться со своей командой, если будет надо. Пара сотен золотых, раз такое дело, думал про себя Олсен, удаляясь назад в каюту и оставляя командора наедине с доктором, шутливо прося позаботиться о дорогом госте.
Спустя два дня и одну ночь «Ундина» приблизилась к Ямайке. К тому дню Норрингтон уже спокойно и без боли физической перемещался по судну, из упрямства отказываясь есть и пить, даже чтобы поддержать силы. Ему казалось, что не достоин, но еще больше казалось, что любая забота о себе – грех перед теми, кого уже нет в живых по его вине. Но не только по его, напоминал он сам себе, когда от обиды душило горло. Не только… Они бросили своего командира, бросили намеренно, все заранее спланировав. Джеймс не сомневался, что французам тоже подкинули ложные сведения. Но этим уже нельзя было вернуть его команду и корабль, на котором плавал почти пятнадцать лет. Все было потеряно – и судно, и экипаж, и гордость. Он знал, что его оклеветали и уже несколько дней плетут злые сплетни о том, какой безрассудный он офицер, погубивший и себя, и людей на борту. Имя отца надо было защитить, пусть и ценой собственной, такой жалкой жизни, коей она ему казалась сейчас. Предали, оставили умирать их всех… И ответят за это, думал про себя Джеймс, узнавая очертания родного города. Он видел с палубы «Ундины» знакомые улицы и дома, таверны и гостиницы. Знакомые корабли, которых не коснулось ни одно вражеское ядро, стоящие у причала.
- Прибыли, - раздался голос за спиной Норрингтона. Капитан Олсен упер руки в бока, пожевывая любимую трубку. – Ну что же, как будем расплачиваться?
Оттолкнувшись от борта, Джеймс остановился напротив капитана. В некогда волевой фигуре и уверенном офицере не осталось и тени былого аристократизма. Он был жалок, что отметил и Олсен, но все равно ожидая награды за свои труды, как того обещал этот командор.
- Отошлите со мной своего человека, я отведу его в свой дом и дам ваши деньги… Можете и сами, если хотите.
- Отлично, - крякнул Олсен, подзывая уже знакомого Норрингтону матроса Роберта Ли. – Пойди-ка с ним, малыш, пусть отдаст нам причитающееся.
- Есть, кэп, - весело отозвался Роберт, спешно удалившись к группе столпившихся у трапа на пристань матросов, рассказывать, куда исчезнет ненадолго, пропустив визит в ближайшую таверну.
- И чтобы без обмана, - подмигнул Олсен, прощаясь с командором небрежным взмахом руки.

- Далеко еще? – Вопросил Роберт, уныло оглядываясь вокруг. Он бывал в Порт-Рояле раньше, но чувствовал себя неуютно в богатых районах, куда вел его Норрингтон. Они шли пешком, не тратя время на поиски экипажа. Благо, что в неполной форме – без парика, треуголки, оружия и прежней уверенности Джеймса никто не узнавал. Побитый вид был куда лучшей маскировкой, чем переодевания. Все прохожие вообще старались пройти от них подальше, избегая даже рассматривать на вид грязных визитеров.
- Сюда, - указал тихо Джеймс, открывая калитку к своему поместью. Ступив на тропинку сада, Норрингтон сразу же услышал знакомый лай. Верес выбежал ему навстречу, безумно радостно лая, чем едва ли не растрогал очерствевшего за пару дней командора.
- Тише, мальчик, тише… - Бережно погладив песью морду, Джеймс поднял глаза ко вдруг открывшейся двери поместья и застыл на месте, уже не замечая радостно лающего пса.
Джонатан не верил своим глазам. Услышав лай Вереса, пожилой дворецкий раздраженно оставил наставления служанкам, уже не стремящимся выполнять его приказы с прежней безукоризненностью. Но он даже представить не мог, что увидит, когда откроет парадный вход.
- Сэр, - еле выговорил Милтон, пытаясь поверить собственным глазам, когда Джеймс подошел под крыльцо вместе с неизвестным спутником. Никогда у Джонатана не было желания обнять хозяина дома, как в эту минуту, но манеры взяли верх и он лишь радостно улыбался, скрывая почти отеческое счастье.
Джеймс улыбнулся, но не скрывая горечи. Да, он был живой, чего не скажешь об экипаже «Разящего». И у него был долг перед капитаном «Ундины».
- Отдай этому молодому человеку пятьдесят золотых… Это цена за мою доставку, - с усмешкой над самим собой Норрингтон прошел внутрь поместья, оставив Джонатана позади. В гостиной царила прежняя родная тишина, а служанки, удивленные задержкой дворецкого, в шоке раскрыли глаза, заметив на пороге хозяина дома, да так и застыв на месте.
- Что встали? – Возмущенно гаркнул Джонатан, поднимаясь на второй этаж. – Ужин готовьте, хозяин вернулся!
- Нет, - резко остановил всю суету Норрингтон. – Нет, - уже тихо добавил он, почти оправдываясь перед испугавшимися слугами. – Мне нужно доехать до штаба адмиралтейства. Алмаза подготовьте… Скорее, пожалуйста.
Капитан «Ундины» довольно пересчитывал монеты в своем кошельке, когда командор, исполнивший обещание, мчался в штаб, докладывать, что жив и что случилось в море в проклятом рейде, унесшем жизни. Его встретили без распростертых объятий, но с неприкрытым изумлением, лишь усилившимся, когда Норрингтон поведал свою историю произошедшего.
Штабным офицерам пришлось вызвать тех, кто участвовал в рейде помимо Норрингтона, чтобы узнать правду. И первым делом гонец пришел в дом капитана Ричфула с удивительной новостью, попутно распространившейся по городу, что командор жив.

 Отправлено: 06.02.13 17:06. Заголовок: Дни проходили в тиши..

Дни проходили в тишине и покое, горьким бальзамом ложащихся на старое сердце капитана. Он наконец-то мог побыть дома, но как никогда прежде хотел оказаться в форте, забывшись в своей работе. Дочка больше не сказала ни одного осуждающего слова, словно решив позабыть о том, что случилось. Это было легко сделать, ведь она вовсе не разговаривала с отцом, почти не выходя из своей комнаты. Сара составляла ей компанию, чем утешалось отцовское сердце, но сам Джон не тревожил ее, ожидая, когда дочь вернется к нему сама. В этом ожидании и проходили дни, за которые капитан успел возненавидеть так назойливо тикающие в гостиной, где он привык проводить время, часы. Они вот-вот показали бы десять часов, когда уже привычную тишину дома нарушил настойчивый стук в дверь, который был слышен даже на втором этаже.
Девушка, нахмурившись, отложила в сторону платок, на котором успела вышить только первую букву своего имени, и, поддавшись тревожному чувству, неслышно покинула комнату, еще в коридоре услышав приглушенные голоса.
- ...в адмиралтействе, капитан.
- Я не понимаю...
- Командор Норрингтон вернулся сегодня утром. Всех капитанов, участвующих в операции у Антигуа, вызывают в адмиралтейство. Вам все объяснят там.
Сердце замерло, и весь мир вокруг остановился, вдруг став незначительным, неважным и таким бессмысленным против одной только истины. "Он жив...". Элфи застыла на лестнице, с силой стиснув перила, потому что чувствовала, как легко ее сейчас могут подвести ноги. "Он жив!". Девушка закрыла рот ладонью, чтобы приглушить и спрятать от других свой радостный смех, взлетающий словно в новом оперении крылатая душа.
- Х-хорошо... Я скоро прибуду, - ответил Джон, кивая на прощание принесшему волшебную новость, и закрыл дверь.
Элфи, не помня себя, слетела с лестницы, подбежав к отцу, и порывисто, невольно закружив, прильнула в его объятия.
- Я верила, я знала! - радостно смеялась девушка, не желая прятать чувства. Отец бы и так все понял, и так увидел...
- Папа?.. - Элфи замерла, когда подняла на отца взор, вмиг потеряв даже улыбку. - На тебе лица нет...
Джон с трудом посмотрел в глаза дочери. Когда-нибудь она бы непременно про все узнала, но, господи, почему это должно было случиться так рано?..
- У меня мало времени... - выдохнул Ричфул, беря дочку за плечи, и осмотрелся в поисках нежелательных слушателей. Элфи в бесполезных попытках понять, что происходит, всматривалась в беспокойное лицо отца, и в нем отчетливо виднелся едва скрываемый ужас.
- Там, у Антигуа... - Джон понизил голос и сам склонился. - Мы оставили "Разящий", ты знаешь. Обещай мне... Элфи, обещай, что не будешь меня за это осуждать. Я лишь хотел защитить тебя. Только поэтому я развернул свой корабль...
- Я не понимаю, папа... - нахмурилась девушка, в растерянности пытающаяся связать слова отца. - Причем здесь я?
- Потому что твою жизнь я буду защищать даже ценой своей чести. И не я один это знаю. Нет, послушай меня! - он встряхнул дочку за плечи, в ее движении усмотрев желание отпрянуть, как в тот вечер. - У меня не было выбора, мне его не дали. Я верен своей семье... Помни об этом, если... если все обернется плохо.
Притихшая дочь покорно кивнула, не зная, как суметь начать дышать в мире, где больше нет "хорошо" и "плохо", где твой отец предает своего командира, стараясь защитить жизнь своей дочери, где ты сама уже не знаешь, во что верить, и какая новая правда, которую от тебя утаили, ждет за следующим поворотом.
- Пожелай мне удачи, - горько хмыкнул Джон, но Элфи не смогла произнести ни слова. Капитан тяжело вздохнул, почти с пониманием склонив голову, и покинул дом безо всякой уверенности, что в него доведется вернуться.

 Отправлено: 06.02.13 17:07. Заголовок: - Присядьте, пока мы..

- Присядьте, пока мы ждем, - учтиво предложил адмирал Уинтер, отойдя от группы своих подчиненных, столпившихся у широкого окна штаба. Разговор из кабинета адмирала был перенесен в судебный зал, где разбирались дела о военных преступлениях. В этот раз формальностей нужно было избежать, так как еще не стало ясно, будет ли действительный трибунал над всеми участниками рейда.
Джеймс и сам не знал, что будет дальше. Сидя на первой скамейке в тени, до которой не доходил солнечный свет, он все еще выглядел жалко, как если бы не прошло и нескольких часов после гибели «Разящего» и всех людей на его борту. В этом ожидании, когда появятся предатели, Норрингтон невольно вспоминал ту злосчастную ночь, убеждая себя, что сможет отомстить за их смерть, что добьется справедливости, и только так еще держался, беря силы откуда-то свыше. Перед мысленным взором потухших с горя зеленых глаз снова пронесся яркой вспышкой взрыв, когда двери зала распахнулись и один за другим вошли те самые люди, из-за которых погиб его экипаж и чуть не умер он сам.
Они не торопились проходить вглубь, едва ли веря своим глазам, когда сгорбившаяся фигура у стола адмиралов вдруг расправила плечи и поднялась на ноги, явив им живого и почти невредимого Джеймса Норрингтона. Они встретились взглядами, холодный голубой капитана Файнса, возглавившего процессию, и вдруг оживший из-за ненависти зеленый командора. Им было что сказать друг другу, но в зале повисла гробовая тишина, прерываемая лишь шепетом адмирала Уинтера, готовящегося выслушать каждого из присутствующих.
Деловитый тон адмирала отвлек собравшихся, возвестив о начале своего рода слушания.
- То, что командор Норрингтон остался жив, несомненно, чудесная новость, - начал адмирал, учтиво улыбаясь и тут же эту улыбку теряя, - Но он рассказал совершенно другую историю произошедшего. Командор?
Взглянув в глаза каждого предателя, под чьим командованием корабли развернулись прочь, бросив его на смерть биться в нервной схватке, Норрингтон со злорадством заметил страх на их лицах. Страх перед тем, что предательство раскрылось, страх перед ним, олицетворяющим их гибель, ведь неподчинение старшему офицеру каралось смертью. Они знали на что обрекали себя и его.
- Командор? – повторил адмирал, явно не довольный тем, что его обращение проигнорировали.
- Мы отплыли к Антигуа по вашему указанию, адмирал, получив подтверждение информации о готовящемся нападении на остров. Мы прибыли к месту встречи с местной флотилией, прождали несколько часов и я приказал направиться к Сент-Люсие, поскольку посчитал, что информация о нападении на Антигуа была лишь отвлекающим маневром для захвата Порт-Кастри. Прибыв к Сент-Люсие, мы заметили выдвигающийся навстречу французский флот, но наш флот развернулся в обратную сторону, игнорируя сигналы о подготовке к бою.
- Вранье, - звучный голос Файнса прервал речь Норрингтона, вызвав у того ухмылку и молчаливо опустившийся в пол взгляд. Сцепив руки за спиной, Джеймс медленно обернулся к устроившимся на другой стороне зала капитанам, снова встретившись взглядом с Файнсом. В них командор с легкостью читал яд и презрение, напускное самомнение и уверенность в собственной лжи, за которую теперь им надо было держаться всеми силами.
- Не перебивайте, капитан, - предостерег адмирал, сняв с носа круглые очки.
- Моя флотилия уплыла, оставив флагман против двух фрегатов и галеона, адмирал. Ветер дул нам в корму, я не мог развернуть корабль, не вступив в бой. Без поддержки мы были беззащитны и все же дали залп по неприятелю. Но они явно подготовились к нашему приходу и раскидали мины… Мой… Корабль сгорел до тла.
Едва сдержав ком в горле, Джеймс на миг зажмурился, слыша в ушах и свист летящих ядер с французских фрегатов, и крики своих людей, горящих заживо и пытающихся спастись в темной морской воде. Но спасения не было… Спасение уплыло вместе с капитанами, его предавшими.
- Никого не осталось в живых. Никого из тридцати четырех членов экипажа. Я потерял свое судно и свою команду из-за измены этих людей, которых не могу теперь назвать даже офицерами.
- Вранье и наглая ложь! – Взбесился Файнс, вскакивая с места. – Он кинулся нападать на Мартинику. Вы бы видели это безумие, творящееся на палубе. Мы не смогли образумить этого юнца, чтобы не начать войну с Францией! Вот измена! Вот настоящая подлость! И теперь на нас вешают вину за неудавшееся, изначально губительное мероприятие, в котором мы, верные короне, не стали участвовать! Вы оскорбляете нас и, что страшнее всего, имя собственного отца, честно слу…
Перехватить Джеймса не успел никто. Он слушал и чувствовал, как растет внутри ярость, неудержимая, неконтролируемая, когда хочется лишь уничтожить причину дикой боли, разрастающейся в груди от каждого лживого слова. Он схватил Файна за шею, начав душить, чтобы заглушить его поганый язык, рыча со злости и даже не чувствуя, как его кинулись оттаскивать. Его и не могли, настолько сильным он оказался для своего бедственного состояния на одном лишь праведном гневе.
- Вам хорошо спалось, капитан?.. После того как убили столько невинных моряков? Разрушили три десятка семей, после того, как предали своего командира?.. Их кровь на вашей совести.
Наконец-то отпустив Файнса, Джеймс не стал противиться тому, что ему скрутили руки, все еще рыча со злости, но не смолкая, зная, что говорит правду и не слушая ни стука молотка по столу адмирала Уинтера, ни его пытающегося воззвать к рассудку голоса.
- На вашей совести! Если она у вас когда-нибудь была. Предатели! Вы все предатели, вы бросили нас умирать…
Вырвавшись наконец и закрыв глаза, поднимая в бессилии руки, что больше не сорвется как ранее, Джеймс раненным зверем прошелся к дальней от своей скамейки стене и обернулся к адмиралу, возмущенному его поведением и теперь пытающемуся заглушить хор протестующих голосов в зале, впрочем, не чувствуя вины за свое поведение и ожидая какого-то решения.
- ТИ-ШИ-НА! – С оглушительным грохотом стукнув по столу, адмирал поднялся с места и обошел его, встав между скамеек слушателей, чтобы разделить две насмерть упирающиеся на своем стороны.
- Пока идет расследование, вы все отстраняетесь от своих должностей и кораблей до дальнейших распоряжений. Свободны!
Норрингтон вернулся в поместье совершенно в расстроенных чувствах. Вырвавшись вихрем из зала штаба, он забрался на Алмаза и что было сил пришпорил коня, умчавшись домой и не глядя на выходящих следом офицеров. Ему было больно находиться с этими людьми даже близко. Больно, потому что ощущал, как за спиной появляются призраки еще такого недавнего прошлого – его команды, его друзей и верных помощников. Все погибли и ради чего? Он даже не стал обвинять их в умышленно подстроенной провокации, он обвинял их в предательстве во время боя, в ходе которого потерял всех и все, чем так дорожил – честь, репутацию, жизни тех, кто был дорог и кого знал больше десятка лет.
Джонатан покорно принес в гостиную вино, зная, что командор не станет ни есть, ни отдыхать. В самые трудные дни, когда его хозяина ловили в свои сети неудачи, он просто пил, топя в алой жидкости все свои чувства. И эти ему придется топить слишком много.
И все же…
- Я рад, что вы вернулись, сэр, - тихо произнес Милтон, уложив на столик перед Норрингтоном бутылку припасенного на ближайший праздник красного вина.
Командор лишь кивнул в ответ, не находясь с ответом. Точнее, он не соглашался с этой радостью своего верного дворецкого, ему было тягостно жить, когда умерло так много людей по его вине. Но это была его вина, его и тех, кто его предал, а значит, он будет молчать и не расскажет, как отчаянно рвется на части сердце от боли. Как мутнеет перед глазами и все еще тянет в слезы от горечи потери. Она жгла его душу с тем же жаром, как жгла плоть и дерево в ту ночь.

 Отправлено: 06.02.13 17:07. Заголовок: Ее некому было остан..

Ее некому было остановить даже простым вопросом, куда юная леди уходит в столь поздний час. Вернувшийся отец остался в своей комнате, ничего не понимающая Сара ушла обсуждать невероятную для их городка историю к своим знакомым, и только Питера, молодого еще дворецкого, Элфи поставила в известность, что идет на прогулку, чтобы было кому сказать об этом отцу, если он про нее вспомнит этим вечером. Возражать же дворецкий и не подумал, никогда не вмешиваясь в дела хозяев. Он никогда бы не спросил себя, что происходит. Мисс Ричфул же не знала, где ей самой найти ответ на этот вопрос. Стены родного дома не могли его дать, ровно как и темные улицы Порт Рояла, но находиться в четырех стенах Элфи больше не могла себе позволить. Слишком многое навалилось, слишком нужен простор для мыслей, пугливо прячущихся словно в коробку, ровно как их хозяйка в свою комнату. Ей не было смысла пугаться. Даже сейчас, не зная, что за собой таит очередной поворот стремительно погружающегося во мрак города. Ее могли достать даже в той самой ее комнате, раз отец пошел на предательство, только бы это предотвратить. Впору было бояться всего или ничего.
Элфи смотрела себе под ноги, сама не понимая, куда они ее ведут. Мимо стояли гордой вереницей роскошные дома богачей, во многих было видно, как семья собралась за ужином, но где-то было еще четыре дома, мир которых перевернулся с ног на голову. Девушка не знала, что думать, чью сторону принять. Всю жизнь она могла четко рассудить поступки людей, но теперь, представляя, какой выбор достался собственному отцу, не могла посметь сказать ничего.
Предатели просчитали каждый ход, и не учли лишь одну возможность. Он выжил и вернулся, пройдя через свой собственный, но выстроенный руками других ад. Элфи тяжело вздохнула, поежившись от пробежавшего по спине мороза. Ее радость оказалась такой короткой... Правда, закон на стороне командора, и рано или поздно он это докажет. Торжество этой справедливости имело привкус горя и невосполнимых утрат.
Мисс Ричфул уже не знала, когда поняла, что идет именно сюда, совсем другим путем, но все к тому же дому, встретившему ее светом своих окон. Значит, еще не спит... И все же девушка замерла в нерешительности. Слишком позднее время для визитов, как бы ни твердила об обратном душа. Элфи печально улыбнулась, в последний раз перед уходом окидывая взором поместье командора, и вдруг застыла в ужасе, не имея возможности сделать ни единого шага. Там, в темноте сада кто-то был. Его выдали потревоженные ветки раскидистых кустов, и девушка не понимала, как она раньше не заметила этого тяжелого дыхания, начавшего стремительно приближаться. Элфи успела в последний миг избавиться от оцепенения и отпрянуть от калитки, прежде чем ее с радостным лаем протаранил собой пес, заставляя открыться.
- Верес! - воскликнула девушка и уже было наклонилась к нему, как пес избавил ее от лишнего труда, поднявшись и оперевшись на леди передними лапами. - Негодник, ты знаешь, как напугал меня? - с заметным облегчением засмеялась Элфи. Верес довольно тявкнул, спрыгнул на землю и кругами забегал вокруг девушки, определенно не желая отпускать.
- Хорошо, хорошо, - хихикнула мисс Ричфул, пройдя все таки внутрь, но этого псу было достаточно - Верес снова запросил внимание, даже не стесняясь скулить. Элфи не смогла себя пересилить и присела на корточки, с улыбкой одаривая радостно повизгивающего пса лаской. Девушка с трудом поймала его морду, почесывая за ушками, и склонилась, тепло прошептав.
- Вот ты и дождался хозяина. Умни...
Элфи успела лишь повернуть немного голову, чтобы Верес лизнул ее в щеку, а не в желаемый нос, и засмеялась.
- Сударь, да вы наглец! - захихикала девушка, с опаской поворачивая голову обратно. Польщенный Верес важно тявкнул, ровно в тот момент, когда на дорожку до дома упал свет из открывшейся двери.
- Мисс Ричфул? - произнес не сразу узнавший ее Джонатан и открыл дверь шире, одним только этим жестом приглашая внутрь. Элфи смущенно потупилась.
- Добрый вечер. Ох, - пес воспользовался ее невниманием и снова полез пытаться вылизывать, что подняло девушку на ноги еще скорее, чем ожидающий ее дворецкий. - Пройти мимо незамеченной теперь трудно, - хмыкнула Элфи, оглядываясь на бегущего за ней в дом пса, и Джонатан ответил краткой усмешкой и дежурной фразой, от которой сладко защемило сердце.
- Я доложу хозяину.

 Отправлено: 06.02.13 17:08. Заголовок: - Сэр, у вас посетит..

- Сэр, у вас посетитель, - вернувшись в гостиную, где почти безвылазно пребывал командор, Милтон остановился подле дивана, на столике перед которым уже почти пустая стояла бутылка вина и нетронутый фужер. Но в глазах Норрингтона вместо пелены опьянения все еще стояла невыносимая грусть и потерянность, поэтому Джонатан даже не удивился тому, с какой легкостью, словно вино даже каплю не помогло забыться, поднялся Джеймс с места, одним лишь взглядом вопрошая, кто пришел, когда покосился на напольные часы.
Время для визитов было слишком поздним, тем более без приглашения, которое командор никому не давал. Он вообще ни с кем не желал разговаривать, пока не пройдет это ужасное состояние бессилия и такого же гнева.
- Мисс Ричфул, сэр, - незаметно улыбнувшись, Джонатан осмотрел украдкой своего хозяина с головы до ног. И ему казалось, что даже несмотря на такой почти побитый вид, эта юная леди не станет упрекать за него Джеймса. Форму командор одеть не пожелал, поэтому был в гражданской одежде впервые за много лет. И помнящий каждый год Милтон с тоской заметил, что события последних дней отразились не только на его седине, но и на темно-русой шевелюре Норрингтона. Джонатан не спрашивал его ни о чем, понимая, что командору нужно хотя бы ненадолго расслабиться, но и сам видел, что случилось невыносимо ужасное даже для такого крепкого на дух офицера как его хозяин. Что-то, что терзало его совесть до крови, когда он неосознанно сжимал кулаки, пытаясь прогнать видения в полудреме.
- Ох, - выдохнул Джеймс, озираясь по сторонам и пытаясь сфокусировать взгляд на чем-то конкретном, вдруг обнаружив перед собой Милтона. – Проводи ее… Только предупреди.
Закрыв лицо руками, Норрингтон тяжко и глубоко вздохнул, словно набираясь сил и прежней уверенности, закрывшись от мира ненадолго.
- Предупреди, что я не готов был принимать визитеров, но ее жду.

 Отправлено: 06.02.13 17:08. Заголовок: Элфи благодарно кивн..

Элфи благодарно кивнула Джонатану, учтиво передавшему слова своего хозяина нежданной гостье, и медленно прошла в гостиную, замерев после пары шагов. Дыхание перехватило на этот краткий миг собственной слабости, ведь такой знакомой показалась представшая перед мисс Ричфул картина. И таким незнакомым был главный ее участник... Элфи растерялась, еще сильнее почувствовав, насколько сейчас неуместно ее присутствие, но, сделав шаг вперед, больше не могла даже помыслить о ином пути.
- Простите мне мое вторжение, мистер Норрингтон, - потупилась девушка, не зная, куда деть взгляд, так нагло застывающий на командоре. Вот только о его чине не напоминал ни китель, ни стать, словно потерянная там же, посреди бойни, на которую обрекли предавшие его капитаны. Сердце сжалось от испуга и боли, когда попыталось понять, что сейчас творится в сердце чужом. Он жив, но за его спиной были призраки тех, кому спастись не удалось. Его команда. Его корабль. Капитан всегда остается со своим кораблем, и он остался, едва ли видя потускневшим взором совсем недавно чистых зеленых глаз происходящую вокруг реальность, а не последний свой бой и лица тех, кому он был за него обязан. И мисс Ричфул не надеялась сомневаться в том, что он отдаст им этот долг.
Недовольно тявкнувший из-за спины девушки Верес вырвал ее саму из забытья картин, которых не видела наяву, но читала в чужих глазах. Элфи поспешно улыбнулась с легким оттенком вины.
- Кое-кто из обитателей этого дома оказался очень настойчив, вот я и... - девушка стихла, не подобрав еще слов, и приглушенно засмеялась, когда воспользовавшийся паузой пес подбежал к хозяину, с радостным тявканьем цапнув за штанину, мол, что же ты стоишь, и снова вернулся к мисс Ричфул, оббежав ее кругом, усевшись у ног и задрав вверх морду. Умиленно улыбнувшись, девушка не справилась с соблазном и этим очарованием пушистого создания, и склонилась к Вересу, гладя. Но как бы пес ни переманивал на себя внимание, ему в конце концов пришлось его лишиться, когда набравшаяся решимости Элфи обернулась к Джеймсу.
- Но не буду лукавить, я хотела Вас увидеть, - осторожно произнесла девушка, еще не зная, не примут ли ее слова за дерзость. Мисс Ричфул осеклась, поймав себя на желании прикусить в задумчивости губу. Верес лизнул опущенную руку, вызвав улыбку посмотревшей на пса девушки. - И я очень рада, что Вы... - Элфи перевела свой взор на того, кто сумел выжить назло всем стараниям недругов, и с легкой улыбкой выдохнула. - ...вернулись, командор.

 Отправлено: 06.02.13 17:08. Заголовок: Присутствие в доме ч..

Присутствие в доме чужого человека немного помогло командору прийти в себя. Гостье, тем более мисс Ричфул, совершенно не обязательно было видеть, насколько он пал духом. Но как не старался Норрингтон держаться прежнего и прошлого хотя бы на несколько минут или на час, на который себе позволит задержаться под чужой крышей Элфи, его все равно выдавал и взгляд, и немного неловкий полупоклон в знак приветствия. И он пытался не смотреть ей в глаза, оправдываясь лишь нежеланием выдать, быть может, все-таки проявившийся эффект от вина. Красноречиво оставленная за спиной бутылка и так вполне могла рассказать все и вместо него. Джеймс виновато улыбнулся, выдавив из себя нервный смешок в ответ на учтиво произнесенную фразу. На самом деле мало кто рад был его возвращению, как оказалось. И он сам был среди большинства. И он решил смолчать, чтобы не казаться грубым и уж тем более чтобы не выдать ей истинных своих мыслей – они все были не для девичьих ушей. Не для дочери того, кто участвовал в создании ада, ожоги от которого вряд ли когда-нибудь заживут. Отец ему никогда не говорил, как же это сложно терпеть такое сокрушительное поражение, хотя в его славной карьере за годы верной службы такие ситуации случались. Видимо, даже он не мог передать словами то, что сейчас испытывал единственный его сын.
- Прошу, - осторожно тихо, будто боясь тревожить тишину поместья, скрашиваемую лишь мерным треском углей в камине, Джеймс успел убрать с глаз мисс Ричфул бутылку, отдав подоспевшему вовремя Джонатану.
- Вы застали меня не в лучшее время, мисс. Простите мне мой вид и… - Вздох был тому продолжением. За все простите, за вид, за безрадостный взгляд, так и не поднятый на ее лицо, будто он боялся увидеть в знакомых серых глазах приговор себе. За то, что не мог выразить и свою, правда, напрочь отсутствующую, радость о спасении и возвращении домой. В душе не было покоя, и ни родные стены, ни голоса знакомых людей, не укоряющих, а заботливых, ничто не могло вырвать его их глубокой пропасти переживаний, впервые таких сильных. Он задумался, очнувшись лишь когда вежливый Джонатан принес для господ чай, чтобы скрасить их встречу и хотя бы так вынудить командора хоть чем-то обрадовать желудок, помимо вина.
- Мы приготовили сразу, как вернулся командор, - с напускной гордостью молвил Джонатан, игнорируя тяжкий вздох Норрингтона. – Попробуйте эти пирожные, вам понравится, мисс. Может, уговорите и господина что-нибудь отведать за весь день. – Бессовестно выдав абсолютно не касающийся нюанс возвращения гостье в надежде, что ей уж Джеймс не откажет, Милтон спешно удалился, чтобы не видеть явно недовольного лица командора.
- Простите и его, мисс, - когда Джонатан скрылся в дверях столовой, Норрингтон снова натянул вялую ухмылку. – Переживает за меня больше, чем я сам… Так зачем… Вы пришли? Неужто вас отец направил в такую темень, чтобы заглаживать его вину?
Норрингтон готов был поверить уже в любую правду, какой бы абсурдной она не казалась другим. Даже такую, когда умудренный годами старик, вроде бы любящий родную дочь, может ее использовать, чтобы подмаслить явно идущие по наклонной отношения. Джеймс ожидал, что услышит от Элфи слова в защиту отца и попытки сгладить возникший спор. Ожидал и еще больше грустнел, не желая приписывать мисс к этому ужасу, если до того дойдет, даже отправив ее домой, только бы оградить от дальнейшего использования в чужих, грязных целях.

 Отправлено: 06.02.13 17:09. Заголовок: Ему не за что было п..

Ему не за что было просить прощения. Элфи ответила понимающей улыбкой, с горечью осознавая, что на самом деле не будет способна понять и капли того, что довелось пережить командору за эти дни. Мисс Ричфул смотрела на него, не пряча взгляд, ведь попросту не могла наткнуться на ответный. Норрингтон замкнулся в себе, и девушка не знала, была ли она причиной этого, или командор и до ее визита ограждался от остального мира, хотя бы с помощью той бутылки вина, которую убрал с глаз долой Джонатан, решив заменить чаем и пирожными. Элфи благодарно улыбнулась, осматривая сладости, и изумленно раскрыла глаза, оборачиваясь на Джеймса. Замкнутость она понять могла, но никак не бессмысленную голодовку, которая была на радость только недругам. Но сообщить о том, что солидарна с Джонатаном целиком и полностью, девушка не успела. Разговор от сладостей перешел к той горечи реальности, от которой хотела убежать сама мисс Ричфул.
Потянувшаяся было к чашке рука резко одернулась, обжегшись. Позволившая себе лишь резкий, испуганный вздох Элфи не отводила от нее взгляда, наполнявшегося обидой и непониманием. Не придав значение усмешке в ответ на искреннее признание, что просто хотела его увидеть, девушка только сейчас поняла, что за ней скрывалось, и знание это порождало желание сбежать снова, уже вникуда, только бы подальше от двух огней, между которыми оказалась и уже успела так глупо обжечься.
Пухлые губы поджались, дыхание против воли стало глубже, словно помогая удерживать тот вихрь, что взметнулся в душе. Дочь предателя одна в такое позднее время без предупреждения заявляется в его дом, не называя достаточного на то основания. Конечно, что еще можно подумать?
- Мне... жаль, что Вы видите все... так, мистер Норрингтон, - сквозь сжатые губы произнесла девушка заметно дрожащим от обиды голосом. Руки, не притронувшиеся к угощениям, сцепились в замок на коленях. - Мой отец не имеет к моему визиту никакого отношения. Не думаю, что он вообще заметил мой уход.
Элфи вдруг усмехнулась собственным мыслям. Рассказать правду, то, что, поступи отец иначе, Милтону бы некому было предлагать сейчас чай, и надеяться на... на что? Командор не станет слушать никаких оправданий, тем более так сейчас ожидаемых и оттого наверняка заранее противных его душе. Он будет глух к просьбам понять также, как к уговорам собственного дворецкого наконец почтить своим вниманием кулинарные творения их кухарки.
- И к слову, ваш дворецкий прав, и его забота по отношению к вам - последнее, за что можно просить прощения, - Элфи слабо улыбнулась и наконец аккуратно двумя руками взяла чашку чая. - Он очень... верен Вам. Не пренебрегайте его советами. Я полностью их поддерживаю, - девушка хмыкнула, покосившись на пирожные. Короткий, испуганно мимолетный взгляд на командора - впервые после его слов - тут же уткнувшийся в чашку с чаем, к которой все таки осмелилась прильнуть. Пожалуй, оставлять без внимания заманчиво выглядящие сладости тоже не стоило, хотя бы ради того, чтобы подать личный пример, но когда чашка с учтиво тихим стуком коснулась стола, мысль об этом внезапно потеснилась.
- Возможно, мой вопрос покажется Вам бестактным... - вдруг начала Элфи со внезапной и несвойственной ей горячностью, вызванной затаившейся, но не утихшей обидой. - Но неужели Вам так трудно принять мысль, что можно желать увидеть кого-то... просто так? Без целей, планов, поиска из этого выгоды? - девушка не выдержала, закусив губу, словно болью заставляла себя замолчать, и обернулась к Норрингтону, слабо веря, что может хотя бы прочесть в его глазах ответ. - Ведь я... верила, что Вы погибли.
Голос дрогнул, обнажая другую боль, и Элфи со вздохом зажмурилась на секунду. Ей за многое придется этим вечером просить прощения. Но не сейчас, не тогда, когда ей так нужно понять и услышать ответ.

 Отправлено: 06.02.13 17:09. Заголовок: Конечно, она обидела..

Конечно, она обиделась. И этот факт еще больше отрезвил Норрингтона, вдруг уколовшегося об острые шипы собственной совести, будто правда, очевидная для других, дала о себе знать ее обиженным голосом взывая к рассудку. Но его можно было простить, как он и просил, за свое состояние. Виновато опустив голову, Джеймс снова спрятал лицо в руках. Этот жест становился для него приготовлением к любым препятствиям, которые встанут на пути. Оказывается, темнота и одиночество иногда лучшие друзья и советчики. Пусть и на краткий миг.
«Простите меня, я не хотел», - подумал он мысленно, не зная, как сказать и объясниться в полной мере, чтобы она поняла и приняла. Еще никогда ему не приходилось общаться с человеком, к которому испытывал искренние светлые чувства и только из-за фамилии которого не может забыть причиненную старшим членом семьи боль.
- Кажется, для нас обоих эти дни были полны печали, мисс. Я сожалею о своих словах, - нахмурившись и тяжко вздыхая, но все еще глядя куда-то в пол, Джеймс сцепил руки в замок, упираясь в колени и одной только позой выражая, насколько мало в нем на самом деле было воли все еще жить.
- И сожалею, что не утонул… - Вспомнив «Ундину», командор грустно, но куда привычнее улыбнулся, будто говорил о естественных вещах. Вопрос жизни и смерти стал для него обыденным после всего случившегося и размышлял он об этой проблеме с леденящим спокойствием.
- Тогда бы не пришлось обижать вас своим неверием в искренность. Никто не желал моего возвращения, никто, кроме вас и верного Джонатана, как оказалось. – Все же подняв голову, Норрингтон бегло осмотрел свою гостью. Насколько же может быть прекрасна леди, настолько казалось прекрасной ему мисс Ричфул. В ней теплилась та искра к жизни и вера в других, которую он чувствовал едва ли не кожей, лишившись собственных, как ему верилось, уже навсегда или пока не докажет свою невиновность. И все же взглянул ей в глаза, не таясь и не боясь, что она увидит в некогда храбром и уверенном в себе офицере слабость.
- Но почему вы ждали, мисс? Вы думали, что план вашего отца и его друзей может провалиться? Или вас в него даже не посвятили?

 Отправлено: 06.02.13 17:09. Заголовок: Элфи замерла в нереш..

Элфи замерла в нерешительности, не находясь с ответом. Да и как можно знать, что сказать на нежелание жить? Как можно дать ответ на вопрос, который и для самой себя является загадкой? Девушка глубоко вздохнула, сглатывая образовавшийся в горле комок.
- Я... ничего не знала о том, что произошло на самом деле, до сегодняшнего дня. Со дня, когда корабли вернулись без своего флагмана, я слышала то же, что и весь город. Я не знала - и потому ждала, - она попыталась улыбнуться, но предательницы-щеки запылали, заставляя спешно отвернуться, только бы скрыть столь очевидное смущение. Командор ждал ответа четкого, разумного... Но она не могла его дать. Как не могла сказать и о том, что он дорог ей. Просто... без целей, планов, выгоды... Потянулась неосознанно ко взгляду этих зеленых глаз и теперь искала его, ждала...
Мисс Ричфул спрятала свое смущение вновь в спасительной теперь для нее чашке чая, но ненадолго. Он говорил о том, что предпочел бы утонуть, так уверенно, так.. обыденно... И это пугало больше всего тревожащуюся за него душу.
- Как бы то ни было... Вне зависимости от Ваших и чужих желаний, но вы живы! - Элфи отставила чашку и повернулась к Норрингтону, невольно придвинувшись чуть ближе, словно в надежде, что так он ее услышит и прислушается. - Живы, и это дар судьбы, а не ужин, от которого можно отказаться из-за своего нежелания. Это второй шанс, если угодно... - девушка не отводила своего взгляда, отчаянно надеясь увидеть в глазах напротив хотя бы отблеск былой искры, от которой загоралось внутри гордое пламя. - Прошу... Умоляю Вас, не нужно желать... повернуть все иначе. Своим сожалением Вы обижаете меня еще больше. Пусть даже все так, как Вы сказали, и никто больше не ждал Вас, во что я все равно не поверю, но... - "...разве мы не стоим того, чтобы к нам вернуться?". Элфи запнулась, подбирая слова. И зажмурилась с обреченным вздохом, не осмелившись продолжить. - Этот мир стоит того, чтобы жить. И Вы должны беречь себя, хотя бы не ради тех, кто ждет, но ради своего права на жизнь.
Элфи кротко улыбнулась, с теплотой глядя на сидящего рядом командора.
- Никто не знает, что будет дальше. Сегодня жизнь проверяет нас на прочность, а завтра дает спокойный приют у очага. Обидно было бы отказаться от поворота к завтрашнему дню.

 Отправлено: 06.02.13 17:09. Заголовок: - Право на жизнь был..

- Право на жизнь было у тех, кого я потерял в ту проклятую ночь, - выпалил командор, не сдержав вновь проснувшегося гнева. Как бы он не старался раскрыть душу, смягчить сердце, слыша чужой заботливый голос и, вроде бы, верные, правильные слова, упрямый разум отказывался их воспринимать. Он не мог с этим жить, не мог с этим горем мириться. Как она не понимала, что когда на твоей совести столько смертей, жизнь не благо, это кошмар воплоти, бесконечный, изматывающий, пока смерть не придет и за твоей душой.
- Это не дар судьбы, а ее проклятье… - В сердцах продолжил Джеймс, запрокинув голову и больше не желая держать в себе столько горя, чтобы не сломаться снова, найти в себе мужество добиться справедливости, увериться в своей правоте и сделать так, чтобы смерть его команды не была такой глупой в мыслях горожан.
- Я видел, как они умирают, слышал их предсмертные крики, чувствовал этот жар от взрыва и Они… Они смотрели, как тонет «Разящий»! Они видели, уплывая назад, бросая нас в западне.
Сидеть на месте не хватало терпения. Джеймс ведь никому не мог рассказать все эти ужасающие детали, никому не было дела до того, что именно пришлось пережить поминутно. В штабе интересовались лишь фактами, враги лишь злились, что не все погибли, а мисс Ричфул пыталась унять в незнакомом ей совершенно человеке ярость, когда даже не понимала, о чем говорит!
И снова спрятался от мира, скрыв лицо и едва ли не горестно в голос вздыхая.
- Я не смогу спать, есть, я слышу этот свист и скрип, жадный огонь, в мгновение съедающий все на своем пути. – Ходя перед камином, Джеймс даже не замечал, что делает, погрузившись в жуткие воспоминания. - И они даже не вернулись назад подобрать раненных, если такие были. Никто не пришел на помощь. У меня нет права на жизнь, я должен был уйти на дно со своим кораблем, я не смог его вывести из ловушки, не спас их. Ничего не смог сделать, потому что меня предали те, кому я доверял. Доверял, как вы наивно считаете, еще можно верить людям. Они специально распространили слухи о нападении на Антигуа. Не было никаких французов, жаждущих захватить остров. Я сменил курс к Сент-Люсие, глупо полагая, что нас отвлекли на ложную цель, но даже тут я был не прав! Даже тогда я не понял, на что они решились… Они стравили нас как животных, обманув и своего командира, и тех французских каперов, вышедших защищать свои, а не отбивать наши владения! Они намеренно убили почти сорок человек из-за жадности, корысти, из-за каких-то подлых личных интересов! Я наверняка должен был наткнуться на какую-то тайну в их темных кладовых, что-то, что не должно было стать достоянием всеобщего обсуждения… Я найду эту тайну, узнаю, почему… И всех повешу за измену.
Словно выдохнувшись и наконец выпустив на волю ярость, он еле удержался на ногах, схватившись за каминную полку и насилу выпрямляясь, но боясь оборачиваться. Эмоции взяли верх, недопустимо, необратимо. Он сказал слишком много невинной девушке, пытающейся лишь помочь по мере ее сил его больному состоянию. Но разве могла она помочь?
- Я… Виноват. Я везде виноват. Простите, я не должен был… Пожалуйста, простите. Думаю, вам стоит уйти, я не контролирую себя, это не должно вас касаться.

 Отправлено: 06.02.13 17:10. Заголовок: Она слушала, не смея..

Она слушала, не смея пошевелиться, даже вздохнуть казалось преступлением, которое боялась совершить. Элфи была права в том, что не представляет и малой доли того, что пережил обманувший смерть капитан ушедшего ко дну корабля. Он говорил об огне, но девушка чувствовала холод, это легкое покалывание и невольные мурашки по коже, когда вспоминают о смерти. Но это было нечто большее, чем воспоминания, которые потом растворяются, притупляются со временем. Нет, он принес их с собой на сушу, они заменили ему ту жизнь, к которой пыталась призвать сама мисс Ричфул, невольно и заставившая все вспомнить вновь.
Элфи не могла отвести от Норрингтона взгляда, едва удерживая слезы. «Простите… Простите меня, мне так жаль…». Но мольбу об этом командор не мог увидеть, казалось, полностью погрузившись в картины окутавшего его ада. И его он тоже забрал с собой…
Элфи резко вздохнула, услышав приговор, последней фразой повисшей в звенящей тишине. Лишь в бешеном ритме колотилось сердце, словно это она мерила шагами гостиную, выворачивая наизнанку свою душу. Девушка опустила голову, по кругу проводя все сказанное через себя, но картины оборвались, наткнувшись на чужой баритон. В резком, коротком жесте – непонимающий взгляд на стоящую спиной фигуру, и по-жесткому быстрая попытка вытереть глаза от застывших в них слез, прежде чем подняться с места. Ей не следовало приходить. Лишь потревожила, лишь заставила снова пережить этот кошмар… и дать страшное обещание, заставившее Элфи в отчаянном порыве ринуться не к выходу, а к тому же камину.
- Это касалось меня с самого начала! – на одном, судорожном выдохе. – Я знаю моего отца, он никогда не пошел бы на измену! – дерзко, запальчиво и словно только после наконец опомнившись и смутившись. Элфи отвела взгляд, поджимая губы. Поддавшись порыву, она уже сказала слишком много, чтобы позволить себе дальше промолчать, оставив немой вопрос в чужих глазах без ответа. – Вы… Вы знаете не всю правду, сэр, - тихо произнесла она, не поднимая глаз. – Он сказал, что ему не дали выбора. Сказал, что… верен своей семье…
Мисс Ричфул тяжело вздохнула, стараясь вспомнить этот разговор, но пережитый тогда испуг путал наскоро произнесенные фразы.
- Я… могу лишь догадываться, что он имел в виду, мы не говорили после, - виновато добавила Элфи, готовясь просить прощения за собственную несдержанность, цена которой была – жизнь собственного отца. По спине пробежали мурашки от самой очевидной догадки. – Но, прошу… не равняйте так легко всех покинувших Вас.

 Отправлено: 06.02.13 17:10. Заголовок: Вопрос действительно..

Вопрос действительно появился. Джеймс был удивлен, можно было сказать, что очень, потому что в голове не укладывалось, как могла верность семье стать причиной для отказа от верности долгу. Все еще держась, но уже одной рукой за полку, командор внимательно смотрел на мисс, но не видел ее, размышляя, и в конце концов взгляд снова опустился на пол, хотя и там находил далеко не живописный ковер, а очередные картины перед мысленным взором. Джон Ричфул верен своей семье, но как он мог предать старшего по званию, бросив умирать и его, и целую команду не знающих ничего о каких-то тайных интригах людей.
Горький привкус утраты вбирал в себя и раздражение от всяческих тайных помыслов и поводов других, из-за которых страдают невиновные. Себя он даже не вписывал в их круг, зная, что за каждую отнятую жизнь, не важно на фоне каких намерений, но ответит, когда придет уже его час. Но разве мог он осуждать за грехи упокоившихся на морском дне… И кто бы стал добровольно, ради семьи, брать на душу такой грех?
И он опомнился, с еще большим удивлением подняв взгляд к ее серым глазам, всматриваясь в лицо той самой причины, из-за которой хотя бы один предатель имел, как не странно, но благородный повод поступить так, как поступил, переступив через верность и честь.
- Из-за вас… Ему угрожали вас убить или забрать у него.
Показалось, что дотронулся до слишком грязной правды, порочной действительности, противной сердцу, и зажмурился, пытаясь осмыслить и тяжело вздыхая.
- Насколько же черное должно быть сердце, чтобы не жалеть никого и ничего на своем пути… - подумал командор, взглянув на теплое пламя в камине и ежась от воспоминаний, снова захвативших в свой плен. Но ужас уже сегодняшнего дня постепенно смещал страх былых.
- Его мотив не оправдает предательства, мисс, - холодно заметил Норрингтон, зная, что причиняет боль уже мисс Ричфул, но говоря уже свою одинокую правду. – Но я хочу услышать от него правду… Я провожу вас до дома, если позволите.

 Отправлено: 06.02.13 17:10. Заголовок: Девушка кивнула, маш..

Девушка кивнула, машинально, не раздумывая, чтобы только после осознать, что рада предложению командора. Вся бравада покинула ее, и темные улицы опустевшего города, в котором тебя не могут защитить даже стены собственного дома, не могут быть безопасным местом для юной леди.
Но сейчас, давая свой безмолвный ответ, Элфи не видела перед собой ничего, кроме безжалостной правды. Измена есть измена, и ее не оправдает ничто. Мотивы, причины – все ничтожно в сравнении с совершенным преступлением. Понять это было легко. Принять – невозможно.
Жестокая усмешка судьбы: он хотел защитить дочь, но теперь погубил и себя, и ее. Рано или поздно, но все раскроется, и свершившееся правосудие оставит дочку совсем одну. Та же смерть, только растянутая на отмеренный той же судьбой срок. Вот к чему привел выбранный путь, так напоминающий итог всякой сделки с дьяволом. Странно, ведь он даже не ставил подпись…
Джон усмехнулся, глядя, как капли вина стекают вниз по стенкам давно пустого бокала. Взгляд серых глаз помутнел от легкого опьянения, лишь усугубившего положение. Мысли метались вокруг него и жалили, словно жужжащий рой озлобленных ос, наткнувшихся на того, кто их потревожил. И не убежать, ни укрыться, лишь терпеть и ждать, когда им это надоест.
Все раскроется, но он не сможет сказать и слова правды. Дьявол мстителен и не любит, когда его планы раскрывают. Джон знал, что цена не изменилась, как знал, что нет и смысла упорствовать в той гнусной лжи, что выслушивал этим днем адмирал. Но он будет стоять на ее стороне до конца – до собственной плахи или, вот же глупая мысль, победного. Второй раз отправить командора на тот свет?..
Бокал разбился вдребезги о дверь за мгновение до того, как та осторожно открылась, являя за собой дворецкого, еще не готового принимать и на себя удар ярости своего хозяина.
- Кхм… - Питер осмотрел осколки перед собой, не решаясь пройти дальше, и перевел старательно невозмутимый взгляд на капитана. – Ваша дочь вернулась, сэр.
- Ч-что?.. – еще не развеяв туман в голове, изумленно отозвался Джон. Сколько времени он просидел здесь?
- И к Вам посетитель, сэр. Командор Норрингтон ожидает Вас внизу.
Потерявший дар речи Ричфул пригвоздил пристальным взглядом дворецкого к противоположной стене коридора, но Питер не шелохнулся, подтверждая опасения того, что он произнес именно услышанное капитаном. Неужели так скоро? Но…
- Они вернулись вместе? – выдавил из себя Джон.
- Да, сэр.
«Что же ты наделала…».
- Передать ему что-нибудь, сэр? – неуверенно отозвался дворецкий, видя, что хозяин не двигается с места. Джон сморгнул, сбрасывая оцепенение, и с тяжелым вздохом встал.
- Нет.
Каждый шаг давался с трудом, словно шел не в собственную гостиную, а на плаху, где его ожидал палач. А впрочем, дело было лишь во времени, когда все это встанет на свои законные места.
- Командор… - осторожно произнес капитан, появившись в дверях гостиной. Дочь была здесь же, получив от отца короткий, хмурый взгляд, тут же сосредоточившийся на госте. – Чем я обязан Вашему визиту?

 Отправлено: 06.02.13 17:10. Заголовок: Они шли тихо и молча..

Они шли тихо и молча, нарушая застывший покой темных городских улиц только собственными шагами. Незначительный шорох от ветра сопутствовал их короткой дороге до дома мисс Ричфул. Джеймс оказался рад вырваться из стен поместья, в которых заточил и тело, и разум, измученный упреками совести и криками гордости. Нужно было вдохнуть воздуха, чистого, родного, лишь иногда наполняемого оттенками соли и так популярных специй с рынка, где еще не успели убрать все продукты в прилавков. Ему нужно было отвлечься ненадолго, чтобы найти в себе уверенности для грядущей беседы. Найти снова утерянное упрямство и мечущееся желание бороться за правду. Его одинокую правду, которой верила лишь мисс Ричфул, вопреки словам отца.
Что он рассказал родному ребенку, чтобы скрыть истину? Что его командир решил стать героем и повел один лишь бриг навстречу смерти? Неужели его амбициозность и быстрый карьерный рост могли дать почву для такой лжи. Он лишь исполнял свой долг и был ему верен.
Верен семье… Для Норрингтона это было равно вере короне, ведь и его отец, и дед были во флоте, служили до последнего дня, пока не отпускали с миром. И их заслугами его имя стало благородным. А теперь очернили в угоду личным подлым интересам. Но оказалось, что не зависть, не страх перед грядущими расправами за какие-то проступки и грехи, а любовь послужила причиной для одного из предателей. Только для одного ли? Командор успел забыть так много за время своего мучения, даже семейное положение своих предателей капитанов. Были ли у них такие же поводы предать его ради родных? И кто тогда угрожал? Напрашивался очевидный ответ… Тот самый офицер, который яростнее всех защищал свою ложь, не стесняясь присутствия Норрингтона.
Пройдя по короткой дорожке к двери поместья Ричфул, Джеймс не стал снимать с головы капюшона своего широкого плаща. Ему нельзя было открывать лица на улице, чтобы не опозорить мисс Ричфул, рискнувшую своей репутацией, чтобы его увидеть. Она пришла слишком поздно к нему домой, к чужаку, мужчине, вопреки всякой логике, этикету и правилам в их благородном светском обществе. Она хотела его увидеть и в благодарность за сей храбрый жест он должен был хотя бы не подставить ее под удар.
Дворецкий открыл им дверь и впустил внутрь, и только тогда командор открыл лицо, осматриваясь бегло по сторонам, но не раздеваясь и не собираясь долго задерживаться в этом доме. Его визит будет коротким, если, конечно, Джон не станет упорствовать.
Шаги хозяина дома приближались, совпадая с тихим стуком стрелок часов, привлекших внимание Норрингтона. Этот звук отмерял последние секунды прежде чем он снова взглянет в серые глаза, но уже чужие, хранящие какую-то тайну души. Души, погубившей столько других, ведь если бы хотя бы «Арстон» остался рядом с флагманом, они бы смогли победить или выиграть время. Если бы только ему оказали такую честь довериться, понять, что может помочь, какие бы угрозы не сыпались на седую голову.
Видимо, крепкие нервы и этого морского волка сдали, раз в них он узнал уже знакомую пелену хорошего крепкого вина. Но Джон Ричфул пил, чтобы не думать о своем предательстве, а командор – чтобы его пережить.
Хмыкнув, Джеймс скрестил руки перед собой, вздыхая. Вопрос, заданный Ричфулом, показался ему смешным, но желания смеяться у него не возникло, наоборот, стало противно. От всего, от этих бесполезных манер, когда уже столько чистой и неприкрытой лжи было сказано, угроз произнесено и столько сделано вопреки здравому смыслу. И от того, что у этого предателя хватало наглости еще смотреть ему в глаза.
- Своей дочери. Мисс пришла ко мне непозволительно поздно, чтобы повидать и убедиться, что слухи о моей позорной смерти вымысел. И, как я понял, открыть для себя то, что вы скрывали… Мы пришли к выводу, что оба знаем далеко не все о причинах произошедшего. – Выдержав паузу, командор снова вздохнул, давя в себе неутихающий гнев. Он так много мог бы сказать этому человеку. Описать результат его предательства в красках, чтобы ни одно вино ни в каком количестве не спасло его жалкую совесть от страданий. Но это был не тот путь, которым учил идти родной отец. Преступление против закона наказывается по закону… И все получат, что заслужили, за свои деяния.
- Вы не избежите правосудия наравне с другими предателями, когда я докажу свою правоту. Но мне нужна хотя бы одна причина стараться не упоминать ваше имя, когда дело дойдет до трибунала.

 Отправлено: 06.02.13 17:10. Заголовок: Ему казалось, что пр..

Ему казалось, что прекрасно знает, что услышит, но сейчас оказался растерян. Минута… Нужна хотя бы минута, чтобы собраться с мыслями и суметь выдержать выжидающий взгляд двух пар смотрящих на него глаз. И когда же серые успели оказаться на другой от него стороне?..
- Элфи, оставь нас, - даже не взглянув на дочь, устало выдохнул Джон. Этот разговор не для ее ушей.
- Но… - изумленно было встрепенулась девушка, понимающая, что ее он касается напрямую.
- Не смей мне перечить! – вино лишило старого капитана привычного самообладания, о чем он понял лишь спустя мгновение, увидев испуг и обиду в глазах вздрогнувшей дочери. Элфи не произнесла ни звука, молча пройдя мимо отца, и лишь на краткий миг, уже за его спиной, обернулась, взглянув на командора и только после скрывшись.
Вслушивающийся в удаляющиеся шаги капитан закрыл глаза, с тяжелым вздохом потерев виски, и усталым жестом указал на диван.
- Присядьте, прошу. Непозволительно садиться, когда стоит гость, а ноги меня не держат, - голосом с оттенком одной лишь усталости произнес Джон, опускаясь в кресло рядом. Руки тяжело опустились на подлокотники, пустой взгляд уткнулся в угол расстеленного на полу ковра. Ему следовало бы сказать многое. Но теперь каждое его слово было словом предателя, не стоящее и гроша, и потому противное самому себе.
- На причину моего поступка я только что повысил голос, - все так же, без ожидаемой усмешки и единой эмоции произнес Ричфул, не поднимая взгляда. Зато чужой он чувствовал всей кожей, и уже в этом было его наказание. – Капитан Файнс дал мне одну ночь на то, чтобы принять решение. Он встретил меня в последний вечер перед отплытием. Мне дали понять, что если я не выполню требуемого, живой свою дочь я больше не увижу. Ее жизнь против Вашей, - горечь проскользнула в стальном голосе, и Джон закрыл глаза, глубоким вздохом успокаивая не к месту выскользнувшие из своего укрытия эмоции. – При всем моем к Вам уважении, сэр… Это не выбор. Будь у Вас единственная дочь, Вы бы меня поняли.
Ричфул понимал, что своей категоричностью подписывается в уже заготовленном для него приговоре, но подмасливать правду было противно никогда не умевшей этого делать душе, вдруг давшей в себе болезненную трещину.
- Даже если бы я остался и выжил… Другие корабли вернулись бы раньше, и капитан бы сдержал свое слово. Как сдержит и сейчас, если я дам показания в Вашу пользу. Я… Я не могу пойти на это, сэр. Она все, что у меня есть. Я не могу потерять свою дочь.
Джон с силой зажмурился и снова протер глаза, на миг скрывшись за ладонями. Вот и все. Это – правда, не имеющая значения.
- Я знаю, что совершил, и готов понести наказание. Но не сейчас, не ценой ее судьбы. Дочь казненного изменника, который ее оставит одну, в наследство отдав лишь свой позор… Простите, сэр, но я вынужден стоять до конца.

 Отправлено: 06.02.13 17:11. Заголовок: Сел Джеймс нехотя, с..

Сел Джеймс нехотя, совершенно не сочувствуя пожилому человеку, силы духа которого вопреки теперь захватившей его слабости тела хватило обречь на смерть целую команду и ее капитана. Но Норрингтон не стал спорить, не произнес и звука, сев напротив Джона, не смог и произнести после, когда Ричфул затих. В его лице Джеймс видел только предателя, и даже робко подавшая голос жалость не смогла сравниться с грозным ревом гнева. Гнева на человека, которому он мог помочь сам, даже сейчас, когда пути назад уже не было. Командор не шелохнулся, не вздохнул, лишь глянул мельком на лестницу, в темноте которой скрылась ранее фигурка мисс Ричфул. Ему стало жаль ее еще больше, чем потерянный экипаж. Быть причиной смерти других еще страшнее, чем исполнить приговор собственными руками, как сделал это ее отец. Не так давно она просила не судить по ней об отце и теперь он не мог судить иначе. Мисс Ричфул льстила родной крови в венах старика, который не пожелал спасти своего командира и не пожелал ему помочь теперь. Не пожелал он и довериться, как могли бы поступить офицеры, следуя кодексу чести.
Норрингтон ненадолго закрыл глаза, успокаивая все никак не приходящий в себя разум, надеясь на рассудок хладнокровный и расчетливый. Не осталось места для чести, нет больше места благородству, есть только предательство, которое Джеймс непременно докажет, ну а если нет…
- Если казнят меня, по крайней мере, я встречу рано или поздно вас в Аду вместе со своим экипажем. И мне не будет стыдно перед ними, потому что я боролся за честь своего корабля и свою, как их капитана. Если же свершится правосудие…
Командор снова хмыкнул, впервые за весь этот разговор проявив хотя бы одну эмоцию, хоть и горькую по сути, но зато искреннюю, потому что не мог бы поступить иначе, как и Джон.
- Я позабочусь о мисс Ричфул и обеспечу ей достойную ее жизнь.
Не прощаясь, Джеймс уверенно встал и направился к двери, уже на пороге накидывая капюшон на голову и без всяких задержек удаляясь прочь. Но только на пол пути он вдруг понял, что идет совсем не домой, а к причалу, к тому самому месту, где обычно на якоре стоял его корабль. И мало кто мог бы понять, насколько сильным был стон души, когда вопреки глупой надежде, что все это лишь кошмар, «Разящего» на месте не было.
«Я буду бороться… Не за себя, но за вас, чтобы никто не смел думать, что вы отдали жизни напрасно. Я постараюсь, чтобы вас почтили как героев, а не мучеников. Чтобы вас вспоминали с гордостью, как я помню». Подняв голову, чтобы спрятать предательские слезы и не дать им пролиться, Джеймс тяжело вздохнул, глядя на непокорное небо и сияющие вдали звезды. Если так угодно будет небу, он отправится за своей командой безропотно, но пусть тогда не будет благоволить более тем, кто останется жить.
Норрингтон вернулся домой уже за полночь, застав в гостиной одиноко прибирающего со столика Милтона. Служанок он распустил, но не смог лечь спать сам, пока Джеймс не вернется. Старое сердце, против упрямой воли, но тревожилось. И добрая улыбка, коротка, но заботливая, озарила лицо Джонатана, когда командор переступил порог все еще освещенной пламенем камина комнаты. Снимая на ходу плащ, Норрингтон осторожно уложил его на спинку дивана и устало сел на свое привычное место, тяжело вздохнув.
Джонатан удалился ненадолго и вернулся с новой бутылкой вина, покорно ожидая, когда хозяин дома снова попробует утопить свою печаль, но к новой своей радости увидел вместо протягивающейся к бутылке руки жест отрицательный.
- Не нужно.
- Что-нибудь другое, сэр?
- Нет… Ничего не надо. Доброй ночи, - выдавив улыбку, Джеймс проводил Джонатана до дверей в комнаты прислуги и снова уставился в камин, где все так же беззаботно трещал огонь. Картины снова стали всплывать перед мысленным взором, но уже не ранили так сердце, как могли раньше. Видимо, уже нечему было переживать, осталось лишь желание отомстить… И не только у него одного.
Враги не теряли времени даром, отослав к подкупленным властям вести о случившемся недоразумении. Им нужны были показания, ложные свидетельства, чтобы подтвердить лживые факты. Капитан Файнс тоже не спал в ту ночь, театрально ласковый с дочерью, сейчас он был как волк, укушенный уже казалось бы поверженным противником до крови. Крови, которой могла противнику оказаться мало. И тот подтвердил свои намерения еще утром, накинувшись на капитана, едва не оставив на месте с пережатым горлом.
Вспоминая об этом мерзком инциденте, Файнс тоже пил, но из бокала, всю свою злость вымещая на хрустале. Не прошло и часа после разбирательства в штабе, как он отправил посыльный шлюп французским друзьям. И уже через день этот шлюп вернется, даст неопровержимые свидетельства таких сердобольных очевидцев. Злорадно хмыкнув, капитан опустошил свой бокал, звучно кладя на стол в своем кабинете. Сегодня он собирался хорошенько выспаться.
Утром и весь последующий день вокруг офицерского дома и штаба адмиралтейства через три квартал кипели страсти. Возвращение командора домой вызвало бурю негодования и удивления. После всего рассказанного моряками, вернувшимися с рейда, история, которую теперь трещали на каждом углу у одних горожан вызывала смех, а у других испуг. Семьи погибших желали командору скорой смерти, игнорируя всякий здравый смысл, подчиненные четырех капитанов, сговорившихся убрать Норрингтона – все матросы, которым выдали полугодовое жалование за прикушенные языки, поругивались в его адрес, избегая напрямую касаться животрепещущей темы и лишь сам Джеймс упрямо стоял на своем – на невиновности по делу, в котором его сделали обвиняемым, на чистоте своего имени и на предательстве тех людей, что очернили его и предали, бросив в море. Тень смерти маячила еще далеко, но ее дыхание уже было слышно и неприятно щекотало нервы каждому участнику происшествия.
Доказательств у Норрингтона не было, его слово одиноко стояло против горделивых и оскорбленных речей предателей, стойко держащихся друг за друга. И с каждым часом разбирательства, когда поминутно расписывался злосчастный день гибели «Разящего», адмирал Уинтер уставал все больше и больше и к вечеру, устав слушать хор голосов по правое ухо и колкие ядовитые ответы по левое, распустил очередной слушание.
Спор заходил в тупик на моменте, когда предполагаемая французская эскадра так и не появилась у берегов Антигуа.
- Отрицают как один… - Жаловался тихо командор, все же сдавшись под упреками Джонатана и ужиная в столовой. Нехотя ковыряя вилкой мясо и картошку, но все же благодарный за настойчивость своего доброго дворецкого, Норрингтон снова потянулся к вину и в том было его законное право после такого тяжелого дня. Он не привык вести длительные споры. Военному человеку, всю жизнь посвятившему себя служению флоту, где многословность была едва ли не дурным тоном, он безумно устал, так и не набравшись толком сил и еле поправляя здоровье.
- Все образумится, сэр, - уверял Джонатан, когда Джеймс направился из столовой в свой кабинет. – К слову, о недоразумениях…
Порывшись в карманах камзола, Милтон выудил оттуда белоснежный платок, на котором невольно задержался хмурый взгляд командора.
- Полагаю, это вещь принадлежит мисс Ричфул. Когда вы утром уехали, его нашел Верес.
Взяв платок в руки, Джеймс бережно коснулся вышитых букв E.R. Почему-то в этой вещице он узнавал ее характер – нежный, ласковый, но в свою очередь стойкий и безрассудно горячий. Не заметив, что губы тронула улыбка, Джеймс засмотрелся на платок, не сразу услышав топот нескольких пар сапогов во дворе.
Джонатан услышал звук первым и успел спуститься с лестницы, прежде чем в дом ворвались красные мундиры.
- В чем дело? – Пряча вещь мисс в карман бридж, Джеймс с искренним возмущением встретил сержанта, подоспевшего с приказом.
Бумагу из чувства вежливости к чину, которого еще формально не решили, сначала позволили прочесть. По мере же того, как Джеймс ознакомлялся с содержанием бумаги, в зеленых глазах читалось раздражение, постепенно сменяющееся неверием. Не могло все закончиться вот так…
Но беспристрастный сержант встретил удивленный взгляд с холодным равнодушием.
- Следуйте за нами.

Корабль Его Величества «Трезубец» ожидал в порту, готовый принять на борт заключенного и некоторый груз, за компанию с ним отправляемый не иначе как в Лондон. Командор видел этот фрегат лишь однажды, когда-то даже перекинувшись парой слов еще будучи младшим лейтенантом с молодым офицером с этого судна, когда выходил в рейды по Ла-Маншу. И явно не при таких обстоятельствах он хотел вновь увидеть уже знакомую раскраску «Трезубца» с легким креном всего корпуса влево.
Тот молодой офицер оказался нынешним капитаном, изрядно растолстев, отпустив щегольскую бородку и флиртуя с незнакомой девицей, когда конвоиры привели пленника к причалу. Шлепнув девушку по ягодице и отпуская на все четыре стороны, сразу теряя интерес, капитан Брайс с издевкой осмотрел старого знакомого, уперев руки в бока, не удостоив даже приветствием и лишь ехидно откланявшись, чтобы пропустить конвоиров к трапу.
Судно готовилось к отплытию, постепенно пополнялся трюм для грядущего путешествия по Атлантике на север, и через несколько часов отплыло так же тихо, как и причалило, не встреченное никем, но провожаемое украдкой наблюдающим из экипажа Файнсом.

 Отправлено: 06.02.13 17:12. Заголовок: Никогда еще Элфи не ..

Никогда еще Элфи не чувствовала себя узницей в собственном доме, но именно ею и была. Джон готовился опустошать другую бутылку, когда дочь спустилась к нему, поняв, что командор уже ушел. И наткнулась лишь на обвинения. Всю злость, боль и отчаяние опьяневший ум выместил на Элфи, которой некуда было от них деться. Она не должна была покидать дом, не должна была видеться с командором и тем более не должна была рассказывать того, что сам Джон поведал ей в своей тревоге. Ей запрещено было покидать дом до тех пор, "пока все не образумится", как сказал отец, больше не желающий слышать слабые возражения той, которую он пытался спасти.
Ничего не понимающая миссис Мэндли вот уже второй день неотступно была рядом, стараясь поддержать, хоть и не ведала, что творит своими речами.
- Прошу, не надо. Не говорите так, - все же не выдержала в тот день мисс Ричфул, оборвав заверения Сары в том, что все образумится и командор непременно получит по своим заслугам. Голос дрожал, выдавая слабость всего тела, захватившую еще с того вечера, когда началось ее заключение. На счастье девушки, гувернантка одарила ее изумленным взглядом, но не стала спорить, решив, что лучше и вовсе избегать этой темы, и дни наполнились совершенно будничным времяпровождением. Миссис Мэндли читала своей воспитаннице некогда любимый ею сборник стихов, за рукоделием занимала беседами о жизни своих подруг, к которым ходила на днях, призвала разучить услышанный там же романс, но после занятий музыкой заметив, как погружена в себя девушка, сделала печальный вывод о том, что та больна. Спор, подстрекаемый страхом перед врачами, хотя бы ненадолго сумел оживить Элфи, все же доказавшую, что ее усталость не имеет никакого отношения к болезни, и когда под вечер отец вернулся домой, сидела со своей гувернанткой в гостиной, не дождавшись ужина. Чай и пирожные... Почему она попросила именно их? Миссис Мэндли же даже не думала задаваться подобным вопросом, просто радуясь, что Элфи наконец хотя бы слабо улыбается, напоминая саму себя, а не свою бледную тень.
Хозяин дома в последние дни тоже был сам не свой, вот и сейчас предстал перед домашними угрюмым и молчаливым, не согласившимся разделить с ними их сладкую слабость, потому как нуждался в нормальном ужине, но севшим напротив женщин. Хмурый взгляд застыл на столе. Мисс Ричфул, отставившая чай, жестом попросила притихнуть Сару, при виде обоих Ричфулов решившую, что им не помешает хороший отдых где-нибудь, и перечислявшую сейчас подходящие местечки, и чуть наклонилась вперед, пристально глядя на отца.
- Что-то случилось? - мягко произнесла она, и так прекрасно видя, что его что-то гложет. Джон слабо усмехнулся. Эту весть можно было бы даже считать радостной, не будь она шита нитками взяток и грязной лжи, победившими над честным словом. И как сказать об этом дочери?
Ричфул глубоко вздохнул, поднимая на нее взгляд. В родных серых глазах читался уже становящийся привычным легкий испуг, и старик не понимал, кого же теперь его дочь может бояться больше - неизведанной еще вести или его самого.
- Вчера вечером арестовали командора. Против него нашли еще свидетелей, и корабль в Лондон уже отплыл.
Все - на едином выдохе, словно, позволь он себе паузу, потом не нашел бы храбрости продолжить, ведь понимал, что сейчас увидит в серых глазах напротив.
Отчаяние, ужас, неверие. Все слилось воедино, сдавив сердце стальной хваткой до боли.
- Ох, хвала небесам! - поразившись паузе, поспешила вставить свою лепту Сара. - Наконец-то все встало на свои места. Я же говорила, что он получит по заслугам! Верно, Элфи? - миссис Мэндли оглянулась на девушку и обомлела. - Элфи!
Ее схватили за плечи две чуткие руки, дав удержаться. Гул, стоящий в голове, не позволял пошевелиться, даже просто услышать настойчивых советов гувернантки, и потому та сама заставила девушку облокотиться на спинку дивана. Сара нависла сверху, испуганно вопрошая, слышит ли она ее. Воспитанница была неестественно бледна и едва дышала.
Ну же, сдави еще сильнее, прекрати эту муку! Но Элфи не могла даже закрыть глаз, уставившись в потолок, с равнодушием которого может сравниться только небо, под которым властвуют предатели, а имя безвинного порочат.
Джеймс...
- Боже, она... плачет... - выдохнула Сара и повернулась к уже давно прибежавшему на ее крик Питеру. - Ты послал за доктором?
Он невиновен, невиновен! Почему они не поняли? Почему послушали тех, кто заставил пережить его ад, не его? Невиновен... Мысли сумели отогнать гул в голове, дав возможность снова шевелиться, чему попыталась воспротивиться миссис Мэндли, вдруг наткнувшись на сопротивление, неожиданное для предположительно больного человека.
- Ты должен сказать правду, - потратив все силы на то, чтобы выпрямиться, еле слышно сказала Элфи, но Джон прочел бы это и по губам, уже заранее зная свой ответ.
- Невозможно, - покачал он головой.
- Ты должен!
- Элфи! - испуганно взвилась было Сара, но девушка даже не обратила на нее внимания, глядя только на своего отца, который даже сейчас все еще мог все изменить.
- Ты можешь его спасти! - продолжил от отчаяния звонкий голос, невзирая на опасную слабость тела.
- И погублю этим себя и тебя! - не выдержал Джон, тоже повысив голос. Вот же упрямая девчонка!
- Иначе он погибнет! - Элфи вскочила с места вслед за ним, стоило почувствовать, что темная пелена перед глазами, грозящая унести с собой ее сознание, спала.
- Еще ничего не известно, будет суд. - Джон тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что он ничего не решит. Слишком много свидетелей против, ни одного за. Если не изменится это, не изменится и приговор, вынесенный командору уже тут.
- Джон! - взвизгнула Сара, в отличие от капитана пристально наблюдающая за каждым движением девушки, которая вдруг опасно покосилась, стоило только пройти ее запалу, из которого та почерпнула силы. Ричфул подхватил уже даже вяло не сопротивляющуюся дочь на руки, взревев раненым зверем.
- Где носит вашего врача?!
* * *
Прошло уже почти полгода с тех пор, как портовый Ямайский городок взбудоражила история о погибшем флагмане. Единственный, кто открыто отрицал поданную всем версию и кто мог одним своим присутствием напомнить об этом его жителям, был любезно устранен красными мундирами, и теперь имя Джеймса Норрингтона не произносили, стараясь забыть случившуюся трагедию.
Она бы не смогла забыть, даже если бы захотела…
- Ох… Уйди! Прочь! Фу! Как тебя там… Верес! Нельзя! Ми-и-и-сс!!!
Элфи, бросив недочитанной едва начатую строчку, ринулась на первый этаж к источнику отчаянных криков. Миссис Мэндли стояла посреди гостиной, держа над своей головой утреннюю почту, а Верес определенно решил, что пора покорять вершины, и начать нужно именно с этой леди.
- Верес… - тихо, но грозно, зная, что пес прекрасно ее услышит, произнесла мисс Ричфул, встав неподалеку. Не один месяц ушел на то, чтобы пес согласился принимать от нее не только ласку, но и команды, по большей части по вине самой Элфи, сдающейся жалобной морде пса, прекрасно научившимся давить на чувство сострадания. Понадеявшись провернуть старый фокус, Верес покорно опустился на все четыре лапы, прилег и, не сводя с девушки глаз, заскулил. Мисс Ричфул отвечала упрямо непоколебимым в своем отношении к увиденному безобразию взглядом и умиленной улыбкой.
Поспешившая отойти подальше от мохнатого бедствия Сара степенно уселась в кресло, положив почту себе на колени и с деловитым видом стала перебирать письма, не забывая комментировать вслух.
- О, это от тетушки Пакс! – улыбнулась миссис Мэндли с теплотой. У нее было не так много родственников, с которыми она поддерживала приятные отношения, и старая тетушка была в их числе. – В прошлый раз она писала, что у нее очень болит спина, надеюсь, сейчас ей легче. – Сара вздохнула и положила письмо под самый низ стопки, читая следующее. – Это Вашему отцу от… - миссис Мэндли прищурилась, пытаясь разобраться в совершенно безобразном почерке. – Мистера… Стоунсона, дай Бог мне зрения…
Элфи засмеялась, на всякий случай беря у гувернантки конверт, чтобы проверить, и кивнула, подтверждая.
- Это старый папин друг, они служили вместе еще юнгами, - девушка улыбнулась, садясь напротив Сары на диван (Верес ворчливо потеснился) и возвращая ей конверт, но миссис Мэндли даже не посмотрела в его сторону, полными изумления глазами уже вчитываясь в следующий, чей отправитель, судя по несчастному виду гувернантки, еще более вольно обращался с пером, чем предыдущий.
- Давайте помогу, - хихикнула Элфи, не дожидаясь ответа, произвела обмен конвертами, пробежалась взглядом по коротким строчкам с парой адресов да имен, и сердце ее замерло.
- Я… - звук собственного голоса показался неестественным во вдруг замершем вокруг мире. – С Вашего позволения, я лучше пойду к себе.
Сара растерянно кивнула, провожая взглядом девушку, не понимающую, как она сумела добраться до своей комнаты, ведь не чувствовала ног, почти не отводя взгляда от заветной строчки. Она читалась легко, ведь была написана каллиграфическим почерком, и словно по-военному четкие, выверенные буквы раз за разом складывались в невероятное «Джеймс Норрингтон». Элфи села на свою кровать, провела пальчиком по заветному имени и зажмурилась на мгновение, не смея поверить собственным глазам. Но открывшиеся вновь, они показали ей то же имя, заставившее мир вокруг исчезнуть где-то внизу по велению выросших и в нетерпении унесших к небесам крыльев. И только там, когда на губах расцвела улыбка, и вера в чудо взяла верх над пытающимся все отрицать разумом, Элфи посмела чутко, бережно вскрыть конверт, доставая оттуда письмо.