Отправлено: 06.02.13 16:41. Заголовок: Chapter IV. Betrayal

Название: Предательство
Время и погода: n\o
Место: Порт-Роял, Лондон
Описание: Судьба жестокими жестами ломает судьбы и человеческое сознание, которое не может примириться с ударом в спину, рожденным завистью и страхом перед человеком, которого решили убрать со своей дороги, погубив его, корабль и всю команду, очернив их капитана в людских глазах, но так и не сумев заставить поверить одно трепетное сердце в гнусную ложь. Судьба дает второй шанс, уберегая от неминуемой гибели, и снова подводит к последней черте. Судьба заставляет оглянуться назад и перед последним шагом признаться, как дорога та, чей платок хранил у своего преданно бьющегося сердца. И судьба... бессильно отступает перед волшебством истинных чувств.
Участники: Elfy Ritchful & James Norrington

 Отправлено: 06.02.13 17:05. Заголовок: «Разящий» отправился..

«Разящий» отправился в путь первым. Расправляя паруса словно гордая птица, все до единого, корабль медленно, тяжело, будто еще не осознал своей свободы на отливе стал наклоняться и менять курс на восток. За ним один за другим медленно, покорно отплывали с родного причала и другие корабли, на полном ходу, набирая скорость узел за узлом, пока вся вереница не затерялась на горизонте, еще скрытом предрассветным туманом.
Солнце еще не поднялось над морем, еще не скрыло своим светом звезды, все еще направляющие, как и много веков, путников к заветной цели. Еще сияла луна, высоко над их головами, но бледнея с каждым часом и исчезая с небосвода, чтобы никак не смущать своим присутствием властителя утра и дня. Ее время еще настанет, она снова осветит нежным мерцающим светом морскую гладь и рябь, оставляемую флотилией. Она увидит их беду и горе, а солнцу достанется только провожать их в этот путь.
Корабли плыли без остановки, растягиваясь в длинную шеренгу, возглавляемую «Разящим». На палубе с самого утра кипела работа – они готовили оружие для рукопашной битвы, для обстрела вражеского флота, готовился и корабельный врач в своем темном лазарете, зная, что посетителей у него будет предостаточно. И капитан не уставал управлять этим процессом, лишь иногда покидая свой пост на шканцах и оставаясь один в каюте, чтобы подумать и посмотреть через кормовое окно на подчиненную ему флотилию.
Норрингтон переживал, старательно скрывая свое волнение от команды. Волнение почти сковывало его мысли, обычно невообразимо ясные и последовательные. Сейчас он вынужден был мириться с тем, что помимо него в этом деле есть еще пять участников грядущего боя, от команды которых зависит не только жизнь их экипажей, но и его. И их общее дело, которое они не могли провалить. Но от чего на сердце было такое тягостное предчувствие? Он опустил голову, облокотившись на оконную раму и закрыв глаза. Это чувство было ему хорошо знакомо. Чувство проигрыша… Уже сейчас маяком освещающим им путь, в страшном свете которого ждет смерть. Это чувство преследовало его еще когда на «Разящем» Норрингтон был только лейтенантом, а пьянчуга капитан Хоук почти все время спал, оставив управление кораблем своим старшим офицерам. У него тогда не было никакого опыта и любое сражение на море становилось испытанием. Сейчас снова было испытание, результат которого зависел будто не от них, не от командора, а от злой Фортуны. Джеймс боялся признать в ее улыбке, даруемой столько лет, страшный оскал.
В дверь каюты постучались и после разрешения войти в дверях показался лейтенант Грувз. Солнце на небе проделало вместе с ними длинный путь до Антигуа и теперь покидало, оставляя в руки луны, а значит…
- Земля, сэр. Мы вовремя, вражеского флота не видно.
Они вышли на палубу, всматриваясь в темный горизонт, там, где еще не сияли звезды и докуда не доходил свет взошедшей луны. Словно темнота прятала французов, скрывая от глаз англичан. Флотилия замерла на месте, дугой выстроившись вокруг острова и защищая форт. Огонь батареи откроется лишь тогда, когда оборона на море будет прорвана. Флот с самого Антигуа караулил в миле от них, готовясь дать сигнал, если враг покажется…
Но он так и не показался… Прошло четыре часа, вымученных, в нетерпеливом ожидании и тревоге. Французы не могли передумать, только если…
- Может, нам везет? – Хмыкнул Теодор, вглядываясь в ту же беспросветную даль, стоя рядом с капитаном. Но у Норрингтона были совершенно другие мысли.
- Лейтенант, откуда пришло посыльное судно?
- То, которое передало весть о дне нападения?.. Сент-Люсия, сэр. Кажется, - задумался Грувз и даже не сразу заметил, как резко сорвался с места командор.
- К Сент-Люсие. Поднять якорь, полный ход!
- Сэр? Но как же…
- Нас обманули, лейтенант, - почти рыча со злости, Джеймс развернулся на миг к Грувзу и окинул почти ненавидящим взглядом ожидающую сигналов эскадру. – И я узнаю, почему…
Вражеский план сработал безукоризненно. Пока порт-рояльский флот стоял возле Антигуа, французы штурмовали Порт-Кастри в нескольких милях от них.
Ночь только сгущалась и уже не видно было даже отблесков на воде, настолько потемнела ночь, укрывшаяся темными тучами, преследовавшими их почти весь путь. Небо словно готовилось оплакивать жалкие их жизни, в воздухе же чувствовалось напряжение… Когда Сент-Люсия оказалась в поле зрения смотрового, из-за острова показалось несколько парусов. Джеймс уже готов был отдать приказ о подготовке к бою, когда вдруг услышал едва ли не отчаянный возглас Грувза.
- Они уплывают!
- Что?.. – не поверил Норрингтон и сорвался едва ли не в бег на кормовую палубу. И он увидел, как пять кораблей под его управлением, которое капитанам этих кораблей было не закон, разворачивались в обратную сторону, уплывая с грядущего места боя. Даже «Арстон»…
Джеймс задохнулся от возмущения, не веря теперь и собственным глазам. Он отступил от борта на несколько шагов, пытаясь унять в душе бунт и гнев, но они уже не могли его покинуть. Это было предательство, измена!
- Они нас увидели, - прокричали со смотровой площадки.
- Что будем делать, сэр? Их там три, а нас…
Собравшись с силами, командор осмотрел поспевающих им навстречу противников. Два легких фрегата и один явно реквизированный у испанцев галеон, нагруженный тяжелой артиллерией, судя по тому, как сильно отставал от остальных. Фрегаты выступили навстречу, пока пузатый галеон пытался их догнать.
- Вступим в бой, лейтенант… Пока над нами этот флаг, отступать мы не можем. – Взглянув наверх к родным цветам, развевающимся над палубой, Джеймс заодно проверил и направление ветра.
- Зайдем им с наветренной стороны, полпаруса и двадцать градусов на запад!
Экипаж как рой муравьев кинулся исполнять услышанный приказ, пока французы медленно, но верно настигали их самих, пытаясь захватить в клещи. Это было самое напряженное время для команды «Разящего», успеть обойти клещи и дать залп правым бортом, а потом ударить с кормы, но злая судьба оказалась куда кровожаднее – все было спланировано.
В темноте никто не смог заметить ловушки, раскиданные вокруг острова, чтобы обстреливающие город французы сразу бы узнали о наступлении врага, увидев, как он горит. Мины, водонепроницаемые бочки с порохом и искрой, загорающейся, стоит только один раз стукнуться о борт вражеского судна. Такой взрыв и застал их врасплох. Корабль пошатнулся, с глухим ревом возвещая о ранении, о дыре под самым носом, куда сразу же потекла вода. Ход против воли экипажа стал падать, судно опасно накренилось.
- Мы тонем, - под ужасающий треск второй мины Грувз чуть не упал на квартердек, цепляясь за треуголку, едва не слетевшую с головы. Командор кинулся к штурвалу, пытаясь выровнять судно, но клещи уже смыкались, французы обогнали их, и теперь осталось ждать только расправы с двух сторон.
- Сэр? – Не понимающе глядя на Норрингтона, Грувз с трудом ухватился за бортик, пытаясь не упасть второй раз, когда корабль, словно испугавшись воли капитана, стал разворачиваться уже левым боком, меньше пострадавшим.
- Пушки к бою…
- Что?
- Пушки к бою! – Повторил Джеймс, злобно скрипя зубами, руль едва слушался, корабль натужно гудел, будто разваливался на части, пока морские волны упрямо не давали ему встать к противнику для залпа.
- Капитан погибает с кораблем, мистер Грувз, - тише добавил Норрингтон, крепко держась за штурвал и словно так набираясь уверенности в последнем, быть может, приказе. - Командуйте покинуть судно, когда посчитаете нужным. Но один раз мы им ответим…
- Готово, сэр! – Раздался голос младшего лейтенанта, выглянувшего их люка.
- Целься… - «Еще немного…» умолял он мысленно, зная, что этот залп хотя бы даст время его людям покинуть тонущий «Разящий».
- ОГОНЬ!
Не сразу, но два десятка пушек взорвали наступившую тишину оглушительным грохотом, нашедшим отклик в криках с палуб французских фрегатов.
- Разрывные! – Заголосили с носа.
- Покинуть корабль! – Наконец спохватился лейтенант Грувз, но было поздно.
Выпущенные ядра с француза все до единого влетели в обшивку «Разящего», пробив насквозь. В последние три секунды Джеймс снова услышал тишину. Она была утешительной, последним шансом попрощаться хотя бы мысленно с людьми и судном, прислушаться к собственному застывшему сердцу и скрипу родного корабля, прежде чем взрыв оглушил экипаж и разорвал «Разящий» на куски. Пламя вихрем понеслось из трюма к мачтам, сжигая заживо замешкавшихся матросов и офицеров, но их крики уже не было слышно. Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Все, что осталось от корабля, ярким желтым огнем горело на черной воде, яркой могилой став для почти трех десятков человек. Фрегаты покружили вокруг обломков, с палуб расстреливая оставшихся в живых и уничтожая уже не нужные мины на пути назад.
***
- Они не могли выжить, - с досадой молвил капитан Файнс, прибыв в Порт-Роял и отчитываясь в штабе адмиралтейства. – Командор так разозлился, что атаки на Антигуа не будет, и направился к Мартинике, захватывать Сен-Пьер! Но это было бы нарушением мира между нами, мы не могли начать войну… Он предал Его Величество из-за жалкой гордыни и погубил свой экипаж. Как же жаль…
И эту ложь подтвердили все капитаны, которые ранним утром спустя два дня вернулись назад к Ямайке. Французы были предупреждены об опасности для своих земель и выступили в бой, даже не зная, что оказались подставными злодеями в случившейся драме. Уничтоженный «Разящий» ушел на дно и в Порт-Кастри даже не узнали о том, что недалеко от их гавани погиб английский бриг.
Выходя из штаба, Файнс довольно хмыкнул, глядя как Джон Ричфул, позабывший много лет назад привычку курить трубку, пускал густые клубы дыма рядом с остальными капитанами, ждущими его возвращения.
- Вот и все… Нас поблагодарили за верность службе и дали недельный отдых. Не расстраивайтесь, Джон, он бы принес нам одни беды. А так вы теперь сможете побыть с дочуркой, я свою свожу вот на оперетту. – Довольно рассмеявшись, Файнс с компаньонами двинулся медленной неторопливой походкой к офицерскому дому, наслаждаясь своей подлой победой.

 Отправлено: 06.02.13 17:06. Заголовок: Каждое движение дава..

Каждое движение давалось с трудом, словно сам воздух стал плотнее, и девушка не стала ему противиться, на долгие часы безжизненной статуей оставаясь в своей комнате. "Разящий" не вернулся. Об этом говорил весь город, но Элфи не хотела его слышать. Не хотела верить, пока не вернется домой тот, кто может рассказать всю правду, и не хотела себе признаваться, что не хочет его скорого возвращения, отчаянно желая растянуть свою глупую надежду на чудо. Миссис Мэндли, желая развеселить свою воспитанницу, не сумела даже завязать с ней разговор, наткнувшись на стену из холода и отчуждения. Элфи не желала видеть никого, но звук словно незнакомых шагов заставил ее ожить ненадолго. Девушка выглянула в окно, с тяжелым сердцем видя подтверждение своей догадке, и заставила себя спуститься вниз к вернувшемуся отцу.
Она застала его с уже осушенным бокалом вина, пытающегося согреться от недавно разожженного в камине огня.
- А... Это ты, милая, - выдохнул Джон, обернувшийся на звук шагов, и слабо улыбнулся. Дочка не смогла ответить тем же. Элфи подошла поближе, остановившись с другой стороны софы, на которую медлил опуститься отец, и подняла на него взгляд, не зная, какие слова подобрать. Она всегда ждала его возвращения, веря, что иначе быть не может, и радуясь, когда раз за разом оказывалась права. И вот он вернулся снова, оправдав ожидания дочери, целый и невредимый. Так почему же, казалось, привыкшее сердце сейчас так болело?
- Я слышала колокола... - весь город слышал, узнавая о случившемся горе. Никто с флагмана больше не вернется домой в свои семьи. Верили ли они в случившееся или подобно Элфи так безрассудно отрицали очевидное, на что-то надеясь?
- Завтра услышишь тоже, - Джон тяжело вздохнул, снова наполняя свой бокал. - На службе в церкви будут поминать погибших.
Капитан уткнулся хмурым взглядом в красное вино, но не успел к нему прикоснуться вновь, услышав давно позабытые им звуки.
- Милая, не стоит... - попытался было успокоить дочку Ричфул, но девушка едва ли его слышала, ладонями закрывшись от всего мира, разбившегося на осколки и оставившего ее на своих руинах. Джон отставил в сторону бокал, подойдя к дочке и мягко обняв. Элфи уткнулась в его грудь, но даже это не заглушило ее отчаянных рыданий. Ричфул крепче прижал ее к себе, осторожно заставив склонить голову себе на плечо, и зажмурился, зная, что дочка не видит этой слабости. Он должен быть сильным ради нее. Должен беречь себя, чтобы она не осталась в этом мире одна, без защиты. Должен беречь ее, что бы для этого ни пришлось сделать...
- Мы пойдем туда вместе, если хочешь, - через силу улыбнулся Джон. Элфи, не имея возможности что-либо сказать, закивала в ответ.
Капитан мягко отнял от себя дочку, заставляя посмотреть на себя и вытирая слезы с ее щек, но слишком быстро на смену им прибежали новые.
- Скажи, что они могли спастись... Пожалуйста, - вдруг прошептала девушка, умоляюще глядя в серые глаза - отражение собственных.
Они могли... Могли, останься рядом хотя бы один корабль. Могли бы выстроить иную тактику, могли бы не наткнуться на мины, могли...
- Нет, Элфи. - покачал головой Джон, вспоминая то, что видел тогда наяву, а после - все последующие ночи в своих кошмарах. - "Разящий"... пошел ко дну. Никто не успел бы покинуть судно, даже если бы захотел. А капитан до последнего остается со своим кораблем, - он знал причину этих горьких слез. Знал и отчаянно не хотел в них верить, когда знал, что все могло бы выйти по-другому.
- Ты говоришь о бойне, а не о битве... - личико Элфи непонимающе скривилось. Как можно было не успеть покинуть корабль, когда так заметна опасность, когда тебя могут прикрыть, отвести на себя вражеский огонь другие корабли?
Но к ужасу девушки, отец возражать не стал, лишь помрачнев еще сильнее. Лицо Джона вдруг стало казаться неестественно жестким, ровно как и голос, с которым он произнес приговор.

- Он сам повел своих людей на эту бойню. Его действия были изменой, мы не могли выполнить приказ атаковать.
- Что?.. - глаза Элфи распахнулись в ужасе. - О чем ты говоришь?
- О предательстве и о том, что, пойдя мы за "Разящим", то развязали бы этим войну. Выбора не было. Элфи? - недоуменно воскликнул Джон, но было поздно - дочь уже отпрянула от него, словно обожглась, и не отводила от него взгляда, не желающего верить в сказанное.
- Вы бросили его... - едва слышно произнесла мисс Ричфул.
- Выбора не было.
- Ты бросил его! - и почти в крик, отчаянный, безумный, как и взгляд, заметавшийся по комнате, только бы не видеть того, кем так гордилась когда-то.
- Ты бы предпочла, чтобы я тоже оказался изменником?! - повысил голос и Джон, словно поверивший в искусную ложь, только бы суметь сейчас оправдаться.
- Я не верю... - закачала головой Элфи, словно прогоняя от себя прозвучавшие здесь слова. - Он не мог, нет!
Ричфул глубоко вздохнул, чувствуя во рту горький привкус. Все это - предательство того, кому должен был быть верен до конца, ложь, которая самого себя выворачивало наизнанку, кровь на его руках тех, кто должен был сейчас жить, - все это было ради того, чтобы она могла жить, ради ее блага!
- Порой мы ошибаемся в людях. Милая... - Джон сделал шаг навстречу и изумленно застыл, когда его Элфи в ту же секунду отпрянула прочь, словно не желая даже просто оказаться ближе, не то что прикоснуться. Ричфул посмотрел в глаза своей дочери, все еще бессмысленно надеясь на то, что она все поймет, что примет за истину чужое предательство... Но истинного предателя она видела сейчас перед собой.
- Нет... - упрямо в своем безумном желании очистить того, в кого верила сильнее, чем в слова собственного отца, произнесла Элфи и сорвалась с места, взбегая по лестнице вверх.
Джон не провожал ее взглядом, понурив тяжелую голову, словно вот-вот опустит ее на плаху. Пройдет время, все уляжется, его дочь забудет тех, кого не стало, и тогда, быть может, он осмелится рассказать правду. Она поймет, поддержит. Непременно...
Поджав губы, Джон грузно опустился на софу и, покосившись на бокал с вином, взял в руки едва начатую бутылку.
* * *
Колокольный звон наполнил весь город, замерший в молчании. Безутешные семьи погибших в бессилии и покорности склонили головы, смиряясь с жестокой судьбой. Принявшие безжалостную правду, они молили о лучшей доле для душ навсегда ушедших моряков. Но приведший их на погибель капитан...
- Дождись меня, - шепотом предупредил Джон дочку, когда та поспешила одной из первых покинуть стены церкви, в которой лишь преумножилось всеобщее горе. Остановившись во внутреннем дворе у кованых ворот, Элфи обернулась, ожидая отца, чтобы вовремя его увидеть. Но к своему удивлению почти сразу заметила другую знакомую фигуру.
- Сэр? - окликнула она его, делая шаг вперед, чтобы тот обратил на нее внимание. Кустистые брови приподнялись в легком удивлении, кому вдруг потребовалась его скромная персона, но голос этой девушки уже был знаком дворецкому Джеймса Норрингтона.
- Здравствуйте, мисс, - подойдя, поклонился Джонатан. Он не был удивлен, видя Элфи здесь. И даже эти влажные от недавних слез глаза были ожидаемы. Но сам Милтон за один день постарел как за десять лет, осунувшись и став казаться еще более сухим, чем был.
- Хотела бы я, чтобы эта встреча была при других обстоятельствах... - выдохнула девушка, через силу улыбнувшись, чтобы суметь завязать разговор. Зачем - не знала сама, но вдруг цепляясь за все, что было связано с почему-то дорогим, но навсегда теперь ушедшим человеком. - Теперь Вы вернетесь в Англию?
- Для чего, миледи? - нашел в себе силы улыбнуться Джонатан, введя девушку в замешательство.
- Чтобы найти работу... - машинально продолжила свою мысль Элфи, даже когда уже поняла, что лишь дала повод над собой посмеяться, пусть и беззлобно.
- Меня пока что не освобождали от моих нынешних обязанностей, мисс. И я буду следить за домом мистера Норрингтона, пока на то будут средства и собственные силы. Несмотря на то, что с появлением в нем Вереса, это стало на порядок труднее.
Умудренный опытом дворецкий не прогадал, и девушка впервые со вчерашнего дня слабо улыбнулась, но теплые воспоминания не могли долго продержаться против холода реальности, и Элфи вновь понурилась.
- Простите мне нескромный вопрос, но... давно вы знаете мистера Норрингтона?
- Я служил еще его отцу, мисс, - чуть нахмурившись, ответил дворецкий.
- Он действительно мог совершить то, о чем говорят? - горький ком застрял в горле, не дав повторить слышимые повсюду слова, но Милтону и не нужно было уточнять. Джонатан с незаметным сожалением посмотрел на девушку, словно пытаясь понять, что явилось причиной этих сомнений, и тяжело выдохнул.
- Тот мистер Норрингтон, которого я знаю, - нет. А за пару дней люди не меняются, мисс...
Элфи склонила голову, но чувствуя не тяжесть, а странное облегчение. Какой в нем теперь был смысл?
- Спасибо, сэр, - улыбнулась девушка, наконец поднимая взор.
- За что, миледи? - хмыкнул Джонатан, плохо в этот день скрывая горечь.
- За то, что вы подтвердили, что я не ошиблась.
- Элфи? - послышался голос отца, заметившего девушку.
- Мне пора, простите... - в последний раз обернувшись к Джонатану, произнесла мисс Ричфул, встретив понимающую улыбку.
- Всего Вам хорошего, мисс.
Он невольно покинул двор последним, словно дождавшись, когда дом опустеет от пришедших в него гостей, и теперь осталось привести его в порядок и отчитаться перед хозяином о кропотливо проделанной работе. Придет время - и Джонатан сможет это сделать, снова увидев того, кого знал с самого его рождения, а не того, чей образ так тщательно рисовали ничего о нем не знающие.
Ведь так просто люди не меняются...

 Отправлено: 06.02.13 17:06. Заголовок: - Человек за бортом!..

- Человек за бортом! – громко раздался голос смотрящего на одиноко плывущем торговце «Ундина». Корабль отплыл из Сент-Люсии, мерно покачиваясь на волнах в рассветных лучах яркого солнца, милостиво согревающего охладевшую за ночную грозу морскую гладь. «Ундина» несла на себе дорогой груз, поэтому редко выходила в море одна без сопровождения, но в этот раз из-за непонятной суеты вокруг Антигуа почти все капитаны отказывались покидать родной причал, опасаясь нарваться на жадные французские эскадры. Увы, у Чарльза Олсена не была выбора – его заказчик ждал уже три дня в Порт-Рояле свой купленный антикварный товар и явно потребует уплату неустойки за просрочку доставки, но погода не располагала к выходу в море раньше нынешнего дня. И явно не располагала к обнаружению в десятке метров от «Ундины» потерпевшего крушение человека. Его бездыханное тело плавно уходило под воду, держась лишь чудом на обломке обшивки ушедшего на дно корабля. «Ундина» замедлила ход и на воду спустили лодку. Два матроса сели за весла, а третий, усевшись на носу, пытался всмотреться в недвижимую фигуру и понять, живой ли этот бедняга или уже отдал душу морскому дьяволу. Лодка осторожно остановилась рядом с обломком и его ношей, как раз вовремя, чтобы не дать совсем скрыться под водой – навсегда скрыв под толщей морской последнее, что осталось от «Разящего».
- Военный, ты смотри… Подсоби мне, Роберт, - кряхтя, позвал племянника старый матрос и уже оба не без труда втащили тело неизвестного им офицера. – Неужто француз, а?
- Капитан не одобрит, - суеверно шепнул еще молодой Роберт дяде, на что получил весьма увесистую оплеуху.
- Проверь лучше, дышит ли еще, умник… Греби назад, Питер, чего ждешь?
Лодка поплыла в сторону «Ундины», пока ее пассажиры пытались понять, жив ли недоутопленник.
- Я не слышу сердца, дядя, по-моему, ему уже крышка.
- Дурак, - опять закряхтел старый матрос, отпихивая племянника и словно не слыша недовольных голосов с палубы над своей головой, требующих шевелиться быстрее.
- Дышит… Слабо, но дышит. Воды нахлебался, солдатик… Эй! Зовите Митчела, у него работенка намечается! Будите этого вшивого пса!
Лекарь и так не спал, крайне возмущенный столь нелестным к себе обращением, услышанным сразу же, стоило ему покинуть лазарет. Капитан Олсен часто болел и присутствие врача оказалось необходимым, невзирая на стоимость его услуг и откровенную халтурную работу. Теперь же ему предстояло привести в чувство потерпевшего крушения морского офицера. Понять бы еще, чьего…
- Сейчас не узнаем, пусть очнется, там и расспросим, - устало зевнув, капитан Олсен отправился в свою каюту, небрежно указав чуть исправленный по сравнению с прежним курс рулевому.
- Тащи его, мальчики, - распорядился все тот же старый матрос, унося тело неизвестного в лазарет вслед за лекарем.
Прошло три часа прежде чем Джеймс открыл глаза. Его мутило, в голове все еще стоял дичайщий звон, она болела не в сравнении с изможденным телом жутко, но страшнее всего было чувствовать боль потери. Ему успели даже руки связать на всякий случай, не зная, под чьим флагом лишился корабля.
- Где я?..
- Англичанин, значит, - выдохнул все свое напряжение доктор, укладывая назад скальпель на операционный столик, откуда его взял, стоило пациенту зашевелиться.
- Где я? – Снова спросил Норрингтон, не имея сил даже поднять руки и сесть. Перед глазами все плыло, а от морской воды в горле саднило, от того и голос, будучи и так глубоким и тихим, стал едва ли слышным.
- Торговый шлюп «Ундина», друг мой. Вам повезло, что мы нашли, а не французы. Говорят, они пленников в рабство отдают, им не жалко, - важно отметил доктор, усаживаясь у дальней переборки с трубкой в зубах.
- Так вы оказались за бортом? Шторм разве был такой сильный?
- Мне… Мне нужно увидеться с капитаном, - собрался с мыслями командор, пытаясь встать и глухо застонав от боли, падая назад.
- Нет-нет-нет, - заторопился предостеречь Митчел, спешно гася трубку, заметив, как тяжело закашлял его пациент с откровенной досадой на лице. – Вам еще рано вставать. Ой!
Джеймс достаточно очнулся, чтобы разозлиться, в зеленых глазах разрасталась буря гнева и ненависти и врядли кто-то по доброй воле стал бы ему мешать, пусть даже и исходя из какой-то солидарности или сочувствия его беде. Схватив доктора за воротник бирюзового камзола, Норрингтон притянул его к себе и повторил медленно и тихо.
- Мне нужен капитан…
На палубу доктор Митчел вышел потерянным и оскорбленным. Еще никогда пациенты не заставляли его бросать любимое курение табака и идти звать другого члена экипажа из своей непонятной прихоти. Да кто этот тип вообще такой, думал доктор, стучась к капитану.
- Что еще? – раздался за дверью басовитый голос Чарльза.
- Сэр, - важно выпрямляясь, Митчел с театрально безразличной миной зашел в каюту, стряхивая с манжета невидимую пылинку. – Этот офицер очень хочет вас видеть.
- А больше он ничего не хочет? – раздраженный тем, что отвлекли от любимого бокала вина, капитан грузно отвалился на спинку своего дорого кресла. Вся каюта являла собой пример того, на что и зарятся без совести пираты – дорогие стеллажи, обитая кожей мебель, даже парочка картин и куча старых ваз. А на массивном столе всегда покоилась бутылка вина и исключительно одинокий фужер, который с ворчанием пришлось опустить на гладкую деревянную поверхность, когда доктор сказал, что пациент очень просит.
- Будь он неладен, - ворчал капитан, спускаясь по трапу в лазарет. Одернув штору, Чарльз стал свидетелем того, с каким трудом Норрингтон приподнимается над койкой, наконец-таки сев на ее край.
- Кто вы, можно узнать? – Без долгих прелюдий вопросил капитан Олсен, встретив холодный взгляд в ответ.
- Командор Джеймс Норрингтон, Порт-Роял, - выдал чеканную фразу Джеймс, хватаясь за опаленный пожаром бок. – Я должен вернуться… Как можно скорее.
- Ну это мы посмотрим, - хмыкнув, капитан уселся на тот же табурет, на котором любил расслабиться под окошком Митчел к явному неудовольствию последнего.
- Посмотрим? – повторил Норрингтон, впервые с момента пробуждения криво улыбнувшись и зажмурившись от боли, когда попытался встать на ноги. – Нет, капитан… Не посмотрим.
Тяжело дыша, Норрингтон все же смог преодолеть собственную слабость, хоть и держась за переборку. В голове постепенно все прояснялось. И воспоминания минувшего боя, и желание в последние секунды расквитаться за гибель судна и экипажа.
- Вы… Вы нашли еще кого-нибудь?
- Нет, командор, только вас, - небрежно отозвался капитан, явно заскучав.
Эти слова резанули сердце Джеймса сильнее чем мог любой бы настоящий острый предмет. Он остался один из всей команды. «Никто…» - Джеймс обреченно вздохнул, оседая назад на койку и теряя весь проснувшийся боевой дух. Лучше бы не нашли, лучше бы не спасали, ведь теперь он будет единственным, кого проклянут родственники погибших, не прощая ему эту утрату до конца его дней или пока его имя все еще будет приносить боль в их дома.
Опустив голову, он едва сдержал подступившие слезы, стараясь взять себя в руки, но голос все равно дрогнул, хоть и стал привычнее для собственного слуха.
- Я должен вернуться в Порт-Роял как можно скорее, - повторил Джеймс, не поднимая головы. – Меня предали мои подчиненные, бросили во время боя. Это дело государственной измены… Если вы поможете мне, я отблагодарю вас, обещаю.
- Толку мне от ваших обещаний, сэр. Мы про столичных офицеров много слышали, правда, док? Взятки, обманы, интриги…
- Мне незачем врать, капитан. Я в ваших руках, и поверьте, предпочел бы смерть своему теперешнему состоянию… Терять мне нечего, поэтому заплачу по прибытии любую цену, только прибавьте ходу.
И «Ундина» пустилась во все паруса к намеченной цели, хоть и нехотя решился на то капитан, не любя подгонять своих ленивых матросов, опасаясь, как бы не потребовали прибавки к жалованию. Но раз этот командор обещал им солидный куш за его скорую доставку, Чарльз Олсен собирался взять с него достаточно средств, чтобы расплатиться со своей командой, если будет надо. Пара сотен золотых, раз такое дело, думал про себя Олсен, удаляясь назад в каюту и оставляя командора наедине с доктором, шутливо прося позаботиться о дорогом госте.
Спустя два дня и одну ночь «Ундина» приблизилась к Ямайке. К тому дню Норрингтон уже спокойно и без боли физической перемещался по судну, из упрямства отказываясь есть и пить, даже чтобы поддержать силы. Ему казалось, что не достоин, но еще больше казалось, что любая забота о себе – грех перед теми, кого уже нет в живых по его вине. Но не только по его, напоминал он сам себе, когда от обиды душило горло. Не только… Они бросили своего командира, бросили намеренно, все заранее спланировав. Джеймс не сомневался, что французам тоже подкинули ложные сведения. Но этим уже нельзя было вернуть его команду и корабль, на котором плавал почти пятнадцать лет. Все было потеряно – и судно, и экипаж, и гордость. Он знал, что его оклеветали и уже несколько дней плетут злые сплетни о том, какой безрассудный он офицер, погубивший и себя, и людей на борту. Имя отца надо было защитить, пусть и ценой собственной, такой жалкой жизни, коей она ему казалась сейчас. Предали, оставили умирать их всех… И ответят за это, думал про себя Джеймс, узнавая очертания родного города. Он видел с палубы «Ундины» знакомые улицы и дома, таверны и гостиницы. Знакомые корабли, которых не коснулось ни одно вражеское ядро, стоящие у причала.
- Прибыли, - раздался голос за спиной Норрингтона. Капитан Олсен упер руки в бока, пожевывая любимую трубку. – Ну что же, как будем расплачиваться?
Оттолкнувшись от борта, Джеймс остановился напротив капитана. В некогда волевой фигуре и уверенном офицере не осталось и тени былого аристократизма. Он был жалок, что отметил и Олсен, но все равно ожидая награды за свои труды, как того обещал этот командор.
- Отошлите со мной своего человека, я отведу его в свой дом и дам ваши деньги… Можете и сами, если хотите.
- Отлично, - крякнул Олсен, подзывая уже знакомого Норрингтону матроса Роберта Ли. – Пойди-ка с ним, малыш, пусть отдаст нам причитающееся.
- Есть, кэп, - весело отозвался Роберт, спешно удалившись к группе столпившихся у трапа на пристань матросов, рассказывать, куда исчезнет ненадолго, пропустив визит в ближайшую таверну.
- И чтобы без обмана, - подмигнул Олсен, прощаясь с командором небрежным взмахом руки.

- Далеко еще? – Вопросил Роберт, уныло оглядываясь вокруг. Он бывал в Порт-Рояле раньше, но чувствовал себя неуютно в богатых районах, куда вел его Норрингтон. Они шли пешком, не тратя время на поиски экипажа. Благо, что в неполной форме – без парика, треуголки, оружия и прежней уверенности Джеймса никто не узнавал. Побитый вид был куда лучшей маскировкой, чем переодевания. Все прохожие вообще старались пройти от них подальше, избегая даже рассматривать на вид грязных визитеров.
- Сюда, - указал тихо Джеймс, открывая калитку к своему поместью. Ступив на тропинку сада, Норрингтон сразу же услышал знакомый лай. Верес выбежал ему навстречу, безумно радостно лая, чем едва ли не растрогал очерствевшего за пару дней командора.
- Тише, мальчик, тише… - Бережно погладив песью морду, Джеймс поднял глаза ко вдруг открывшейся двери поместья и застыл на месте, уже не замечая радостно лающего пса.
Джонатан не верил своим глазам. Услышав лай Вереса, пожилой дворецкий раздраженно оставил наставления служанкам, уже не стремящимся выполнять его приказы с прежней безукоризненностью. Но он даже представить не мог, что увидит, когда откроет парадный вход.
- Сэр, - еле выговорил Милтон, пытаясь поверить собственным глазам, когда Джеймс подошел под крыльцо вместе с неизвестным спутником. Никогда у Джонатана не было желания обнять хозяина дома, как в эту минуту, но манеры взяли верх и он лишь радостно улыбался, скрывая почти отеческое счастье.
Джеймс улыбнулся, но не скрывая горечи. Да, он был живой, чего не скажешь об экипаже «Разящего». И у него был долг перед капитаном «Ундины».
- Отдай этому молодому человеку пятьдесят золотых… Это цена за мою доставку, - с усмешкой над самим собой Норрингтон прошел внутрь поместья, оставив Джонатана позади. В гостиной царила прежняя родная тишина, а служанки, удивленные задержкой дворецкого, в шоке раскрыли глаза, заметив на пороге хозяина дома, да так и застыв на месте.
- Что встали? – Возмущенно гаркнул Джонатан, поднимаясь на второй этаж. – Ужин готовьте, хозяин вернулся!
- Нет, - резко остановил всю суету Норрингтон. – Нет, - уже тихо добавил он, почти оправдываясь перед испугавшимися слугами. – Мне нужно доехать до штаба адмиралтейства. Алмаза подготовьте… Скорее, пожалуйста.
Капитан «Ундины» довольно пересчитывал монеты в своем кошельке, когда командор, исполнивший обещание, мчался в штаб, докладывать, что жив и что случилось в море в проклятом рейде, унесшем жизни. Его встретили без распростертых объятий, но с неприкрытым изумлением, лишь усилившимся, когда Норрингтон поведал свою историю произошедшего.
Штабным офицерам пришлось вызвать тех, кто участвовал в рейде помимо Норрингтона, чтобы узнать правду. И первым делом гонец пришел в дом капитана Ричфула с удивительной новостью, попутно распространившейся по городу, что командор жив.

 Отправлено: 06.02.13 17:06. Заголовок: Дни проходили в тиши..

Дни проходили в тишине и покое, горьким бальзамом ложащихся на старое сердце капитана. Он наконец-то мог побыть дома, но как никогда прежде хотел оказаться в форте, забывшись в своей работе. Дочка больше не сказала ни одного осуждающего слова, словно решив позабыть о том, что случилось. Это было легко сделать, ведь она вовсе не разговаривала с отцом, почти не выходя из своей комнаты. Сара составляла ей компанию, чем утешалось отцовское сердце, но сам Джон не тревожил ее, ожидая, когда дочь вернется к нему сама. В этом ожидании и проходили дни, за которые капитан успел возненавидеть так назойливо тикающие в гостиной, где он привык проводить время, часы. Они вот-вот показали бы десять часов, когда уже привычную тишину дома нарушил настойчивый стук в дверь, который был слышен даже на втором этаже.
Девушка, нахмурившись, отложила в сторону платок, на котором успела вышить только первую букву своего имени, и, поддавшись тревожному чувству, неслышно покинула комнату, еще в коридоре услышав приглушенные голоса.
- ...в адмиралтействе, капитан.
- Я не понимаю...
- Командор Норрингтон вернулся сегодня утром. Всех капитанов, участвующих в операции у Антигуа, вызывают в адмиралтейство. Вам все объяснят там.
Сердце замерло, и весь мир вокруг остановился, вдруг став незначительным, неважным и таким бессмысленным против одной только истины. "Он жив...". Элфи застыла на лестнице, с силой стиснув перила, потому что чувствовала, как легко ее сейчас могут подвести ноги. "Он жив!". Девушка закрыла рот ладонью, чтобы приглушить и спрятать от других свой радостный смех, взлетающий словно в новом оперении крылатая душа.
- Х-хорошо... Я скоро прибуду, - ответил Джон, кивая на прощание принесшему волшебную новость, и закрыл дверь.
Элфи, не помня себя, слетела с лестницы, подбежав к отцу, и порывисто, невольно закружив, прильнула в его объятия.
- Я верила, я знала! - радостно смеялась девушка, не желая прятать чувства. Отец бы и так все понял, и так увидел...
- Папа?.. - Элфи замерла, когда подняла на отца взор, вмиг потеряв даже улыбку. - На тебе лица нет...
Джон с трудом посмотрел в глаза дочери. Когда-нибудь она бы непременно про все узнала, но, господи, почему это должно было случиться так рано?..
- У меня мало времени... - выдохнул Ричфул, беря дочку за плечи, и осмотрелся в поисках нежелательных слушателей. Элфи в бесполезных попытках понять, что происходит, всматривалась в беспокойное лицо отца, и в нем отчетливо виднелся едва скрываемый ужас.
- Там, у Антигуа... - Джон понизил голос и сам склонился. - Мы оставили "Разящий", ты знаешь. Обещай мне... Элфи, обещай, что не будешь меня за это осуждать. Я лишь хотел защитить тебя. Только поэтому я развернул свой корабль...
- Я не понимаю, папа... - нахмурилась девушка, в растерянности пытающаяся связать слова отца. - Причем здесь я?
- Потому что твою жизнь я буду защищать даже ценой своей чести. И не я один это знаю. Нет, послушай меня! - он встряхнул дочку за плечи, в ее движении усмотрев желание отпрянуть, как в тот вечер. - У меня не было выбора, мне его не дали. Я верен своей семье... Помни об этом, если... если все обернется плохо.
Притихшая дочь покорно кивнула, не зная, как суметь начать дышать в мире, где больше нет "хорошо" и "плохо", где твой отец предает своего командира, стараясь защитить жизнь своей дочери, где ты сама уже не знаешь, во что верить, и какая новая правда, которую от тебя утаили, ждет за следующим поворотом.
- Пожелай мне удачи, - горько хмыкнул Джон, но Элфи не смогла произнести ни слова. Капитан тяжело вздохнул, почти с пониманием склонив голову, и покинул дом безо всякой уверенности, что в него доведется вернуться.

 Отправлено: 06.02.13 17:07. Заголовок: - Присядьте, пока мы..

- Присядьте, пока мы ждем, - учтиво предложил адмирал Уинтер, отойдя от группы своих подчиненных, столпившихся у широкого окна штаба. Разговор из кабинета адмирала был перенесен в судебный зал, где разбирались дела о военных преступлениях. В этот раз формальностей нужно было избежать, так как еще не стало ясно, будет ли действительный трибунал над всеми участниками рейда.
Джеймс и сам не знал, что будет дальше. Сидя на первой скамейке в тени, до которой не доходил солнечный свет, он все еще выглядел жалко, как если бы не прошло и нескольких часов после гибели «Разящего» и всех людей на его борту. В этом ожидании, когда появятся предатели, Норрингтон невольно вспоминал ту злосчастную ночь, убеждая себя, что сможет отомстить за их смерть, что добьется справедливости, и только так еще держался, беря силы откуда-то свыше. Перед мысленным взором потухших с горя зеленых глаз снова пронесся яркой вспышкой взрыв, когда двери зала распахнулись и один за другим вошли те самые люди, из-за которых погиб его экипаж и чуть не умер он сам.
Они не торопились проходить вглубь, едва ли веря своим глазам, когда сгорбившаяся фигура у стола адмиралов вдруг расправила плечи и поднялась на ноги, явив им живого и почти невредимого Джеймса Норрингтона. Они встретились взглядами, холодный голубой капитана Файнса, возглавившего процессию, и вдруг оживший из-за ненависти зеленый командора. Им было что сказать друг другу, но в зале повисла гробовая тишина, прерываемая лишь шепетом адмирала Уинтера, готовящегося выслушать каждого из присутствующих.
Деловитый тон адмирала отвлек собравшихся, возвестив о начале своего рода слушания.
- То, что командор Норрингтон остался жив, несомненно, чудесная новость, - начал адмирал, учтиво улыбаясь и тут же эту улыбку теряя, - Но он рассказал совершенно другую историю произошедшего. Командор?
Взглянув в глаза каждого предателя, под чьим командованием корабли развернулись прочь, бросив его на смерть биться в нервной схватке, Норрингтон со злорадством заметил страх на их лицах. Страх перед тем, что предательство раскрылось, страх перед ним, олицетворяющим их гибель, ведь неподчинение старшему офицеру каралось смертью. Они знали на что обрекали себя и его.
- Командор? – повторил адмирал, явно не довольный тем, что его обращение проигнорировали.
- Мы отплыли к Антигуа по вашему указанию, адмирал, получив подтверждение информации о готовящемся нападении на остров. Мы прибыли к месту встречи с местной флотилией, прождали несколько часов и я приказал направиться к Сент-Люсие, поскольку посчитал, что информация о нападении на Антигуа была лишь отвлекающим маневром для захвата Порт-Кастри. Прибыв к Сент-Люсие, мы заметили выдвигающийся навстречу французский флот, но наш флот развернулся в обратную сторону, игнорируя сигналы о подготовке к бою.
- Вранье, - звучный голос Файнса прервал речь Норрингтона, вызвав у того ухмылку и молчаливо опустившийся в пол взгляд. Сцепив руки за спиной, Джеймс медленно обернулся к устроившимся на другой стороне зала капитанам, снова встретившись взглядом с Файнсом. В них командор с легкостью читал яд и презрение, напускное самомнение и уверенность в собственной лжи, за которую теперь им надо было держаться всеми силами.
- Не перебивайте, капитан, - предостерег адмирал, сняв с носа круглые очки.
- Моя флотилия уплыла, оставив флагман против двух фрегатов и галеона, адмирал. Ветер дул нам в корму, я не мог развернуть корабль, не вступив в бой. Без поддержки мы были беззащитны и все же дали залп по неприятелю. Но они явно подготовились к нашему приходу и раскидали мины… Мой… Корабль сгорел до тла.
Едва сдержав ком в горле, Джеймс на миг зажмурился, слыша в ушах и свист летящих ядер с французских фрегатов, и крики своих людей, горящих заживо и пытающихся спастись в темной морской воде. Но спасения не было… Спасение уплыло вместе с капитанами, его предавшими.
- Никого не осталось в живых. Никого из тридцати четырех членов экипажа. Я потерял свое судно и свою команду из-за измены этих людей, которых не могу теперь назвать даже офицерами.
- Вранье и наглая ложь! – Взбесился Файнс, вскакивая с места. – Он кинулся нападать на Мартинику. Вы бы видели это безумие, творящееся на палубе. Мы не смогли образумить этого юнца, чтобы не начать войну с Францией! Вот измена! Вот настоящая подлость! И теперь на нас вешают вину за неудавшееся, изначально губительное мероприятие, в котором мы, верные короне, не стали участвовать! Вы оскорбляете нас и, что страшнее всего, имя собственного отца, честно слу…
Перехватить Джеймса не успел никто. Он слушал и чувствовал, как растет внутри ярость, неудержимая, неконтролируемая, когда хочется лишь уничтожить причину дикой боли, разрастающейся в груди от каждого лживого слова. Он схватил Файна за шею, начав душить, чтобы заглушить его поганый язык, рыча со злости и даже не чувствуя, как его кинулись оттаскивать. Его и не могли, настолько сильным он оказался для своего бедственного состояния на одном лишь праведном гневе.
- Вам хорошо спалось, капитан?.. После того как убили столько невинных моряков? Разрушили три десятка семей, после того, как предали своего командира?.. Их кровь на вашей совести.
Наконец-то отпустив Файнса, Джеймс не стал противиться тому, что ему скрутили руки, все еще рыча со злости, но не смолкая, зная, что говорит правду и не слушая ни стука молотка по столу адмирала Уинтера, ни его пытающегося воззвать к рассудку голоса.
- На вашей совести! Если она у вас когда-нибудь была. Предатели! Вы все предатели, вы бросили нас умирать…
Вырвавшись наконец и закрыв глаза, поднимая в бессилии руки, что больше не сорвется как ранее, Джеймс раненным зверем прошелся к дальней от своей скамейки стене и обернулся к адмиралу, возмущенному его поведением и теперь пытающемуся заглушить хор протестующих голосов в зале, впрочем, не чувствуя вины за свое поведение и ожидая какого-то решения.
- ТИ-ШИ-НА! – С оглушительным грохотом стукнув по столу, адмирал поднялся с места и обошел его, встав между скамеек слушателей, чтобы разделить две насмерть упирающиеся на своем стороны.
- Пока идет расследование, вы все отстраняетесь от своих должностей и кораблей до дальнейших распоряжений. Свободны!
Норрингтон вернулся в поместье совершенно в расстроенных чувствах. Вырвавшись вихрем из зала штаба, он забрался на Алмаза и что было сил пришпорил коня, умчавшись домой и не глядя на выходящих следом офицеров. Ему было больно находиться с этими людьми даже близко. Больно, потому что ощущал, как за спиной появляются призраки еще такого недавнего прошлого – его команды, его друзей и верных помощников. Все погибли и ради чего? Он даже не стал обвинять их в умышленно подстроенной провокации, он обвинял их в предательстве во время боя, в ходе которого потерял всех и все, чем так дорожил – честь, репутацию, жизни тех, кто был дорог и кого знал больше десятка лет.
Джонатан покорно принес в гостиную вино, зная, что командор не станет ни есть, ни отдыхать. В самые трудные дни, когда его хозяина ловили в свои сети неудачи, он просто пил, топя в алой жидкости все свои чувства. И эти ему придется топить слишком много.
И все же…
- Я рад, что вы вернулись, сэр, - тихо произнес Милтон, уложив на столик перед Норрингтоном бутылку припасенного на ближайший праздник красного вина.
Командор лишь кивнул в ответ, не находясь с ответом. Точнее, он не соглашался с этой радостью своего верного дворецкого, ему было тягостно жить, когда умерло так много людей по его вине. Но это была его вина, его и тех, кто его предал, а значит, он будет молчать и не расскажет, как отчаянно рвется на части сердце от боли. Как мутнеет перед глазами и все еще тянет в слезы от горечи потери. Она жгла его душу с тем же жаром, как жгла плоть и дерево в ту ночь.

 Отправлено: 06.02.13 17:07. Заголовок: Ее некому было остан..

Ее некому было остановить даже простым вопросом, куда юная леди уходит в столь поздний час. Вернувшийся отец остался в своей комнате, ничего не понимающая Сара ушла обсуждать невероятную для их городка историю к своим знакомым, и только Питера, молодого еще дворецкого, Элфи поставила в известность, что идет на прогулку, чтобы было кому сказать об этом отцу, если он про нее вспомнит этим вечером. Возражать же дворецкий и не подумал, никогда не вмешиваясь в дела хозяев. Он никогда бы не спросил себя, что происходит. Мисс Ричфул же не знала, где ей самой найти ответ на этот вопрос. Стены родного дома не могли его дать, ровно как и темные улицы Порт Рояла, но находиться в четырех стенах Элфи больше не могла себе позволить. Слишком многое навалилось, слишком нужен простор для мыслей, пугливо прячущихся словно в коробку, ровно как их хозяйка в свою комнату. Ей не было смысла пугаться. Даже сейчас, не зная, что за собой таит очередной поворот стремительно погружающегося во мрак города. Ее могли достать даже в той самой ее комнате, раз отец пошел на предательство, только бы это предотвратить. Впору было бояться всего или ничего.
Элфи смотрела себе под ноги, сама не понимая, куда они ее ведут. Мимо стояли гордой вереницей роскошные дома богачей, во многих было видно, как семья собралась за ужином, но где-то было еще четыре дома, мир которых перевернулся с ног на голову. Девушка не знала, что думать, чью сторону принять. Всю жизнь она могла четко рассудить поступки людей, но теперь, представляя, какой выбор достался собственному отцу, не могла посметь сказать ничего.
Предатели просчитали каждый ход, и не учли лишь одну возможность. Он выжил и вернулся, пройдя через свой собственный, но выстроенный руками других ад. Элфи тяжело вздохнула, поежившись от пробежавшего по спине мороза. Ее радость оказалась такой короткой... Правда, закон на стороне командора, и рано или поздно он это докажет. Торжество этой справедливости имело привкус горя и невосполнимых утрат.
Мисс Ричфул уже не знала, когда поняла, что идет именно сюда, совсем другим путем, но все к тому же дому, встретившему ее светом своих окон. Значит, еще не спит... И все же девушка замерла в нерешительности. Слишком позднее время для визитов, как бы ни твердила об обратном душа. Элфи печально улыбнулась, в последний раз перед уходом окидывая взором поместье командора, и вдруг застыла в ужасе, не имея возможности сделать ни единого шага. Там, в темноте сада кто-то был. Его выдали потревоженные ветки раскидистых кустов, и девушка не понимала, как она раньше не заметила этого тяжелого дыхания, начавшего стремительно приближаться. Элфи успела в последний миг избавиться от оцепенения и отпрянуть от калитки, прежде чем ее с радостным лаем протаранил собой пес, заставляя открыться.
- Верес! - воскликнула девушка и уже было наклонилась к нему, как пес избавил ее от лишнего труда, поднявшись и оперевшись на леди передними лапами. - Негодник, ты знаешь, как напугал меня? - с заметным облегчением засмеялась Элфи. Верес довольно тявкнул, спрыгнул на землю и кругами забегал вокруг девушки, определенно не желая отпускать.
- Хорошо, хорошо, - хихикнула мисс Ричфул, пройдя все таки внутрь, но этого псу было достаточно - Верес снова запросил внимание, даже не стесняясь скулить. Элфи не смогла себя пересилить и присела на корточки, с улыбкой одаривая радостно повизгивающего пса лаской. Девушка с трудом поймала его морду, почесывая за ушками, и склонилась, тепло прошептав.
- Вот ты и дождался хозяина. Умни...
Элфи успела лишь повернуть немного голову, чтобы Верес лизнул ее в щеку, а не в желаемый нос, и засмеялась.
- Сударь, да вы наглец! - захихикала девушка, с опаской поворачивая голову обратно. Польщенный Верес важно тявкнул, ровно в тот момент, когда на дорожку до дома упал свет из открывшейся двери.
- Мисс Ричфул? - произнес не сразу узнавший ее Джонатан и открыл дверь шире, одним только этим жестом приглашая внутрь. Элфи смущенно потупилась.
- Добрый вечер. Ох, - пес воспользовался ее невниманием и снова полез пытаться вылизывать, что подняло девушку на ноги еще скорее, чем ожидающий ее дворецкий. - Пройти мимо незамеченной теперь трудно, - хмыкнула Элфи, оглядываясь на бегущего за ней в дом пса, и Джонатан ответил краткой усмешкой и дежурной фразой, от которой сладко защемило сердце.
- Я доложу хозяину.

 Отправлено: 06.02.13 17:08. Заголовок: - Сэр, у вас посетит..

- Сэр, у вас посетитель, - вернувшись в гостиную, где почти безвылазно пребывал командор, Милтон остановился подле дивана, на столике перед которым уже почти пустая стояла бутылка вина и нетронутый фужер. Но в глазах Норрингтона вместо пелены опьянения все еще стояла невыносимая грусть и потерянность, поэтому Джонатан даже не удивился тому, с какой легкостью, словно вино даже каплю не помогло забыться, поднялся Джеймс с места, одним лишь взглядом вопрошая, кто пришел, когда покосился на напольные часы.
Время для визитов было слишком поздним, тем более без приглашения, которое командор никому не давал. Он вообще ни с кем не желал разговаривать, пока не пройдет это ужасное состояние бессилия и такого же гнева.
- Мисс Ричфул, сэр, - незаметно улыбнувшись, Джонатан осмотрел украдкой своего хозяина с головы до ног. И ему казалось, что даже несмотря на такой почти побитый вид, эта юная леди не станет упрекать за него Джеймса. Форму командор одеть не пожелал, поэтому был в гражданской одежде впервые за много лет. И помнящий каждый год Милтон с тоской заметил, что события последних дней отразились не только на его седине, но и на темно-русой шевелюре Норрингтона. Джонатан не спрашивал его ни о чем, понимая, что командору нужно хотя бы ненадолго расслабиться, но и сам видел, что случилось невыносимо ужасное даже для такого крепкого на дух офицера как его хозяин. Что-то, что терзало его совесть до крови, когда он неосознанно сжимал кулаки, пытаясь прогнать видения в полудреме.
- Ох, - выдохнул Джеймс, озираясь по сторонам и пытаясь сфокусировать взгляд на чем-то конкретном, вдруг обнаружив перед собой Милтона. – Проводи ее… Только предупреди.
Закрыв лицо руками, Норрингтон тяжко и глубоко вздохнул, словно набираясь сил и прежней уверенности, закрывшись от мира ненадолго.
- Предупреди, что я не готов был принимать визитеров, но ее жду.

 Отправлено: 06.02.13 17:08. Заголовок: Элфи благодарно кивн..

Элфи благодарно кивнула Джонатану, учтиво передавшему слова своего хозяина нежданной гостье, и медленно прошла в гостиную, замерев после пары шагов. Дыхание перехватило на этот краткий миг собственной слабости, ведь такой знакомой показалась представшая перед мисс Ричфул картина. И таким незнакомым был главный ее участник... Элфи растерялась, еще сильнее почувствовав, насколько сейчас неуместно ее присутствие, но, сделав шаг вперед, больше не могла даже помыслить о ином пути.
- Простите мне мое вторжение, мистер Норрингтон, - потупилась девушка, не зная, куда деть взгляд, так нагло застывающий на командоре. Вот только о его чине не напоминал ни китель, ни стать, словно потерянная там же, посреди бойни, на которую обрекли предавшие его капитаны. Сердце сжалось от испуга и боли, когда попыталось понять, что сейчас творится в сердце чужом. Он жив, но за его спиной были призраки тех, кому спастись не удалось. Его команда. Его корабль. Капитан всегда остается со своим кораблем, и он остался, едва ли видя потускневшим взором совсем недавно чистых зеленых глаз происходящую вокруг реальность, а не последний свой бой и лица тех, кому он был за него обязан. И мисс Ричфул не надеялась сомневаться в том, что он отдаст им этот долг.
Недовольно тявкнувший из-за спины девушки Верес вырвал ее саму из забытья картин, которых не видела наяву, но читала в чужих глазах. Элфи поспешно улыбнулась с легким оттенком вины.
- Кое-кто из обитателей этого дома оказался очень настойчив, вот я и... - девушка стихла, не подобрав еще слов, и приглушенно засмеялась, когда воспользовавшийся паузой пес подбежал к хозяину, с радостным тявканьем цапнув за штанину, мол, что же ты стоишь, и снова вернулся к мисс Ричфул, оббежав ее кругом, усевшись у ног и задрав вверх морду. Умиленно улыбнувшись, девушка не справилась с соблазном и этим очарованием пушистого создания, и склонилась к Вересу, гладя. Но как бы пес ни переманивал на себя внимание, ему в конце концов пришлось его лишиться, когда набравшаяся решимости Элфи обернулась к Джеймсу.
- Но не буду лукавить, я хотела Вас увидеть, - осторожно произнесла девушка, еще не зная, не примут ли ее слова за дерзость. Мисс Ричфул осеклась, поймав себя на желании прикусить в задумчивости губу. Верес лизнул опущенную руку, вызвав улыбку посмотревшей на пса девушки. - И я очень рада, что Вы... - Элфи перевела свой взор на того, кто сумел выжить назло всем стараниям недругов, и с легкой улыбкой выдохнула. - ...вернулись, командор.

 Отправлено: 06.02.13 17:08. Заголовок: Присутствие в доме ч..

Присутствие в доме чужого человека немного помогло командору прийти в себя. Гостье, тем более мисс Ричфул, совершенно не обязательно было видеть, насколько он пал духом. Но как не старался Норрингтон держаться прежнего и прошлого хотя бы на несколько минут или на час, на который себе позволит задержаться под чужой крышей Элфи, его все равно выдавал и взгляд, и немного неловкий полупоклон в знак приветствия. И он пытался не смотреть ей в глаза, оправдываясь лишь нежеланием выдать, быть может, все-таки проявившийся эффект от вина. Красноречиво оставленная за спиной бутылка и так вполне могла рассказать все и вместо него. Джеймс виновато улыбнулся, выдавив из себя нервный смешок в ответ на учтиво произнесенную фразу. На самом деле мало кто рад был его возвращению, как оказалось. И он сам был среди большинства. И он решил смолчать, чтобы не казаться грубым и уж тем более чтобы не выдать ей истинных своих мыслей – они все были не для девичьих ушей. Не для дочери того, кто участвовал в создании ада, ожоги от которого вряд ли когда-нибудь заживут. Отец ему никогда не говорил, как же это сложно терпеть такое сокрушительное поражение, хотя в его славной карьере за годы верной службы такие ситуации случались. Видимо, даже он не мог передать словами то, что сейчас испытывал единственный его сын.
- Прошу, - осторожно тихо, будто боясь тревожить тишину поместья, скрашиваемую лишь мерным треском углей в камине, Джеймс успел убрать с глаз мисс Ричфул бутылку, отдав подоспевшему вовремя Джонатану.
- Вы застали меня не в лучшее время, мисс. Простите мне мой вид и… - Вздох был тому продолжением. За все простите, за вид, за безрадостный взгляд, так и не поднятый на ее лицо, будто он боялся увидеть в знакомых серых глазах приговор себе. За то, что не мог выразить и свою, правда, напрочь отсутствующую, радость о спасении и возвращении домой. В душе не было покоя, и ни родные стены, ни голоса знакомых людей, не укоряющих, а заботливых, ничто не могло вырвать его их глубокой пропасти переживаний, впервые таких сильных. Он задумался, очнувшись лишь когда вежливый Джонатан принес для господ чай, чтобы скрасить их встречу и хотя бы так вынудить командора хоть чем-то обрадовать желудок, помимо вина.
- Мы приготовили сразу, как вернулся командор, - с напускной гордостью молвил Джонатан, игнорируя тяжкий вздох Норрингтона. – Попробуйте эти пирожные, вам понравится, мисс. Может, уговорите и господина что-нибудь отведать за весь день. – Бессовестно выдав абсолютно не касающийся нюанс возвращения гостье в надежде, что ей уж Джеймс не откажет, Милтон спешно удалился, чтобы не видеть явно недовольного лица командора.
- Простите и его, мисс, - когда Джонатан скрылся в дверях столовой, Норрингтон снова натянул вялую ухмылку. – Переживает за меня больше, чем я сам… Так зачем… Вы пришли? Неужто вас отец направил в такую темень, чтобы заглаживать его вину?
Норрингтон готов был поверить уже в любую правду, какой бы абсурдной она не казалась другим. Даже такую, когда умудренный годами старик, вроде бы любящий родную дочь, может ее использовать, чтобы подмаслить явно идущие по наклонной отношения. Джеймс ожидал, что услышит от Элфи слова в защиту отца и попытки сгладить возникший спор. Ожидал и еще больше грустнел, не желая приписывать мисс к этому ужасу, если до того дойдет, даже отправив ее домой, только бы оградить от дальнейшего использования в чужих, грязных целях.

 Отправлено: 06.02.13 17:09. Заголовок: Ему не за что было п..

Ему не за что было просить прощения. Элфи ответила понимающей улыбкой, с горечью осознавая, что на самом деле не будет способна понять и капли того, что довелось пережить командору за эти дни. Мисс Ричфул смотрела на него, не пряча взгляд, ведь попросту не могла наткнуться на ответный. Норрингтон замкнулся в себе, и девушка не знала, была ли она причиной этого, или командор и до ее визита ограждался от остального мира, хотя бы с помощью той бутылки вина, которую убрал с глаз долой Джонатан, решив заменить чаем и пирожными. Элфи благодарно улыбнулась, осматривая сладости, и изумленно раскрыла глаза, оборачиваясь на Джеймса. Замкнутость она понять могла, но никак не бессмысленную голодовку, которая была на радость только недругам. Но сообщить о том, что солидарна с Джонатаном целиком и полностью, девушка не успела. Разговор от сладостей перешел к той горечи реальности, от которой хотела убежать сама мисс Ричфул.
Потянувшаяся было к чашке рука резко одернулась, обжегшись. Позволившая себе лишь резкий, испуганный вздох Элфи не отводила от нее взгляда, наполнявшегося обидой и непониманием. Не придав значение усмешке в ответ на искреннее признание, что просто хотела его увидеть, девушка только сейчас поняла, что за ней скрывалось, и знание это порождало желание сбежать снова, уже вникуда, только бы подальше от двух огней, между которыми оказалась и уже успела так глупо обжечься.
Пухлые губы поджались, дыхание против воли стало глубже, словно помогая удерживать тот вихрь, что взметнулся в душе. Дочь предателя одна в такое позднее время без предупреждения заявляется в его дом, не называя достаточного на то основания. Конечно, что еще можно подумать?
- Мне... жаль, что Вы видите все... так, мистер Норрингтон, - сквозь сжатые губы произнесла девушка заметно дрожащим от обиды голосом. Руки, не притронувшиеся к угощениям, сцепились в замок на коленях. - Мой отец не имеет к моему визиту никакого отношения. Не думаю, что он вообще заметил мой уход.
Элфи вдруг усмехнулась собственным мыслям. Рассказать правду, то, что, поступи отец иначе, Милтону бы некому было предлагать сейчас чай, и надеяться на... на что? Командор не станет слушать никаких оправданий, тем более так сейчас ожидаемых и оттого наверняка заранее противных его душе. Он будет глух к просьбам понять также, как к уговорам собственного дворецкого наконец почтить своим вниманием кулинарные творения их кухарки.
- И к слову, ваш дворецкий прав, и его забота по отношению к вам - последнее, за что можно просить прощения, - Элфи слабо улыбнулась и наконец аккуратно двумя руками взяла чашку чая. - Он очень... верен Вам. Не пренебрегайте его советами. Я полностью их поддерживаю, - девушка хмыкнула, покосившись на пирожные. Короткий, испуганно мимолетный взгляд на командора - впервые после его слов - тут же уткнувшийся в чашку с чаем, к которой все таки осмелилась прильнуть. Пожалуй, оставлять без внимания заманчиво выглядящие сладости тоже не стоило, хотя бы ради того, чтобы подать личный пример, но когда чашка с учтиво тихим стуком коснулась стола, мысль об этом внезапно потеснилась.
- Возможно, мой вопрос покажется Вам бестактным... - вдруг начала Элфи со внезапной и несвойственной ей горячностью, вызванной затаившейся, но не утихшей обидой. - Но неужели Вам так трудно принять мысль, что можно желать увидеть кого-то... просто так? Без целей, планов, поиска из этого выгоды? - девушка не выдержала, закусив губу, словно болью заставляла себя замолчать, и обернулась к Норрингтону, слабо веря, что может хотя бы прочесть в его глазах ответ. - Ведь я... верила, что Вы погибли.
Голос дрогнул, обнажая другую боль, и Элфи со вздохом зажмурилась на секунду. Ей за многое придется этим вечером просить прощения. Но не сейчас, не тогда, когда ей так нужно понять и услышать ответ.

 Отправлено: 06.02.13 17:09. Заголовок: Конечно, она обидела..

Конечно, она обиделась. И этот факт еще больше отрезвил Норрингтона, вдруг уколовшегося об острые шипы собственной совести, будто правда, очевидная для других, дала о себе знать ее обиженным голосом взывая к рассудку. Но его можно было простить, как он и просил, за свое состояние. Виновато опустив голову, Джеймс снова спрятал лицо в руках. Этот жест становился для него приготовлением к любым препятствиям, которые встанут на пути. Оказывается, темнота и одиночество иногда лучшие друзья и советчики. Пусть и на краткий миг.
«Простите меня, я не хотел», - подумал он мысленно, не зная, как сказать и объясниться в полной мере, чтобы она поняла и приняла. Еще никогда ему не приходилось общаться с человеком, к которому испытывал искренние светлые чувства и только из-за фамилии которого не может забыть причиненную старшим членом семьи боль.
- Кажется, для нас обоих эти дни были полны печали, мисс. Я сожалею о своих словах, - нахмурившись и тяжко вздыхая, но все еще глядя куда-то в пол, Джеймс сцепил руки в замок, упираясь в колени и одной только позой выражая, насколько мало в нем на самом деле было воли все еще жить.
- И сожалею, что не утонул… - Вспомнив «Ундину», командор грустно, но куда привычнее улыбнулся, будто говорил о естественных вещах. Вопрос жизни и смерти стал для него обыденным после всего случившегося и размышлял он об этой проблеме с леденящим спокойствием.
- Тогда бы не пришлось обижать вас своим неверием в искренность. Никто не желал моего возвращения, никто, кроме вас и верного Джонатана, как оказалось. – Все же подняв голову, Норрингтон бегло осмотрел свою гостью. Насколько же может быть прекрасна леди, настолько казалось прекрасной ему мисс Ричфул. В ней теплилась та искра к жизни и вера в других, которую он чувствовал едва ли не кожей, лишившись собственных, как ему верилось, уже навсегда или пока не докажет свою невиновность. И все же взглянул ей в глаза, не таясь и не боясь, что она увидит в некогда храбром и уверенном в себе офицере слабость.
- Но почему вы ждали, мисс? Вы думали, что план вашего отца и его друзей может провалиться? Или вас в него даже не посвятили?

 Отправлено: 06.02.13 17:09. Заголовок: Элфи замерла в нереш..

Элфи замерла в нерешительности, не находясь с ответом. Да и как можно знать, что сказать на нежелание жить? Как можно дать ответ на вопрос, который и для самой себя является загадкой? Девушка глубоко вздохнула, сглатывая образовавшийся в горле комок.
- Я... ничего не знала о том, что произошло на самом деле, до сегодняшнего дня. Со дня, когда корабли вернулись без своего флагмана, я слышала то же, что и весь город. Я не знала - и потому ждала, - она попыталась улыбнуться, но предательницы-щеки запылали, заставляя спешно отвернуться, только бы скрыть столь очевидное смущение. Командор ждал ответа четкого, разумного... Но она не могла его дать. Как не могла сказать и о том, что он дорог ей. Просто... без целей, планов, выгоды... Потянулась неосознанно ко взгляду этих зеленых глаз и теперь искала его, ждала...
Мисс Ричфул спрятала свое смущение вновь в спасительной теперь для нее чашке чая, но ненадолго. Он говорил о том, что предпочел бы утонуть, так уверенно, так.. обыденно... И это пугало больше всего тревожащуюся за него душу.
- Как бы то ни было... Вне зависимости от Ваших и чужих желаний, но вы живы! - Элфи отставила чашку и повернулась к Норрингтону, невольно придвинувшись чуть ближе, словно в надежде, что так он ее услышит и прислушается. - Живы, и это дар судьбы, а не ужин, от которого можно отказаться из-за своего нежелания. Это второй шанс, если угодно... - девушка не отводила своего взгляда, отчаянно надеясь увидеть в глазах напротив хотя бы отблеск былой искры, от которой загоралось внутри гордое пламя. - Прошу... Умоляю Вас, не нужно желать... повернуть все иначе. Своим сожалением Вы обижаете меня еще больше. Пусть даже все так, как Вы сказали, и никто больше не ждал Вас, во что я все равно не поверю, но... - "...разве мы не стоим того, чтобы к нам вернуться?". Элфи запнулась, подбирая слова. И зажмурилась с обреченным вздохом, не осмелившись продолжить. - Этот мир стоит того, чтобы жить. И Вы должны беречь себя, хотя бы не ради тех, кто ждет, но ради своего права на жизнь.
Элфи кротко улыбнулась, с теплотой глядя на сидящего рядом командора.
- Никто не знает, что будет дальше. Сегодня жизнь проверяет нас на прочность, а завтра дает спокойный приют у очага. Обидно было бы отказаться от поворота к завтрашнему дню.

 Отправлено: 06.02.13 17:09. Заголовок: - Право на жизнь был..

- Право на жизнь было у тех, кого я потерял в ту проклятую ночь, - выпалил командор, не сдержав вновь проснувшегося гнева. Как бы он не старался раскрыть душу, смягчить сердце, слыша чужой заботливый голос и, вроде бы, верные, правильные слова, упрямый разум отказывался их воспринимать. Он не мог с этим жить, не мог с этим горем мириться. Как она не понимала, что когда на твоей совести столько смертей, жизнь не благо, это кошмар воплоти, бесконечный, изматывающий, пока смерть не придет и за твоей душой.
- Это не дар судьбы, а ее проклятье… - В сердцах продолжил Джеймс, запрокинув голову и больше не желая держать в себе столько горя, чтобы не сломаться снова, найти в себе мужество добиться справедливости, увериться в своей правоте и сделать так, чтобы смерть его команды не была такой глупой в мыслях горожан.
- Я видел, как они умирают, слышал их предсмертные крики, чувствовал этот жар от взрыва и Они… Они смотрели, как тонет «Разящий»! Они видели, уплывая назад, бросая нас в западне.
Сидеть на месте не хватало терпения. Джеймс ведь никому не мог рассказать все эти ужасающие детали, никому не было дела до того, что именно пришлось пережить поминутно. В штабе интересовались лишь фактами, враги лишь злились, что не все погибли, а мисс Ричфул пыталась унять в незнакомом ей совершенно человеке ярость, когда даже не понимала, о чем говорит!
И снова спрятался от мира, скрыв лицо и едва ли не горестно в голос вздыхая.
- Я не смогу спать, есть, я слышу этот свист и скрип, жадный огонь, в мгновение съедающий все на своем пути. – Ходя перед камином, Джеймс даже не замечал, что делает, погрузившись в жуткие воспоминания. - И они даже не вернулись назад подобрать раненных, если такие были. Никто не пришел на помощь. У меня нет права на жизнь, я должен был уйти на дно со своим кораблем, я не смог его вывести из ловушки, не спас их. Ничего не смог сделать, потому что меня предали те, кому я доверял. Доверял, как вы наивно считаете, еще можно верить людям. Они специально распространили слухи о нападении на Антигуа. Не было никаких французов, жаждущих захватить остров. Я сменил курс к Сент-Люсие, глупо полагая, что нас отвлекли на ложную цель, но даже тут я был не прав! Даже тогда я не понял, на что они решились… Они стравили нас как животных, обманув и своего командира, и тех французских каперов, вышедших защищать свои, а не отбивать наши владения! Они намеренно убили почти сорок человек из-за жадности, корысти, из-за каких-то подлых личных интересов! Я наверняка должен был наткнуться на какую-то тайну в их темных кладовых, что-то, что не должно было стать достоянием всеобщего обсуждения… Я найду эту тайну, узнаю, почему… И всех повешу за измену.
Словно выдохнувшись и наконец выпустив на волю ярость, он еле удержался на ногах, схватившись за каминную полку и насилу выпрямляясь, но боясь оборачиваться. Эмоции взяли верх, недопустимо, необратимо. Он сказал слишком много невинной девушке, пытающейся лишь помочь по мере ее сил его больному состоянию. Но разве могла она помочь?
- Я… Виноват. Я везде виноват. Простите, я не должен был… Пожалуйста, простите. Думаю, вам стоит уйти, я не контролирую себя, это не должно вас касаться.

 Отправлено: 06.02.13 17:10. Заголовок: Она слушала, не смея..

Она слушала, не смея пошевелиться, даже вздохнуть казалось преступлением, которое боялась совершить. Элфи была права в том, что не представляет и малой доли того, что пережил обманувший смерть капитан ушедшего ко дну корабля. Он говорил об огне, но девушка чувствовала холод, это легкое покалывание и невольные мурашки по коже, когда вспоминают о смерти. Но это было нечто большее, чем воспоминания, которые потом растворяются, притупляются со временем. Нет, он принес их с собой на сушу, они заменили ему ту жизнь, к которой пыталась призвать сама мисс Ричфул, невольно и заставившая все вспомнить вновь.
Элфи не могла отвести от Норрингтона взгляда, едва удерживая слезы. «Простите… Простите меня, мне так жаль…». Но мольбу об этом командор не мог увидеть, казалось, полностью погрузившись в картины окутавшего его ада. И его он тоже забрал с собой…
Элфи резко вздохнула, услышав приговор, последней фразой повисшей в звенящей тишине. Лишь в бешеном ритме колотилось сердце, словно это она мерила шагами гостиную, выворачивая наизнанку свою душу. Девушка опустила голову, по кругу проводя все сказанное через себя, но картины оборвались, наткнувшись на чужой баритон. В резком, коротком жесте – непонимающий взгляд на стоящую спиной фигуру, и по-жесткому быстрая попытка вытереть глаза от застывших в них слез, прежде чем подняться с места. Ей не следовало приходить. Лишь потревожила, лишь заставила снова пережить этот кошмар… и дать страшное обещание, заставившее Элфи в отчаянном порыве ринуться не к выходу, а к тому же камину.
- Это касалось меня с самого начала! – на одном, судорожном выдохе. – Я знаю моего отца, он никогда не пошел бы на измену! – дерзко, запальчиво и словно только после наконец опомнившись и смутившись. Элфи отвела взгляд, поджимая губы. Поддавшись порыву, она уже сказала слишком много, чтобы позволить себе дальше промолчать, оставив немой вопрос в чужих глазах без ответа. – Вы… Вы знаете не всю правду, сэр, - тихо произнесла она, не поднимая глаз. – Он сказал, что ему не дали выбора. Сказал, что… верен своей семье…
Мисс Ричфул тяжело вздохнула, стараясь вспомнить этот разговор, но пережитый тогда испуг путал наскоро произнесенные фразы.
- Я… могу лишь догадываться, что он имел в виду, мы не говорили после, - виновато добавила Элфи, готовясь просить прощения за собственную несдержанность, цена которой была – жизнь собственного отца. По спине пробежали мурашки от самой очевидной догадки. – Но, прошу… не равняйте так легко всех покинувших Вас.

 Отправлено: 06.02.13 17:10. Заголовок: Вопрос действительно..

Вопрос действительно появился. Джеймс был удивлен, можно было сказать, что очень, потому что в голове не укладывалось, как могла верность семье стать причиной для отказа от верности долгу. Все еще держась, но уже одной рукой за полку, командор внимательно смотрел на мисс, но не видел ее, размышляя, и в конце концов взгляд снова опустился на пол, хотя и там находил далеко не живописный ковер, а очередные картины перед мысленным взором. Джон Ричфул верен своей семье, но как он мог предать старшего по званию, бросив умирать и его, и целую команду не знающих ничего о каких-то тайных интригах людей.
Горький привкус утраты вбирал в себя и раздражение от всяческих тайных помыслов и поводов других, из-за которых страдают невиновные. Себя он даже не вписывал в их круг, зная, что за каждую отнятую жизнь, не важно на фоне каких намерений, но ответит, когда придет уже его час. Но разве мог он осуждать за грехи упокоившихся на морском дне… И кто бы стал добровольно, ради семьи, брать на душу такой грех?
И он опомнился, с еще большим удивлением подняв взгляд к ее серым глазам, всматриваясь в лицо той самой причины, из-за которой хотя бы один предатель имел, как не странно, но благородный повод поступить так, как поступил, переступив через верность и честь.
- Из-за вас… Ему угрожали вас убить или забрать у него.
Показалось, что дотронулся до слишком грязной правды, порочной действительности, противной сердцу, и зажмурился, пытаясь осмыслить и тяжело вздыхая.
- Насколько же черное должно быть сердце, чтобы не жалеть никого и ничего на своем пути… - подумал командор, взглянув на теплое пламя в камине и ежась от воспоминаний, снова захвативших в свой плен. Но ужас уже сегодняшнего дня постепенно смещал страх былых.
- Его мотив не оправдает предательства, мисс, - холодно заметил Норрингтон, зная, что причиняет боль уже мисс Ричфул, но говоря уже свою одинокую правду. – Но я хочу услышать от него правду… Я провожу вас до дома, если позволите.

 Отправлено: 06.02.13 17:10. Заголовок: Девушка кивнула, маш..

Девушка кивнула, машинально, не раздумывая, чтобы только после осознать, что рада предложению командора. Вся бравада покинула ее, и темные улицы опустевшего города, в котором тебя не могут защитить даже стены собственного дома, не могут быть безопасным местом для юной леди.
Но сейчас, давая свой безмолвный ответ, Элфи не видела перед собой ничего, кроме безжалостной правды. Измена есть измена, и ее не оправдает ничто. Мотивы, причины – все ничтожно в сравнении с совершенным преступлением. Понять это было легко. Принять – невозможно.
Жестокая усмешка судьбы: он хотел защитить дочь, но теперь погубил и себя, и ее. Рано или поздно, но все раскроется, и свершившееся правосудие оставит дочку совсем одну. Та же смерть, только растянутая на отмеренный той же судьбой срок. Вот к чему привел выбранный путь, так напоминающий итог всякой сделки с дьяволом. Странно, ведь он даже не ставил подпись…
Джон усмехнулся, глядя, как капли вина стекают вниз по стенкам давно пустого бокала. Взгляд серых глаз помутнел от легкого опьянения, лишь усугубившего положение. Мысли метались вокруг него и жалили, словно жужжащий рой озлобленных ос, наткнувшихся на того, кто их потревожил. И не убежать, ни укрыться, лишь терпеть и ждать, когда им это надоест.
Все раскроется, но он не сможет сказать и слова правды. Дьявол мстителен и не любит, когда его планы раскрывают. Джон знал, что цена не изменилась, как знал, что нет и смысла упорствовать в той гнусной лжи, что выслушивал этим днем адмирал. Но он будет стоять на ее стороне до конца – до собственной плахи или, вот же глупая мысль, победного. Второй раз отправить командора на тот свет?..
Бокал разбился вдребезги о дверь за мгновение до того, как та осторожно открылась, являя за собой дворецкого, еще не готового принимать и на себя удар ярости своего хозяина.
- Кхм… - Питер осмотрел осколки перед собой, не решаясь пройти дальше, и перевел старательно невозмутимый взгляд на капитана. – Ваша дочь вернулась, сэр.
- Ч-что?.. – еще не развеяв туман в голове, изумленно отозвался Джон. Сколько времени он просидел здесь?
- И к Вам посетитель, сэр. Командор Норрингтон ожидает Вас внизу.
Потерявший дар речи Ричфул пригвоздил пристальным взглядом дворецкого к противоположной стене коридора, но Питер не шелохнулся, подтверждая опасения того, что он произнес именно услышанное капитаном. Неужели так скоро? Но…
- Они вернулись вместе? – выдавил из себя Джон.
- Да, сэр.
«Что же ты наделала…».
- Передать ему что-нибудь, сэр? – неуверенно отозвался дворецкий, видя, что хозяин не двигается с места. Джон сморгнул, сбрасывая оцепенение, и с тяжелым вздохом встал.
- Нет.
Каждый шаг давался с трудом, словно шел не в собственную гостиную, а на плаху, где его ожидал палач. А впрочем, дело было лишь во времени, когда все это встанет на свои законные места.
- Командор… - осторожно произнес капитан, появившись в дверях гостиной. Дочь была здесь же, получив от отца короткий, хмурый взгляд, тут же сосредоточившийся на госте. – Чем я обязан Вашему визиту?

 Отправлено: 06.02.13 17:10. Заголовок: Они шли тихо и молча..

Они шли тихо и молча, нарушая застывший покой темных городских улиц только собственными шагами. Незначительный шорох от ветра сопутствовал их короткой дороге до дома мисс Ричфул. Джеймс оказался рад вырваться из стен поместья, в которых заточил и тело, и разум, измученный упреками совести и криками гордости. Нужно было вдохнуть воздуха, чистого, родного, лишь иногда наполняемого оттенками соли и так популярных специй с рынка, где еще не успели убрать все продукты в прилавков. Ему нужно было отвлечься ненадолго, чтобы найти в себе уверенности для грядущей беседы. Найти снова утерянное упрямство и мечущееся желание бороться за правду. Его одинокую правду, которой верила лишь мисс Ричфул, вопреки словам отца.
Что он рассказал родному ребенку, чтобы скрыть истину? Что его командир решил стать героем и повел один лишь бриг навстречу смерти? Неужели его амбициозность и быстрый карьерный рост могли дать почву для такой лжи. Он лишь исполнял свой долг и был ему верен.
Верен семье… Для Норрингтона это было равно вере короне, ведь и его отец, и дед были во флоте, служили до последнего дня, пока не отпускали с миром. И их заслугами его имя стало благородным. А теперь очернили в угоду личным подлым интересам. Но оказалось, что не зависть, не страх перед грядущими расправами за какие-то проступки и грехи, а любовь послужила причиной для одного из предателей. Только для одного ли? Командор успел забыть так много за время своего мучения, даже семейное положение своих предателей капитанов. Были ли у них такие же поводы предать его ради родных? И кто тогда угрожал? Напрашивался очевидный ответ… Тот самый офицер, который яростнее всех защищал свою ложь, не стесняясь присутствия Норрингтона.
Пройдя по короткой дорожке к двери поместья Ричфул, Джеймс не стал снимать с головы капюшона своего широкого плаща. Ему нельзя было открывать лица на улице, чтобы не опозорить мисс Ричфул, рискнувшую своей репутацией, чтобы его увидеть. Она пришла слишком поздно к нему домой, к чужаку, мужчине, вопреки всякой логике, этикету и правилам в их благородном светском обществе. Она хотела его увидеть и в благодарность за сей храбрый жест он должен был хотя бы не подставить ее под удар.
Дворецкий открыл им дверь и впустил внутрь, и только тогда командор открыл лицо, осматриваясь бегло по сторонам, но не раздеваясь и не собираясь долго задерживаться в этом доме. Его визит будет коротким, если, конечно, Джон не станет упорствовать.
Шаги хозяина дома приближались, совпадая с тихим стуком стрелок часов, привлекших внимание Норрингтона. Этот звук отмерял последние секунды прежде чем он снова взглянет в серые глаза, но уже чужие, хранящие какую-то тайну души. Души, погубившей столько других, ведь если бы хотя бы «Арстон» остался рядом с флагманом, они бы смогли победить или выиграть время. Если бы только ему оказали такую честь довериться, понять, что может помочь, какие бы угрозы не сыпались на седую голову.
Видимо, крепкие нервы и этого морского волка сдали, раз в них он узнал уже знакомую пелену хорошего крепкого вина. Но Джон Ричфул пил, чтобы не думать о своем предательстве, а командор – чтобы его пережить.
Хмыкнув, Джеймс скрестил руки перед собой, вздыхая. Вопрос, заданный Ричфулом, показался ему смешным, но желания смеяться у него не возникло, наоборот, стало противно. От всего, от этих бесполезных манер, когда уже столько чистой и неприкрытой лжи было сказано, угроз произнесено и столько сделано вопреки здравому смыслу. И от того, что у этого предателя хватало наглости еще смотреть ему в глаза.
- Своей дочери. Мисс пришла ко мне непозволительно поздно, чтобы повидать и убедиться, что слухи о моей позорной смерти вымысел. И, как я понял, открыть для себя то, что вы скрывали… Мы пришли к выводу, что оба знаем далеко не все о причинах произошедшего. – Выдержав паузу, командор снова вздохнул, давя в себе неутихающий гнев. Он так много мог бы сказать этому человеку. Описать результат его предательства в красках, чтобы ни одно вино ни в каком количестве не спасло его жалкую совесть от страданий. Но это был не тот путь, которым учил идти родной отец. Преступление против закона наказывается по закону… И все получат, что заслужили, за свои деяния.
- Вы не избежите правосудия наравне с другими предателями, когда я докажу свою правоту. Но мне нужна хотя бы одна причина стараться не упоминать ваше имя, когда дело дойдет до трибунала.

 Отправлено: 06.02.13 17:10. Заголовок: Ему казалось, что пр..

Ему казалось, что прекрасно знает, что услышит, но сейчас оказался растерян. Минута… Нужна хотя бы минута, чтобы собраться с мыслями и суметь выдержать выжидающий взгляд двух пар смотрящих на него глаз. И когда же серые успели оказаться на другой от него стороне?..
- Элфи, оставь нас, - даже не взглянув на дочь, устало выдохнул Джон. Этот разговор не для ее ушей.
- Но… - изумленно было встрепенулась девушка, понимающая, что ее он касается напрямую.
- Не смей мне перечить! – вино лишило старого капитана привычного самообладания, о чем он понял лишь спустя мгновение, увидев испуг и обиду в глазах вздрогнувшей дочери. Элфи не произнесла ни звука, молча пройдя мимо отца, и лишь на краткий миг, уже за его спиной, обернулась, взглянув на командора и только после скрывшись.
Вслушивающийся в удаляющиеся шаги капитан закрыл глаза, с тяжелым вздохом потерев виски, и усталым жестом указал на диван.
- Присядьте, прошу. Непозволительно садиться, когда стоит гость, а ноги меня не держат, - голосом с оттенком одной лишь усталости произнес Джон, опускаясь в кресло рядом. Руки тяжело опустились на подлокотники, пустой взгляд уткнулся в угол расстеленного на полу ковра. Ему следовало бы сказать многое. Но теперь каждое его слово было словом предателя, не стоящее и гроша, и потому противное самому себе.
- На причину моего поступка я только что повысил голос, - все так же, без ожидаемой усмешки и единой эмоции произнес Ричфул, не поднимая взгляда. Зато чужой он чувствовал всей кожей, и уже в этом было его наказание. – Капитан Файнс дал мне одну ночь на то, чтобы принять решение. Он встретил меня в последний вечер перед отплытием. Мне дали понять, что если я не выполню требуемого, живой свою дочь я больше не увижу. Ее жизнь против Вашей, - горечь проскользнула в стальном голосе, и Джон закрыл глаза, глубоким вздохом успокаивая не к месту выскользнувшие из своего укрытия эмоции. – При всем моем к Вам уважении, сэр… Это не выбор. Будь у Вас единственная дочь, Вы бы меня поняли.
Ричфул понимал, что своей категоричностью подписывается в уже заготовленном для него приговоре, но подмасливать правду было противно никогда не умевшей этого делать душе, вдруг давшей в себе болезненную трещину.
- Даже если бы я остался и выжил… Другие корабли вернулись бы раньше, и капитан бы сдержал свое слово. Как сдержит и сейчас, если я дам показания в Вашу пользу. Я… Я не могу пойти на это, сэр. Она все, что у меня есть. Я не могу потерять свою дочь.
Джон с силой зажмурился и снова протер глаза, на миг скрывшись за ладонями. Вот и все. Это – правда, не имеющая значения.
- Я знаю, что совершил, и готов понести наказание. Но не сейчас, не ценой ее судьбы. Дочь казненного изменника, который ее оставит одну, в наследство отдав лишь свой позор… Простите, сэр, но я вынужден стоять до конца.

 Отправлено: 06.02.13 17:11. Заголовок: Сел Джеймс нехотя, с..

Сел Джеймс нехотя, совершенно не сочувствуя пожилому человеку, силы духа которого вопреки теперь захватившей его слабости тела хватило обречь на смерть целую команду и ее капитана. Но Норрингтон не стал спорить, не произнес и звука, сев напротив Джона, не смог и произнести после, когда Ричфул затих. В его лице Джеймс видел только предателя, и даже робко подавшая голос жалость не смогла сравниться с грозным ревом гнева. Гнева на человека, которому он мог помочь сам, даже сейчас, когда пути назад уже не было. Командор не шелохнулся, не вздохнул, лишь глянул мельком на лестницу, в темноте которой скрылась ранее фигурка мисс Ричфул. Ему стало жаль ее еще больше, чем потерянный экипаж. Быть причиной смерти других еще страшнее, чем исполнить приговор собственными руками, как сделал это ее отец. Не так давно она просила не судить по ней об отце и теперь он не мог судить иначе. Мисс Ричфул льстила родной крови в венах старика, который не пожелал спасти своего командира и не пожелал ему помочь теперь. Не пожелал он и довериться, как могли бы поступить офицеры, следуя кодексу чести.
Норрингтон ненадолго закрыл глаза, успокаивая все никак не приходящий в себя разум, надеясь на рассудок хладнокровный и расчетливый. Не осталось места для чести, нет больше места благородству, есть только предательство, которое Джеймс непременно докажет, ну а если нет…
- Если казнят меня, по крайней мере, я встречу рано или поздно вас в Аду вместе со своим экипажем. И мне не будет стыдно перед ними, потому что я боролся за честь своего корабля и свою, как их капитана. Если же свершится правосудие…
Командор снова хмыкнул, впервые за весь этот разговор проявив хотя бы одну эмоцию, хоть и горькую по сути, но зато искреннюю, потому что не мог бы поступить иначе, как и Джон.
- Я позабочусь о мисс Ричфул и обеспечу ей достойную ее жизнь.
Не прощаясь, Джеймс уверенно встал и направился к двери, уже на пороге накидывая капюшон на голову и без всяких задержек удаляясь прочь. Но только на пол пути он вдруг понял, что идет совсем не домой, а к причалу, к тому самому месту, где обычно на якоре стоял его корабль. И мало кто мог бы понять, насколько сильным был стон души, когда вопреки глупой надежде, что все это лишь кошмар, «Разящего» на месте не было.
«Я буду бороться… Не за себя, но за вас, чтобы никто не смел думать, что вы отдали жизни напрасно. Я постараюсь, чтобы вас почтили как героев, а не мучеников. Чтобы вас вспоминали с гордостью, как я помню». Подняв голову, чтобы спрятать предательские слезы и не дать им пролиться, Джеймс тяжело вздохнул, глядя на непокорное небо и сияющие вдали звезды. Если так угодно будет небу, он отправится за своей командой безропотно, но пусть тогда не будет благоволить более тем, кто останется жить.
Норрингтон вернулся домой уже за полночь, застав в гостиной одиноко прибирающего со столика Милтона. Служанок он распустил, но не смог лечь спать сам, пока Джеймс не вернется. Старое сердце, против упрямой воли, но тревожилось. И добрая улыбка, коротка, но заботливая, озарила лицо Джонатана, когда командор переступил порог все еще освещенной пламенем камина комнаты. Снимая на ходу плащ, Норрингтон осторожно уложил его на спинку дивана и устало сел на свое привычное место, тяжело вздохнув.
Джонатан удалился ненадолго и вернулся с новой бутылкой вина, покорно ожидая, когда хозяин дома снова попробует утопить свою печаль, но к новой своей радости увидел вместо протягивающейся к бутылке руки жест отрицательный.
- Не нужно.
- Что-нибудь другое, сэр?
- Нет… Ничего не надо. Доброй ночи, - выдавив улыбку, Джеймс проводил Джонатана до дверей в комнаты прислуги и снова уставился в камин, где все так же беззаботно трещал огонь. Картины снова стали всплывать перед мысленным взором, но уже не ранили так сердце, как могли раньше. Видимо, уже нечему было переживать, осталось лишь желание отомстить… И не только у него одного.
Враги не теряли времени даром, отослав к подкупленным властям вести о случившемся недоразумении. Им нужны были показания, ложные свидетельства, чтобы подтвердить лживые факты. Капитан Файнс тоже не спал в ту ночь, театрально ласковый с дочерью, сейчас он был как волк, укушенный уже казалось бы поверженным противником до крови. Крови, которой могла противнику оказаться мало. И тот подтвердил свои намерения еще утром, накинувшись на капитана, едва не оставив на месте с пережатым горлом.
Вспоминая об этом мерзком инциденте, Файнс тоже пил, но из бокала, всю свою злость вымещая на хрустале. Не прошло и часа после разбирательства в штабе, как он отправил посыльный шлюп французским друзьям. И уже через день этот шлюп вернется, даст неопровержимые свидетельства таких сердобольных очевидцев. Злорадно хмыкнув, капитан опустошил свой бокал, звучно кладя на стол в своем кабинете. Сегодня он собирался хорошенько выспаться.
Утром и весь последующий день вокруг офицерского дома и штаба адмиралтейства через три квартал кипели страсти. Возвращение командора домой вызвало бурю негодования и удивления. После всего рассказанного моряками, вернувшимися с рейда, история, которую теперь трещали на каждом углу у одних горожан вызывала смех, а у других испуг. Семьи погибших желали командору скорой смерти, игнорируя всякий здравый смысл, подчиненные четырех капитанов, сговорившихся убрать Норрингтона – все матросы, которым выдали полугодовое жалование за прикушенные языки, поругивались в его адрес, избегая напрямую касаться животрепещущей темы и лишь сам Джеймс упрямо стоял на своем – на невиновности по делу, в котором его сделали обвиняемым, на чистоте своего имени и на предательстве тех людей, что очернили его и предали, бросив в море. Тень смерти маячила еще далеко, но ее дыхание уже было слышно и неприятно щекотало нервы каждому участнику происшествия.
Доказательств у Норрингтона не было, его слово одиноко стояло против горделивых и оскорбленных речей предателей, стойко держащихся друг за друга. И с каждым часом разбирательства, когда поминутно расписывался злосчастный день гибели «Разящего», адмирал Уинтер уставал все больше и больше и к вечеру, устав слушать хор голосов по правое ухо и колкие ядовитые ответы по левое, распустил очередной слушание.
Спор заходил в тупик на моменте, когда предполагаемая французская эскадра так и не появилась у берегов Антигуа.
- Отрицают как один… - Жаловался тихо командор, все же сдавшись под упреками Джонатана и ужиная в столовой. Нехотя ковыряя вилкой мясо и картошку, но все же благодарный за настойчивость своего доброго дворецкого, Норрингтон снова потянулся к вину и в том было его законное право после такого тяжелого дня. Он не привык вести длительные споры. Военному человеку, всю жизнь посвятившему себя служению флоту, где многословность была едва ли не дурным тоном, он безумно устал, так и не набравшись толком сил и еле поправляя здоровье.
- Все образумится, сэр, - уверял Джонатан, когда Джеймс направился из столовой в свой кабинет. – К слову, о недоразумениях…
Порывшись в карманах камзола, Милтон выудил оттуда белоснежный платок, на котором невольно задержался хмурый взгляд командора.
- Полагаю, это вещь принадлежит мисс Ричфул. Когда вы утром уехали, его нашел Верес.
Взяв платок в руки, Джеймс бережно коснулся вышитых букв E.R. Почему-то в этой вещице он узнавал ее характер – нежный, ласковый, но в свою очередь стойкий и безрассудно горячий. Не заметив, что губы тронула улыбка, Джеймс засмотрелся на платок, не сразу услышав топот нескольких пар сапогов во дворе.
Джонатан услышал звук первым и успел спуститься с лестницы, прежде чем в дом ворвались красные мундиры.
- В чем дело? – Пряча вещь мисс в карман бридж, Джеймс с искренним возмущением встретил сержанта, подоспевшего с приказом.
Бумагу из чувства вежливости к чину, которого еще формально не решили, сначала позволили прочесть. По мере же того, как Джеймс ознакомлялся с содержанием бумаги, в зеленых глазах читалось раздражение, постепенно сменяющееся неверием. Не могло все закончиться вот так…
Но беспристрастный сержант встретил удивленный взгляд с холодным равнодушием.
- Следуйте за нами.

Корабль Его Величества «Трезубец» ожидал в порту, готовый принять на борт заключенного и некоторый груз, за компанию с ним отправляемый не иначе как в Лондон. Командор видел этот фрегат лишь однажды, когда-то даже перекинувшись парой слов еще будучи младшим лейтенантом с молодым офицером с этого судна, когда выходил в рейды по Ла-Маншу. И явно не при таких обстоятельствах он хотел вновь увидеть уже знакомую раскраску «Трезубца» с легким креном всего корпуса влево.
Тот молодой офицер оказался нынешним капитаном, изрядно растолстев, отпустив щегольскую бородку и флиртуя с незнакомой девицей, когда конвоиры привели пленника к причалу. Шлепнув девушку по ягодице и отпуская на все четыре стороны, сразу теряя интерес, капитан Брайс с издевкой осмотрел старого знакомого, уперев руки в бока, не удостоив даже приветствием и лишь ехидно откланявшись, чтобы пропустить конвоиров к трапу.
Судно готовилось к отплытию, постепенно пополнялся трюм для грядущего путешествия по Атлантике на север, и через несколько часов отплыло так же тихо, как и причалило, не встреченное никем, но провожаемое украдкой наблюдающим из экипажа Файнсом.

 Отправлено: 06.02.13 17:12. Заголовок: Никогда еще Элфи не ..

Никогда еще Элфи не чувствовала себя узницей в собственном доме, но именно ею и была. Джон готовился опустошать другую бутылку, когда дочь спустилась к нему, поняв, что командор уже ушел. И наткнулась лишь на обвинения. Всю злость, боль и отчаяние опьяневший ум выместил на Элфи, которой некуда было от них деться. Она не должна была покидать дом, не должна была видеться с командором и тем более не должна была рассказывать того, что сам Джон поведал ей в своей тревоге. Ей запрещено было покидать дом до тех пор, "пока все не образумится", как сказал отец, больше не желающий слышать слабые возражения той, которую он пытался спасти.
Ничего не понимающая миссис Мэндли вот уже второй день неотступно была рядом, стараясь поддержать, хоть и не ведала, что творит своими речами.
- Прошу, не надо. Не говорите так, - все же не выдержала в тот день мисс Ричфул, оборвав заверения Сары в том, что все образумится и командор непременно получит по своим заслугам. Голос дрожал, выдавая слабость всего тела, захватившую еще с того вечера, когда началось ее заключение. На счастье девушки, гувернантка одарила ее изумленным взглядом, но не стала спорить, решив, что лучше и вовсе избегать этой темы, и дни наполнились совершенно будничным времяпровождением. Миссис Мэндли читала своей воспитаннице некогда любимый ею сборник стихов, за рукоделием занимала беседами о жизни своих подруг, к которым ходила на днях, призвала разучить услышанный там же романс, но после занятий музыкой заметив, как погружена в себя девушка, сделала печальный вывод о том, что та больна. Спор, подстрекаемый страхом перед врачами, хотя бы ненадолго сумел оживить Элфи, все же доказавшую, что ее усталость не имеет никакого отношения к болезни, и когда под вечер отец вернулся домой, сидела со своей гувернанткой в гостиной, не дождавшись ужина. Чай и пирожные... Почему она попросила именно их? Миссис Мэндли же даже не думала задаваться подобным вопросом, просто радуясь, что Элфи наконец хотя бы слабо улыбается, напоминая саму себя, а не свою бледную тень.
Хозяин дома в последние дни тоже был сам не свой, вот и сейчас предстал перед домашними угрюмым и молчаливым, не согласившимся разделить с ними их сладкую слабость, потому как нуждался в нормальном ужине, но севшим напротив женщин. Хмурый взгляд застыл на столе. Мисс Ричфул, отставившая чай, жестом попросила притихнуть Сару, при виде обоих Ричфулов решившую, что им не помешает хороший отдых где-нибудь, и перечислявшую сейчас подходящие местечки, и чуть наклонилась вперед, пристально глядя на отца.
- Что-то случилось? - мягко произнесла она, и так прекрасно видя, что его что-то гложет. Джон слабо усмехнулся. Эту весть можно было бы даже считать радостной, не будь она шита нитками взяток и грязной лжи, победившими над честным словом. И как сказать об этом дочери?
Ричфул глубоко вздохнул, поднимая на нее взгляд. В родных серых глазах читался уже становящийся привычным легкий испуг, и старик не понимал, кого же теперь его дочь может бояться больше - неизведанной еще вести или его самого.
- Вчера вечером арестовали командора. Против него нашли еще свидетелей, и корабль в Лондон уже отплыл.
Все - на едином выдохе, словно, позволь он себе паузу, потом не нашел бы храбрости продолжить, ведь понимал, что сейчас увидит в серых глазах напротив.
Отчаяние, ужас, неверие. Все слилось воедино, сдавив сердце стальной хваткой до боли.
- Ох, хвала небесам! - поразившись паузе, поспешила вставить свою лепту Сара. - Наконец-то все встало на свои места. Я же говорила, что он получит по заслугам! Верно, Элфи? - миссис Мэндли оглянулась на девушку и обомлела. - Элфи!
Ее схватили за плечи две чуткие руки, дав удержаться. Гул, стоящий в голове, не позволял пошевелиться, даже просто услышать настойчивых советов гувернантки, и потому та сама заставила девушку облокотиться на спинку дивана. Сара нависла сверху, испуганно вопрошая, слышит ли она ее. Воспитанница была неестественно бледна и едва дышала.
Ну же, сдави еще сильнее, прекрати эту муку! Но Элфи не могла даже закрыть глаз, уставившись в потолок, с равнодушием которого может сравниться только небо, под которым властвуют предатели, а имя безвинного порочат.
Джеймс...
- Боже, она... плачет... - выдохнула Сара и повернулась к уже давно прибежавшему на ее крик Питеру. - Ты послал за доктором?
Он невиновен, невиновен! Почему они не поняли? Почему послушали тех, кто заставил пережить его ад, не его? Невиновен... Мысли сумели отогнать гул в голове, дав возможность снова шевелиться, чему попыталась воспротивиться миссис Мэндли, вдруг наткнувшись на сопротивление, неожиданное для предположительно больного человека.
- Ты должен сказать правду, - потратив все силы на то, чтобы выпрямиться, еле слышно сказала Элфи, но Джон прочел бы это и по губам, уже заранее зная свой ответ.
- Невозможно, - покачал он головой.
- Ты должен!
- Элфи! - испуганно взвилась было Сара, но девушка даже не обратила на нее внимания, глядя только на своего отца, который даже сейчас все еще мог все изменить.
- Ты можешь его спасти! - продолжил от отчаяния звонкий голос, невзирая на опасную слабость тела.
- И погублю этим себя и тебя! - не выдержал Джон, тоже повысив голос. Вот же упрямая девчонка!
- Иначе он погибнет! - Элфи вскочила с места вслед за ним, стоило почувствовать, что темная пелена перед глазами, грозящая унести с собой ее сознание, спала.
- Еще ничего не известно, будет суд. - Джон тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что он ничего не решит. Слишком много свидетелей против, ни одного за. Если не изменится это, не изменится и приговор, вынесенный командору уже тут.
- Джон! - взвизгнула Сара, в отличие от капитана пристально наблюдающая за каждым движением девушки, которая вдруг опасно покосилась, стоило только пройти ее запалу, из которого та почерпнула силы. Ричфул подхватил уже даже вяло не сопротивляющуюся дочь на руки, взревев раненым зверем.
- Где носит вашего врача?!
* * *
Прошло уже почти полгода с тех пор, как портовый Ямайский городок взбудоражила история о погибшем флагмане. Единственный, кто открыто отрицал поданную всем версию и кто мог одним своим присутствием напомнить об этом его жителям, был любезно устранен красными мундирами, и теперь имя Джеймса Норрингтона не произносили, стараясь забыть случившуюся трагедию.
Она бы не смогла забыть, даже если бы захотела…
- Ох… Уйди! Прочь! Фу! Как тебя там… Верес! Нельзя! Ми-и-и-сс!!!
Элфи, бросив недочитанной едва начатую строчку, ринулась на первый этаж к источнику отчаянных криков. Миссис Мэндли стояла посреди гостиной, держа над своей головой утреннюю почту, а Верес определенно решил, что пора покорять вершины, и начать нужно именно с этой леди.
- Верес… - тихо, но грозно, зная, что пес прекрасно ее услышит, произнесла мисс Ричфул, встав неподалеку. Не один месяц ушел на то, чтобы пес согласился принимать от нее не только ласку, но и команды, по большей части по вине самой Элфи, сдающейся жалобной морде пса, прекрасно научившимся давить на чувство сострадания. Понадеявшись провернуть старый фокус, Верес покорно опустился на все четыре лапы, прилег и, не сводя с девушки глаз, заскулил. Мисс Ричфул отвечала упрямо непоколебимым в своем отношении к увиденному безобразию взглядом и умиленной улыбкой.
Поспешившая отойти подальше от мохнатого бедствия Сара степенно уселась в кресло, положив почту себе на колени и с деловитым видом стала перебирать письма, не забывая комментировать вслух.
- О, это от тетушки Пакс! – улыбнулась миссис Мэндли с теплотой. У нее было не так много родственников, с которыми она поддерживала приятные отношения, и старая тетушка была в их числе. – В прошлый раз она писала, что у нее очень болит спина, надеюсь, сейчас ей легче. – Сара вздохнула и положила письмо под самый низ стопки, читая следующее. – Это Вашему отцу от… - миссис Мэндли прищурилась, пытаясь разобраться в совершенно безобразном почерке. – Мистера… Стоунсона, дай Бог мне зрения…
Элфи засмеялась, на всякий случай беря у гувернантки конверт, чтобы проверить, и кивнула, подтверждая.
- Это старый папин друг, они служили вместе еще юнгами, - девушка улыбнулась, садясь напротив Сары на диван (Верес ворчливо потеснился) и возвращая ей конверт, но миссис Мэндли даже не посмотрела в его сторону, полными изумления глазами уже вчитываясь в следующий, чей отправитель, судя по несчастному виду гувернантки, еще более вольно обращался с пером, чем предыдущий.
- Давайте помогу, - хихикнула Элфи, не дожидаясь ответа, произвела обмен конвертами, пробежалась взглядом по коротким строчкам с парой адресов да имен, и сердце ее замерло.
- Я… - звук собственного голоса показался неестественным во вдруг замершем вокруг мире. – С Вашего позволения, я лучше пойду к себе.
Сара растерянно кивнула, провожая взглядом девушку, не понимающую, как она сумела добраться до своей комнаты, ведь не чувствовала ног, почти не отводя взгляда от заветной строчки. Она читалась легко, ведь была написана каллиграфическим почерком, и словно по-военному четкие, выверенные буквы раз за разом складывались в невероятное «Джеймс Норрингтон». Элфи села на свою кровать, провела пальчиком по заветному имени и зажмурилась на мгновение, не смея поверить собственным глазам. Но открывшиеся вновь, они показали ей то же имя, заставившее мир вокруг исчезнуть где-то внизу по велению выросших и в нетерпении унесших к небесам крыльев. И только там, когда на губах расцвела улыбка, и вера в чудо взяла верх над пытающимся все отрицать разумом, Элфи посмела чутко, бережно вскрыть конверт, доставая оттуда письмо.

 Отправлено: 06.02.13 17:13. Заголовок: Мисс Элфи Ричфул, Йо..

 Отправлено: 06.02.13 17:13. Заголовок: Mr. James Norrington..

 Отправлено: 06.02.13 17:14. Заголовок: Мисс Элфи Ричфул, Йо..

цитата:

Мисс Элфи Ричфул, Йорк Стрит, г. Порт-Роял, о. Ямайка Дорогая мисс Ричфул, Не могу выразить словами свое счастье, когда увидел в руках коменданта конверт и узнал Ваше имя. Я не мог поверить, ведь спустя два месяца жизни в своей клетке я уже не надеялся, что может случиться что-то хорошее. Вы снова подарили мне смысл держать себя в руках, когда сил уже не оставалось. Мне бы не хотелось Вас огорчать своими новостями, единственное, что могу сказать с чистой совестью, что трибунал беспристрастен, а потому верит только фактам. Не в мою пользу, конечно, что все факты против моей невиновности. Я расписал и рассказал им все по дням, часам и минутам, вспоминая свой судовой журнал и личные наблюдения, но пока что мое слово ничего не стоит против письменных подтверждений купленных Файнсом властей и очевидцев, которых не было поблизости в тот день, слишком далеко случилась битва от берега. Если бы хотя бы один из членов экипажа «Разящего» выжил, они бы передумали, услышав ту же историю уже из других уст. В этом несчастье я вижу злобную усмешку судьбы - оставить лишь одного, знающего правду с горящим сердцем ее доказать, но безрезультатно затухающим, только потому что есть численное превосходство, купленное за деньги. Даже контр-адмирал Пакстон к моему огорчению постепенно перестает верить в искренность моих показаний. Боюсь, дело в узнавших о смерти сына родителях лейтенанта Грувза. Я понимаю их состояние, но не соглашусь с обвинением, чтобы утешить чужие слезы, проливающиеся по вине других людей. Прошу, будьте внимательны к себе. Не позволяйте себе слабость, как посмел когда-то я, в итоге лишившись всего. Слабость духа губит тело, слабость тела губит дух, если только нет упрямой воли, а я всей душой верю, что Вы сильная и можете справиться с любой проблемой. Я вспоминаю Вас и мне легче дышать этим затхлым воздухом, а когда дни проходят незаметно без вызовов на допрос, вспоминаю Ваши улыбки. Вы куда сильнее, чем я, мисс, и Я рад, что Вы навещаете мой дом, и очень скучаю по всем его обитателям. Даже по Вересу, хотя, помнится, он успел погрызть мое кресло в кабинете, хотя и разозлиться на него не успел. Но сейчас все кажется таким незначительным и мелким по сравнению с возможностью больше никогда не увидеть ни Вереса, ни Джонатана. Ни Вас, моя леди. Спасибо Вам за эту веру, мне нужно было снова узнать, убедиться, что еще есть надежда, хотя бы у Вас. В заключении, когда не видишь света солнца, постепенно перестаешь верить в добро и справедливость, словно в тени и шорохе, которыми я окружен, им уже нет места. Я бы хотел снова прогуляться с Вами по городу, почувствовать тепло нашего яркого карибского солнца. Никогда бы не подумал, что умру так далеко от дома, хотя родился в Лондоне. Говорят, что дом есть там, где сердце, а мое… осталось где-то на Ямайке. Искренне Ваш, Д.Н.

- Вину вы не признаете?
- Нет, сэр.
- Но доказать обратное не можете.
- Да, сэр, - затуманенным взором сверля небольшой стол, за которым разместились адмиралы, Джеймс тихо сглотнул подступивший к горлу ком обиды. Обвинения против него накапливались с удивительной быстротой, обвиняя в самых постыдных грехах, порочащих не только мундир, но и честь законопослушного человека, коим он всегда считал себя сам, теперь же уже не веря и в то, что все еще дышит. Впрочем, судя по царившей обстановке, несмотря на полуденное солнце, прокрадывающееся через широкие пыльные окна, ромбиками света изрисовавшими разложенные бумаги перед судьями, жить ему оставалось совсем не долго.
Трибунал устал слушать его речи, искренние, безоговорочно учтивые и потому настолько набившие оскомину без единого доказательства, кроме того самого факта, что Норрингтон живой и еще борется за какую-то свою одинокую правду. Несколько долгих месяцев разбирательств привели лишь к тому, что набрался целый стостраничный том доказательств его вины в контрабанде, коррупции, запугивании властей расправами, незаконных сделок как с врагами, так и с друзьями. Будучи так далеко от Лондона, по мнению трибунала, командор и в самом деле мог реализовать все, в чем его теперь так рьяно обвиняли. Да и само повышение уже вызывало целый ряд сомнений.
Яркое солнце слепило глаза, поэтому Джеймс не мог различить, какие же эмоции преобладают на лицах его судей. Каждый адмирал нес за собой груз собственных побед и поражений, невообразимых для обывателей. Но даже для них случившееся с Норрингтоном выходило за рамки представлений о войне. Предать отечество, пользоваться ресурсами колонии в угоду честолюбию и гордыне, как мог сын одного из самых порядочных их коллег опуститься до такого, имея солидное наследство и безупречное имя.
- У меня нет ни одного доказательства кроме собственной жизни, - осторожно добавил Джеймс. Он был бледен, исхудал больше от переживаний, чем от недоедания, растрепанная шевелюра, будучи недавно лишь темно-русой, теперь блестела в ярких лучах и проглядывающей сединой. Он неимоверно устал повторять и пропускать через уже иссохшее от ненависти и обиды сердце кошмар, который ему устроили бывшие подчиненные.
Норрингтон лишь недавно стал вспоминать, насколько же был слеп все это время. Ведь едва его назначение стало официальным, ему пытались рассказать о каких-то важных договоренностях, особо интересных сделках, хотели от него каких-то подписей. Круговорот множества моментов свелся лишь к одному, когда раздраженный излишней приставучестью капитана Файнса, мельком просмотрев предложенный им договор с мало известными купцами, Норрингтон не нашел ни одного выгодного для военного корпуса в Порт-Рояле положения и просто сжег бумагу в каминном очаге, попросив больше не беспокоить напрасно в столь позднее время.
Он мешал, все это время мешал и был угрозой и вот наконец враги избавились от его присутствия, не постеснявшись в способах. И все же где-то внутри упрямо пряталась надежда. Она ютилась, опасаясь черноты вокруг, ведь командор не испытывал более никаких светлых эмоций, его терзали кошмары, а дни проходили в ожидании приговора. Его дело нашумело в городе, когда-то старые знакомые наперебой перемывали кости всей его семье, от того Джеймс и рад был с обреченностью, что один и никого даже кровные узы не связывают с его подлой личностью.
Было бы куда хуже знать, что его мучения закончатся, а для других людей еще много лет вперед будут поводом для новых. Правда – обоюдное решение большинства, посчитавших, что так будет лучше для всех. Его же правда превращалась во вранье ради спасения собственной жалкой шкуры, забывшей что такое чистота и порядок, чему свидетельствовала и короткая борода, и грязные вещи.
- Мы искали подтверждения ваших слов, требовали все доказательства, какие только могли бы помочь подтвердить вашу позицию, но… Больше нет никаких оснований и возможности тянуть вынесение решения. – Прозвучал тихий голос Пакстона. – Больше нет…
Норрингтон на миг прикрыл глаза, пытаясь понять, что взметнулось внутри – страх ли это, который испытывал лишь в открытом бою еще будучи юнцом, заснувший на долгие годы, все так же ненависть, испепелившая его веру в свободу, или облегчение, что все наконец закончится?
Джеймс поднял голову и выдавил улыбку, едва ли видя в собственной тени самого Пакстона, щурясь, но без лукавости хмыкнув.
- Благодарю.

цитата:

Моей драгоценной Элфи, Как бы я хотел снова Вас увидеть, дорогая мисс Ричфул. Простите мне мою вольность в этом письме, потому что вопреки моим, и как я уверился, Вашим надеждам, чудо не свершилось и, к сожалению, это мое последнее письмо. Возможно, это письмо последнее, что я сделаю с радостью в своей жизни, и мне больше незачем скрывать подлинных чувств. Я должен признаться хотя бы на бумаге в том, о чем теперь сладостно горюет сердце, ведь когда оно попадет Вам в руки, меня уже не будет в живых. Ваше письмо было мне утешением в эти темные дни. Поверьте, что я выучил его наизусть, каждую строчку, помня каждую запятую и точку. Мне было важно иметь даже такую маленькую и несущественную возможность коснуться той же вещи, что и Вы. Этой бумаге досталось тепло, которое я никогда не смогу ощутить сам. Я вспоминаю тот день, когда вынужден был покинуть ставший родным мне город, и сколько бы бед не испытал от его жителей, предавших меня и отправивших на смерть, я счастлив, что в нем встретил Вас. Вы удивительная девушка, дорогая мисс Ричфул. Мне бы хотелось провести в беседах с Вами остаток жизни, но, увы, которой не суждено уже быть. Сегодня утром я узнал, что трибунал не оправдал меня и все мои действия расцениваются как предательство по отношению к Короне. Вечером меня ждет свидание с виселицей и, как не странно, я не боюсь. Впрочем, я не могу сказать, что веду себя храбро или мужественно. Кажется, я просто сломался, как ломается лезвие клинка, когда его слишком сильно сгибают, но он все равно еще острый и не потерял своих свойств. Лишь бороться уже не может, как и я. Я хотел умереть в море, в сражении, исполняя свой долг и верно служа Его Величеству, но мои враги не удостоили меня такой милости, а поэтому я почти смирился со своей незавидной участью. Это почти Вам может показаться странным, но оно связано только с Вами, дорогая Элфи. Я хотел раскрыть Вам тайну, которую осмыслил только сегодня окончательно. Не могу описать словами, как же жаль, что я не смогу сказать Вам это лично, но не сказать вовсе я не могу. Я Вас люблю. Однажды я бы непременно смог признаться Вам, глядя в глаза, набравшись смелости попросить о взаимности. Я представляю Вас сейчас перед собой, и мне легче дается это мучительное ожидание, хоть и труднее писать письмо. Вы подарили мне надежду, и даже будучи так далеко через целый океан одна лишь мысль о Вас и воспоминание, связанное с Вами, дают мне силы достойно встретить этот последний вечер. Вы подарили мне возможность вспоминать Вас, и это оказалось самым дорогим подарком судьбы. Я не испытывал чувств, подобных этим, раньше, но я знаю, что это именно любовь. Такая, на которую, как я думал, никогда не буду способен. Я вижу Ваши глаза и улыбку, и темница исчезает, я снова дома. Надеюсь, мое счастливое забвение снизойдет сегодня еще раз. Хочу, чтобы Вы знали, как я безмерно благодарен Вам за все, что Вы сделали для меня и даже за то, что, быть может, сами не заметили. Вы подарили мне счастье. Вы и есть мое счастье. Моя единственная любовь. И потому я желаю Вам найти свое и обрести свою любовь. Найти того, кто сможет быть Вас достойным и ценить так же, как ценит умирающий глоток чистой воды в соленом море. Как я, наверно. Я не могу считать себя достойным, ведь тогда бы меня не разлучили с Вами. Может, в том и была вся суть моей жизни – сказать Вам, насколько Вы прекрасны. Вы и есть то чудо, которое спасает душу и тешит надеждой, дает веру и силы. Будьте счастливы, моя дорогая Элфи, и, пожалуйста, если Вам будет так угодно, вспоминайте обо мне иногда. Возможно, доброта такой чистой души как Ваша хоть немного ослабит жар адского пламени. Больше обо мне никто не вспомнит. Пусть мой дом станет Вам поводом улыбнуться тем светлым дням, когда мы виделись. Я успел распорядиться о его судьбе и, когда уже все свершилось, Вы единственная его хозяйка. Мой добрый Джонатан будет верно служить Вам также, как служил мне все эти годы. Судьба же Вереса всегда была в Ваших нежных руках. Никогда бы не подумал, что буду завидовать дворняге, но он будет с Вами рядом, а я уже нет. Мы с ним даже немного похожи, ведь я тоже был ранен, но Вы вошли в мою жизнь и исцелили душу. Я бы хотел верить, что принес Вам хоть немного радости в ответ. Прощай, моя любимая Элфи, Всегда твой Д.Н.

 Отправлено: 06.02.13 17:14. Заголовок: Застывшая на весу ру..

Застывшая на весу рука так и не смогла опустить письмо. Стеклянный взгляд застыл на последней строчке, на инициалах, под которыми в этот дом больше никогда не придет весточка, и только когда на миг прикрыла их, поняла, что перестала дышать. Тело словно само перестало видеть смысл поддерживать жизнь в опустевшей оболочке, и только жар собственных безмолвно, тихо и потому впервые так страшно бегущих по щекам слез остался для девушки напоминанием, что для нее еще не остановились стрелки часов. Но для чего?
В отчаянье взгляд метнулся к строчкам выше, неумолимо повторившим безжалостную правду. Он мертв. Повешен, как преступник, изменник, по прихоти тех, кому был неугоден. Мертв…
Элфи не заметила, как опустила письмо, безжизненно глядя в одну точку перед собой и на удивление не слыша биение своего сердца. Словно вырвали, оставив на месте пустоту. И холод, сквозь эту зияющую дыру окутавший сжавшуюся в бесполезный комок душу. Ее сердце было рядом с ним, но больше некому было об этом сказать, больше некому было его вернуть. Его больше нет, нет, нет!
Резкий, надрывный вздох – и в тот миг силы ее оставили, подкосив и уронив на постель в бессильных, отчаянных рыданиях. Как может дальше существовать этот мир, если в нем позволяют свершиться подобному? Как она сама все еще может дышать, когда ее солнце навсегда украли с неба? Его пламя погасло, оставив взамен лишь мрак ледяной бесконечности, которую теперь могла заполнить только боль. Только ее было сейчас настолько много, чтобы окутать все вокруг.
Он называл ее сильной, но это не так. Она ничего не смогла сделать, чтобы его спасти, не посмела настоять, сделать, сказать… Элфи замерла на миг, стиснув в кулаках покрывало и пораженная ужасной мыслью. Ведь ее голос тоже мог что-то значить. Если бы она сумела вырваться из дома, осмелиться пойти против отца, рассказать всю правду, что знала, он мог бы быть сейчас жив! Но Элфи не хватило сил для борьбы даже с простыми запретами. Зачем было пытаться сберечь свою жизнь, если взамен пришлось отдать другую? Почему так глупо верила, что все обойдется?
«Прости меня… Умоляю, прости» - тихим шепотом вслух и отчаянным криком в сознании. Но все уже было кончено, так и не начавшись.
«Я люблю тебя…» - в отчаянном вздохе. «Я так и не смогла сказать тебе, как люблю». Элфи даже не сумела попрощаться. С горечью вспомнив последнюю их встречу, оборвавшуюся по воле отца, девушка не смогла сдержать новых слез. Она дрожала всем телом, не в силах справиться с холодом и вцепившимся в нее своими цепкими когтями ужасом, пускай даже теперь ей нечего было бояться. Самый жуткий ее страх уже оказался на воле, одним взмахом своей руки оборвав одну жизнь и лишив всякого смысла другую. «Ты поверил в меня и оказался неправ. Я слишком слабая, Джеймс…». Она не заметила, как в исступлении начала шептать его имя, отчаянно зовя к себе. Ведь теперь он действительно мог услышать, и его не удерживали стены его темницы.
«Нет, нет, нет!!!». Элфи до боли стиснула руки в кулачки, напоминая себе хотя бы этим, что все еще жива, и отчаянно молясь. Пусть все это окажется кошмаром, пусть не будет никакого письма, пусть еще не порушатся надежды… «Вернись. Вернись ко мне…» отчаянно, безумно и потому горячо.
Пусть время повернется вспять, пусть мир разрушится, но только не повторит своей ошибки.
И она не повторит тоже…
Девушка нашла в себе силы приподняться и, размазав слезы по щекам, чтобы не мешали видеть, снова схватилась за письмо, находя нужную строчку. «Больше обо мне никто не вспомнит». Элфи замерла, с каждым вздохом набираясь решимости. Вспомнит. Все будут помнить, и не как преступника, а как верного своему долгу до самого последнего вздоха…
- Элфи? – в дверь деликатно постучали. Девушка встрепенулась, пряча письмо в ящик. Стоящая снаружи Сара так и не дождалась от нее ответа, все таки открыв дверь и охнув, когда увидела заплаканное лицо мисс Ричфул. – Господи, милая, что случилось?
Девушка зажмурилась, вытирая слезы, и отчаянно замотала головой. Она не могла произнести этого вслух, даже в мыслях продолжая умолять о том, чтобы все это оказалось неправдой.
- Мне… мне нужно увидеть адмирала Уинтера, - осевшим голосом произнесла Элфи, резко вставая с кровати, словно намеревалась найти его прямо сейчас, но пройти мимо вставшей в проходе миссис Мэндли оказалось невозможно.
- Он вернется к концу месяца. Его нет в городе, разве Вы не знали? – быстро произнесла Сара, обеспокоенно глядя на воспитанницу. – Зачем он Вам?
Но Элфи снова ответила лишь молчанием и наполнившимся обреченности взглядом, вдруг просиявшим.
- Значит, я отправляюсь в Лондон.
* * *
Элфи никогда раньше не была в море, теперь же уже неделю к ряду видела вокруг только его, раскинувшее свои владения до самого горизонта, и с трудом вспоминала предшествовавшие отплытию дни. Мисс Ричфул собиралась в спешке, уверенная, что отец всеми силами будет пытаться ее остановить, но Джон, услышав от дочери решение суда, сказал лишь, что не доверит ее жизнь первому попавшемуся капитану и найдет нужный корабль сам. Доналд Баркер, еще начинающий торговец, но с крепким кораблем и толковой командой, как отметил Ричфул, отплывал через пару дней, и даже это промедление казалось девушке мучительным. Капитан оказался человеком вечно занятым и потому угрюмым, а Элфи впервые в жизни не стремилась вызвать улыбку у человека. Дни были пустыми, как горизонт и собственная душа. В один миг этот мир потерял свою суть и смысл, и девушка цеплялась за него, пока имела еще перед собой цель, стараясь не думать о том, что будет дальше. Путь впереди был еще достаточно долог, и мисс Ричфул никто не лишал возможности одиночества, чтобы ей хватило времени на раздумья. Теперь это единственное, что она могла. Серые глаза больше не сияли, с трудом цепляясь за видимое вокруг окружение. Девушка стала рассеянна и ни на чем не могла долго задержать взгляд и, соответственно, свое внимание. Бессмысленный мир прекрасно обходился и без него, и Элфи решила было, что так и не покинет каюту до конца плавания, но выйдя однажды на палубу и оглянувшись, не смогла выполнить данное себе же обещание.
Матросы сновали по вантам, под зычные приказы слаженно поворачивая реи, ставя паруса по новому курсу, чтобы поймать ветер. Это было частью Его жизни, к которой девушка так и не смогла прикоснуться раньше. Все это – и бесконечное море кругом… Он жил этим, жил своим кораблем и погиб вместе с ним, не по воле стихии, но по людской.
- Любуетесь, мисс? – вдруг раздалось сбоку. Элфи отвела взгляд от парусов на фоне рассыпанных рваными хлопьями на небе облаков и увидела рядом Доналда в непривычно приподнятом настроении, словно он пару минут назад рассчитался со всеми своими долгами.
- Да, - честно ответила девушка, опершись руками за своей спиной на планшир и снова подняв взор. – Признаться, раньше я не видела в этом… ни красоты, ни причины, почему так многих тянет в море, - вздохнув, с легком улыбкой призналась Элфи.
- Да к дьяволу морскому эту красоту с ее качкой, ветром в морду и отвратительной едой, - скривился торговец сквозь смех. – Будь моя воля, ноги бы моей здесь не было. – Доналд покосился на девушку, не торопившуюся с ответом, и, поддавшись воле развязавшему ему язык бокалу вина, единственной радости в этом плавании, продолжил сам. – А что Вас заставило променять твердую землю на палубу?
Девушка опустила голову, помрачнев, и Баркер поджал губы, поняв, что выбрал плохую тему для разговора.
- Это… долгая история, - наконец отозвалась мисс Ричфул.
- Ну так и времени у нас достаточно, - хохотнул торговец, но настаивать не стал, тем более когда увидел фигуру, более жаждавшую общения с ним. – Что-то случилось, капитан?
Подошедший явно против воли мужчина, заметив девушку, первым делом коснулся треуголки, приветствуя в легком поклоне.
- Мисс, - Элфи ответила кивком, с неожиданным ощущением тревоги ожидая дальнейших слов уже повернувшегося к хозяину корабля капитана. – Да, сэр. – и без объяснений, развернувшись, отдал прорезавшуюся сквозь шум бьющихся о корабль волн команду. – Лечь в дрейф!
- Какого черта, капитан? – мигом взвился Доналд. Капитан повернулся, с невозмутимым видом объясняя.
- За нами идет судно, под английским флагом. Следов повреждений нет, но нам подают сигнал о помощи. Мы обязаны ее оказать, как бы это нас ни задержало, сэр.
Мистер Баркер заскрипел зубами, но возражать не стал.
- Да, капитан, - вздохнул торговец с покорностью судьбе и, когда тот покинул притихшее общество, обернулся к девушке. – Вам лучше переждать в своей каюте. Хорошо, если им просто подлатать что-то нужно, а если болезнь?
Элфи не рискнула возражать, покорно покидая верхнюю палубу, но успев услышать обреченный вздох за спиной.
- Или, не дай бог, им провиант нужен…
* * *
Морская качка не приносила девушке неудобств, разве что только постоянно держала в состоянии легкой дремы, которой в этот раз сдалась, устав считать часы и прислушиваться к происходящему на верхней палубе. Все равно она узнает обо всем уже потом, когда попросивший помощи корабль скроет горизонт. Ей снился дом, оставленный на Ямайке. Его дом, пусть он и выбрал для него новую хозяйку. Ей снился Верес, все норовящий погрызть кресло в кабинете. Ей снились заставленные книгами полки, когда-то так привлекшие внимание девушки. А еще ей снились ядра, со свистом пробивающие их насквозь…
Девушка в ужасе распахнула глаза.

- К оружию!!! – взревел капитан, видя, что пираты решили не тратить на них заряды, без дальнейших прелюдий собираясь идти на абордаж. Команда, оправившись от оцепенения, вереницей бросилась к капитанской каюте, где уже был открыт ящик, все дни до этого хранящим под замком оружие команды.
- Нет!! Мы сдаемся!!! – заверещал Доналд из-за его спины, вызвав волну гогота на вражеском корабле. На лицо капитана легла мрачная тень, но торговец этого не видел, продолжая увещевать. – Сдаемся! Мы не хотим про…
Капитан размял костяшки пальцев руки, четким ударом утихомирившую наконец-то смирно раскинувшегося на палубе Баркера. Он мог выполнять многие прихоти этого торговца, закрывая глаза на то, что капитан на корабле – закон. Но добровольно сдаться этим ублюдкам, которые подобно полчищу крыс полезли на его корабль, - никогда! Капитан выхватил саблю, первым встречая удар.

Пушечные залпы сменились резней. Звоны сабель, предсмертные крики и топот уже рыщущих по кораблю, не успевшему дать отпор, пиратов. Девушка вжималась в стенку у двери, моля, чтобы ее каюта показалась неприметной. Не сейчас, она не готова, чтобы все произошло именно сейчас, она должна добраться до Лондона, должна! Элфи замерла, задержав дыхание, когда ее дверь резко распахнулась снаружи, невольно закрывая ее собой. Пират, мельком оглядевший помещение, зацепился взглядом за приоткрытый ящик с вещами обитательницы и прошел внутрь, не оборачиваясь. «Пора» не успела подумать мисс Ричфул, как выскользнула наружу, слыша позади себя ругательства и потому ускорившись. Куда можно убежать на корабле, ловушке посреди моря? Надеясь было спуститься вниз, девушка увидела под собой уже орудующего там пирата, в то время как позади ее догонял другой. Оставшись без выбора, движимая просто инстинктом выжить, выиграть у судьбы хотя бы еще одну минуту жизни, девушка поднялась на верхнюю палубу и оказалась посреди ада. Не сразу поняв, почему так скользко, Элфи опустила взгляд и увидела разлитую под ногами кровь, и тела тех несчастных, что отдали ее сполна. И тут же с криком метнулась в сторону, чудом уворачиваясь от пронесшейся сталью смерти. Девушка юркнула в капитанскую каюту, уже не видя ничего вокруг, лишь стремясь в показавшееся безопасным место. Слишком быстро, потому что оступилась, падая на палубу, а открытая дверь привлекает к себе слишком много внимания.

 Отправлено: 06.02.13 17:15. Заголовок: Когда перо завершило..

Когда перо завершило свой путь, поставив последнюю точку, дверь камеры открылась и в ярком, неестественно бледном свете солнца показалось две уже знакомые фигуры. Прищурившись от этого света, Джеймс узнал их лишь по очертаниям, до боли узнаваемым, ведь именно эти люди посадили его в эту камеру. И именно они и должны были отвести его к виселице. Поднявшись на ноги, он в последний раз взглянул на ставшее таким дорогим имя и адрес, незаметно для конвоиров улыбнувшись одними лишь уголками губ, чтобы не никто не смог заметить тайное убежище его души в воспоминаниях о доме и той, которой был обязан самыми лучшими мгновениями в короткой своей жизни.
Уже был вечер, но для заключенного, выведенного под открытое небо, даже закатные лучи казались невозможно яркими, и все же он смотрел на небо, когда его неторопливо вели во внутренний дворик, где бессменной площадкой для зрителей висела на высокой надстройке, тихо покачиваясь в такт ветру, так часто виденная им петля. Собравшийся люд с любопытством рассматривал предателя и даже кое-где слышалось, как кто-то уверенно и с выражением читает список его преступлений, изрядно пополнившейся с момента заключения не только безрассудным поведением, приведшим к гибели корабля Его Величества, но и его экипажа, всех до единого человека на борту, но и сговором с французами, любви к которым ни один англичанин не испытывал даже в мирное время, контрабанду оружия и удивительным образом приписанный бриг с рабским грузом, похищенный корсарами, а не реквизированный со всем имуществом, как написали в лживых докладных. Его имя уже было очернено безвозвратно, настолько радостно подхватила глупая пресса историю о том, как неблагодарно ведут себя провинциальные власти и позволяют подобные наглости у себя под носом. Обвинили во всех грехах и презирали… Он не поднимал головы, даже когда любящие такие зрелища горожане пытались завести толпу, выкрикивая оскорбления или кидаясь остатками пищи с обеденного стола. Будто даже не замечал, не раскрывая рта, не думаю ни о чем, кроме как об Элфи.
Он с легкостью закрыл разум от всего происходящего, хотя вполне ощутимо слышал эти оскорбительные слова, чувствовал, как редкие объедки попадают в спину, как скрипят ступеньки, по которым его вывели на плаху и подвели к петле. Только тогда зеленые глаза, окончательно потеряв былой когда-то свет, закрылись, не желая видеть ничего более, только чужие серые, ставшие родными. Джеймс не заметил, как влюбился, как быстро не знавшее счастья сердце потянулось другому навстречу и обрело наконец единение, как часто вспоминал ее, надеясь увидеть, как часто думал о каждом произнесенном ею слове, вновь и вновь убеждаясь, насколько умна и чувствительна была эта очаровательная леди. Его леди… Хотя бы это никто не заберет, ни палач, ждущий сигнала нажать на рычаг, чтобы крышка под приговоренным ушла из под его ног, оставив висеть на петле, ни смотрящие с каплей тоски офицеры, вынесшие ему этот приговор и решившие хотя бы так выразить почтение некогда служившему в их кругу адмиралу Норрингтону, чей сын так низко опустился, но память о котором еще жила в старых сердцах.
Никто не заберет любовь из сердца, жаль лишь, что и отдать той, о ком оно в последние минуты билось, уже не сможет.
«Я люблю тебя», успел он подумать прежде, чем все звуки стихли, толпа замерла в ожидании, надеясь увидеть его мучения, а рука коменданта взметнулась в воздух.
- Стойте!!! Стойте! – Завопил чей-то голос вдалеке, никем не узнаваемый, пока человек сам не представился. – Я Теодор Грувз!! Я был лейтенантом на «Разящем»!! Стойте, он говорил правду!
- Теодор?.. – Ошеломленный контр-адмирал Пакстон признал племянника и разогнал окруживших его охранников тюрьмы, схватив за плечи.
- Дядя, - запыхавшийся лейтенант повис на родственнике. Судя по отдышке, бедняга пробежал не целую милю, едва ступив на берег столицы и узнав, что случилось с командором.
- Дядя, он вам говорил правду, - взглянув на Норрингтона, Грувз почти с ужасом стал вспоминать все, что случилось в памятную ночь гибели судна, говоря так быстро, что еле хватало голоса.
- Предали, нас предали, бросили, они уплыли, а мы одни сражались с тремя кораблями и не у Мартиники, все подстроено, я побоялся возвращаться на Ямайку, думая, что меня убьют, меня ранило, я выздоровел и сразу поплыл в Лондон, к тебе и узнал..что..
- Все, все, отдышись, - деликатно похлопав племянника по плечу, Пакстон нервно усмехнулся. – Ты всегда везде опаздывал, Теодор, но в этот раз пришел как нельзя вовремя.
И дал палачу отмашку, что казни не будет.
Толпу постепенно стали разгонять, так как привычного зрелища они не дождались, и его не будет ни этим вечером, ни грядущим, и точно не с участием командора Норрингтона.
А Джеймс так и не успел поверить, что увидел действительность, а не плод собственного воображения, решившего вместо мучений удушья показать ему, как мог бы спастись. Но петля, неприятно колющая шею, исчезла, руки ему развязали, а он все смотрел на лейтенанта Грувза, нервно, но счастливо глядящего в ответ, вдруг громко что-то заголосившего вновь, когда Джеймс рухнул навзничь как подкошенный.

В сознание Норрингтон пришел спустя час. Все пережитое угрюмым кошмаром цеплялось за его рассудок. Но как оказалось, сложнее было вынести вдруг вернувшуюся ему в руки жизнь, чем готовящуюся принять в свои смерть. Он устал держаться, быть сильным, не подавать виду и в самый последний момент, когда нужно было лишь дождаться взмаха чужой руки, скрипа механизма и пропасти под собой, он вдруг был признан невиновным, верным службе, долгу, замученным напрасно, получившим жалование за все время своего заключения и даже надбавку за моральные тяготы. Обо всем этом он узнал от Грувза, решившего не покидать командира до последнего. В гостиничном доме, где остановился лейтенант, нашлось место не только для Теодора, но и для нового посетителя в лице Джеймса, с трудом открывшего глаза.
- Сэр? – Тихо позвал лейтенант, склонившись над командором и всматриваясь в неестественно бледные черты лица.
- При всем уважении, Грувз, я не вас хотел бы увидеть на том свете первым… - ворчливым тоном отозвался Норрингтон, вызвав усмешку преданного первого лейтенанта.
- Мы не умерли, сэр. Ни вы, ни я.
«Не умерли», - повторил командор, с трудом осмысливая сказанное и глядя непроницаемым взглядом на грязный потолок, в одну точку и не мигая.
- Я успел спрятаться под обломками в воде и французы меня не добили. Я был ранен в плечо и доплыл из последних сил до Кастри, скинув форму в воду, чтобы не тяжелила… И кстати, я был дальновиден, нас там искали, всех, кто мог выжить. Моя добрая мед сестричка пожалела меня и сказала, что я навернулся с лошади и…
Вздохнув, лейтенант сел напротив койки, где лежал Норрингтон, на невысокий стульчик, задумчиво рассматривая противоположную стену, где был вход в эту однокомнатную обитель.
- Я побоялся возвращаться домой, решил, что так будет безопаснее… Отлежался и поспешил в Лондон к дяде, а по прибытии узнал, что с вами сталось... Мне так жаль, сэр… Если бы я знал, то…
Норрингтон тяжело приподнялся на локтях, пытаясь смириться с гулом в голове, и вскоре не без помощи Грувза, сел на краю койки лицом к лицу со спавшим ему жизнь человеком.
- Мне не за что винить вас, дорогой Грувз. Я вам обязан, - не улыбаясь, но искренне честно признался Джеймс, протягивая лейтенанту руку, который с удовольствием ее пожал, сияя.
- Дядя обещал навестить нас, прежде чем корабль отправит нас на Ямайку. С нами целый гарнизон поплывет, чтобы разобраться с этой паутиной… А вот и он!
- Теодор, - ласково обняв племянника, контр-адмирал Пакстон почти отечески приобнял и бедного Норрингтона, явно не ждущего подобных теплых отношений от человека, чуть его не повесившего. Видимо, противоречивые чувства адмирал прочел в его глазах сам и грустно улыбнулся.
- Я понимаю, что вам пришлось пережить слишком много. Но вы очень смело себя вели до самого конца. И он откладывается на неопределенный срок! – хохотнул адмирал, усаживаясь в одинокое кресло близ окна.
- Ну так вот, у меня для вас не только хорошие новости, но и замечательные есть.
- По мне так хватит и возможности дышать, сэр, - хмыкнул Джеймс, тяжело садясь назад на койку, пока Грувз хлопотал о лекарственном чае, оставленном лекарем, изучавшим состояние бывшего узника.
- Дышать можно и по-новому, сэр, - откашлявшись, контр-адмирал покосился в окно, заметив, как по улице близ гостиницы гуляют парочками молодые люди, хохоча и шумно переговариваясь, пока более умудренные жизнью прохожие занимались кто мелкой торговлей, кто продажей газет, а вдалеке прошел вглубь тихого двора патруль.
- Вся эта история стала достоянием не только общественности, но и власти. Вы стали героем, хотя не хочу вас обнадеживать, на ближайшие дня два, тут так всегда. Но есть один лорд, который явно намерен с вами встретиться, поэтому, думаю, вам надо хорошенько прийти в себя, приободриться и взглянуть на жизнь по-новому! Мы разберемся с вашими недругами и они ответят по закону.
- Это мне нужно куда больше почестей или привилегий от незнакомых лордов, сэр, - грустно улыбнулся Норрингтон, глядя на принесенную Грувзом чашку.
- Я отправил ваше письмо сразу же, как вы и просили, Джеймс, - с легкой досадой в голосе добавил к общему потоку речи Пакстон, встретив на себе измученный взгляд зеленых глаз.
- Видимо, вы прощались с той леди, верно?..
До Норрингтона лишь сейчас дошел смысл произошедшего и сердце с ужасающей болью сжалось. Чуть не выронив чашку, он зажмурился, соглашаясь.
- Прощался, потому что был уверен, что живу последние часы… «Моя бедная Элфи, прости меня…» - отчаянно и с горечью подумал Джеймс, чувствуя, как волнение за любимую женщину лишает его слабости духа собственного. Даже не притронувшись к чаю, командор встал, озираясь в поисках своих вещей.
- Я должен вернуться в Порт-Роял как можно скорее, я не могу ждать.
- Но позвольте, вы же даже не отдохнули, после несостоявшейся-то казни! Хотя бы день, командор?..
- У меня не будет отдыха, пока я не скажу…Ей не скажу что жив. – Решив не упоминать имени любимой в присутствии ей незнакомых мужчин, Норрингтон с несвойственной ревностью вдруг стал представлять, как дама его сердца измучилась и ведь наверняка ее проклятый батюшка уже планирует ей замужество, чтобы скрасить горечь утраты «друга». И он впервые подумал безоговорочно «Моя Элфи», понимая, что это истинная правда.
- Нет, ждать некогда… Я отправлюсь на первом же судне, которое пойдет на Ямайку.
Собрав свои скудные пожитки и увесистый кошелек, Джеймс задержался в дверях из-за нерасторопного Грувза, потерявшегося в секунды от спешки начальства.
- Лейтенант, вам не обязательно плыть со мной, нет, - возразил на робкий вопрос Теодора Норрингтон, благодарно тихо похлопав по плечу. – Вы и так много сделали, отдыхайте, я вас встречу в Порт-Рояле.
- Командор, стойте… Думаю, вы не совсем правильно поняли о встрече с лордом. Он не…Он не из тех, кому отказывают. А вас увидеть он желал как можно скорее.
- Но я не…
- Не делайте поспешных решений, возможно, эта встреча станет для вас судьбоносной. Редко когда лорды интересуются морским флотом, им бы все земли да торговлю… А лорд Бэккет единственный в своем роде.
- Лорд Бэккет? – переспросил Норрингтон, хмурясь и все же задерживаясь в дверях. – Тот самый Бэккет?
- Да, тот самый…

- Вы тот самый офицер, о котором я уже так много слышал? Надо же, для человека почти год проведшего в тюрьме вы… Бодро выглядите, - решив не приукрашивать действительность и избегать колкостей, Катлер Бэккет не сразу поднялся с массивного кресла, украшенного по-царски богато и резьбой, из-за которых подлокотники больше напоминали львиные лапы, и кожей, насыщенного зеленного цвета под стать дорогому камзолу, вышитому золотом. Лорд Бэккет был не высокого роста, но смотрел на людей так, что этой разницы в направлении взглядов не чувствовалось. Кроме того, казалось, что это лорд смотрит свысока на простого смертного, к которому проявил несусветную благодать, решив просто пригласить к себе.
Норрингтон совершенно не вписывался в убранство кабинета главы Ост-Индской торговой компании, будучи в ее головной резиденции. Каждая мелочь убранства напоминала о том, насколько же это прибыльное дело – иметь приказ от имени Короны на осуществление просто неограниченного контроля и использования ресурсов далекой Индии. Компания была посредником между метрополией и далекими землями на далеком краю континента. И судя по тому же богатству, которое окружало командора – дело это было несомненно многообещающим. И еще удивительнее было, что лорд предлагал к делу присоединиться.
- Меня давно интересует это прекрасное море, - проявлял и дальше свой актерский талант лорд Бэккет, подходя к большой карте мира, которую нарисовали специально для него. Лорд питал к картам страсть еще с детства и даже мечтал заняться их рисованием, но богатая семья распорядилась иначе и теперь лорд Бэккет тешил себя заказами искусных работ, у одной из которых встал, осторожно обводя тонким пальцем очертания Больших Антильских островов.
- Конечно, мои намерения сугубо деловые, смею заметить, - улыбнулся лорд, оборачиваясь к молча ожидающему разъяснений Норрингтону.
- Вы присядьте, - учтиво предложил Бэккет, заметив, что гость в его кабинете даже не шевельнулся, стоило ему предстать перед лордом, храня по-военному строгую осанку.
- Насиделся, милорд, - хмуро от одних лишь воспоминаний ответил Джеймс, чем вызвал понимающую усмешку.
- Ну так вот… Я заинтригован тем, насколько хорошо могут нажиться на торговле, законной и не очень, тамошние власти и военные. Это прибыльная жила, которая для меня лично представляет ценность вдвойне… - Нахмурившись, лорд оставил карту и вернулся за свой стол.
- Я не понимаю, милорд… Причем здесь я?.. – искренне не осознавая надобности в своем присутствии и выслушивании планов Бэккета, Джеймс и сам нахмурился, но сохранил уставной вид, благо форму ему вернули и теперь он чувствовал себя куда уверенней, чем раньше.
- Притом, что я хочу дать вам повышение, - откинувшись на спинку кресла, лорд сделал паузу, испытывая собеседника проницательным холодным взглядом, полным одного лишь расчета.
Командор был удивлен и скрывать того не стал, хоть и не переспросил. О каком повышении могла идти речь? Зачем оно лорду?
- Думаю, вы сейчас молча вопрошаете, зачем, и к чему же я веду… Ну что ж, ваше любопытство я понимаю. На вопрос зачем я отвечу так… Ваша репутация теперь сияет чистотой и, более того, она украсилась ореолом мученичества и завидной верности. Вы хорошо знаете эти воды, - кивнув легонько в сторону карты, где так полюбовно изучал берега Ямайки, лорд продолжил, вызвав у командора едва ли не шок. – А потому как мой адмирал сможете правильно организовать ведение торговли в этом регионе и с легкостью расположите себе людей. Я отправлю с вами и постепенно буду отправлять несколько кораблей к колониальной столице, чтобы у вас была реальная сила для защиты и поддержания интересов компании. Я дам вам звание, подчиненных, новый флагман и хорошую команду, а вы беспрекословно будете подчиняться моим приказам. Напрямую, обходя формальности… - Небрежно добавил Бэккет, давно купивший все нужные формальности еще когда только основал свое предприятие, ставшее новой мировой силой.
- Вижу, я вас впечатлил.
- Это… Это слишком многообещающее повышение, милорд… Я не думаю, что… Что заслужил.
- Я понимаю лишь деловую речь, мистер Норрингтон. Считайте, что предлагаю вам сделку. Эта сделка выгодна для обоих, поверьте. Вы нужны мне, потому что я не имею никакой власти, пока что, на Карибах, а я нужен вам, чтобы никто… Никто не смог бы заставить вас пережить уже случившееся еще раз. Вы будете наделены куда большими возможностями, чтобы контролировать и свою жизнь, и жизни тех, кого хотите сберечь. Власть не всегда инструмент для деспотизма… Ну так что, мы договорились?
Норрингтон внимательно смотрел на этого человека, действительно без всяких условий, только на фоне верности ему, предлагая слишком много, чтобы оно было правдой, но все же предложение было правдой. Удивительной, поражающей после всего случившегося. И все же где-то в глубине души он уже согласился, поддавшись собственному желанию иметь власть защитить тех, кто дорог. Лорд знал на что давить… Джеймс скорее бы умер еще пять раз, чем позволил бы трагедии случиться вновь. И чтобы избежать бед в дальнейшем, у него все же было маленькое условие…
- Для меня будет честью служить вам, мой лорд, но я прошу вас об одолжении.

«Гром» был первым ост-индийцем, которого довелось видеть Норрингтону. Неповоротливое с виду судно, тяжело вооруженное, но грациозно прекрасное, мерно покачивалось на речных волнах. Темза с лаской омывала желтые бока судна, пока на его палубах творилась обычная для иногда поглядывающих из окон жителей близ причала суета. Ящики, мешки и бочки с провизией отправлялись в трюм, кое-где на реях проверяли крепежи матросы, подгоняемые криками под мачтами, на мостике офицеры обсуждали курс, а некоторые бездельники, втихаря покинувшие корабль, пытались поиграть в карты на спор.
- Живо по местам, - раздался с борта зычный голос лейтенанта Фокса. Рыжий как огонь и такой же несносный, лейтенант искренне радовался любой возможности покричать на подчиненных, раздавая приказы. Далеко в открытое море новенький «Гром» еще не выходил, а первый лейтенант Фокс уже примерялся к роли сурового старшего офицера, даже не представляя, каким добродушным может показаться на фоне приехавшего в экипаже нового начальства.
Карета остановилась недалеко от пристани и с давно потертой подножки на сырую землю медленно спустился уже адмирал Норрингтон. Новая форма удивила Джеймса расцветкой – сине-желтая, она была несравненно ярче и богаче прежней, а потому накинутый на плечи плащ был скорее для того, чтобы сберечь новую ткань даже от малейшей грязи. Пройдя пару шагов, Норрингтон впервые осмотрел свой корабль в лучах заходящего солнца. Величественный «Гром», его новый флагман, ждал первого и, как он про себя молился, единственного капитана. Новое звание легло на его плечи новым грузом ответственности, но после всех испытаний, которые пришлось вынести, даже такой груз казался ему посильным с легкостью. Джеймс знал, что делать…
Его встретили, как подобает на флоте, приветствовав ура и показав судно от носа до кормы и вплоть до самого темного уголка трюма, а когда формальные обязанности команды по знакомству с новым начальством закончились, начальство незамедлительно распорядилось готовиться к отплытию.
И когда луна осветила выход из гавани, «Гром» уже плавно рассекал водную гладь навстречу далеким карибским островам.

Путь был непривычно легок. Постоянный попутный ветер подгонял тяжелый «Гром» к заветной цели и пункту назначения. Порт приписки, которым стал Порт-Роял, не ждал прибытия ост-индийца, но в том и была идея лорда Бэккета – захватить власть не только делом, но и словом, показав, насколько он благороден, заботлив, а главное честен, что готов обеспечивать безопасность торговых путей незнакомых, но несомненно ценных британских колоний, отправив туда «самого надежного» человека. Джеймс мысленно уговаривал полюбившийся с первого же дня корабль плыть быстрее, а волны резче, чтобы скорее добраться не просто до родного причала, а до ставшим родным дома, и далеко не своего. Дома, где жила мисс Ричфул… Его Элфи.
Страшно было представить, какой ужас пережила бедная, добрая девушка, так искренне верящая, что встретится с ним рано или поздно, но получившая в ответ лишь прощание. Ему было жаль, что все так случилось… Жаль, что снова стал причиной ее расстройства и даже боялся помыслить, что нового недуга. Кошмарные сны покинули адмирала, он забывался темной пеленой и просыпался рано утром, не помня, снилось ли хоть что-то, занятый изучением личного состава и особенностей нового своего флагмана.
А когда дел не было, думал о любимой. Думал и молился, чтобы Бог сберег ее, не дал сделать глупость, не позволил ее душе надорваться, защитил, как защитил его самого от смерти. Каким бы адом, открывшимся еще шире прежнего, показался бы Порт-Роял, если бы по возвращении он узнал, что…
Встряхнув головой, Джеймс не сразу услышал сигналы с палубы. Его младшие лейтенанты почти дрались за подзорную трубу, проявляя непростительную юношескую горячность. Места на «Громе» им купили, поэтому Норрингтон не стал удивляться столь юному возрасту, впрочем, радуясь за молодое поколение, ведь головы были светлые, особенно после пары оплеух, хотя бы на словах.
Забрав трубу себе, адмирал невозмутимо уставился в ту точку, куда парой секунд назад тыкали пальцем молодые Уильям и Томас Харрисоны, братья и вечные соперники во всем. Притихнув в присутствии старшего по званию, лейтенанты крайне учтиво оповестили об обнаруженном сюрпризе.
- Вижу, вижу… - Тихо и почти устало подтвердил Джеймс, отдавая трубу подоспевшему лейтенанту Фоксу.
- Два судна и одно терпит бедствие, - прокомментировал Норрингтон, удаляясь с лейтенантом назад в сторону своей каюты.
- Приказы, сэр?
- Подойдем поближе, убедимся, что помощь могут оказать… Может, отправим вести в Лондон о своем скором прибытии к Ямайке. – Кивнув, Джеймс закрыл каюту и долгие два часа провел в тревожном сне, забравшем к себе после прошедшей ночной вахты.
Проснулся же Норрингтон когда до встретившихся кораблей было не больше полумили, но тревожные голоса сразу дали понять, что что-то случилось, пока он мял во сне подушку, видя далеко не самые приятные картины минувшего заключения в Лондоне.
- Пираты, сэр, - отрапортовал Фокс, встретив адмирала на шканцах. – Уже напали. Что будем делать?
- Нас еще не заметили?
- Нет, сэр.
- Тогда готовимся срочно к бою. Пусть мистер Роквелл поднимет пехотинцев и подготовит к абордажу.
На палубе приказ адмирала тут же был повторен несколько раз, чтобы все узнали о грядущей битве. Первое реальное сражение для «Грома» наступило невообразимо быстро, впрочем, один лишь бывший уже командор знал, что в подвластной ему акватории подобные ситуации скорее обыденность, чем редкость. Но все могло измениться уже совсем скоро.
«Гром» подлетел на попутном ветре к пиратскому бригу «Кальмар» как раз тогда, когда оставшиеся на собственном судне пираты уже собирались устроить на прощание наивным соотечественникам законникам подарок в виде нескольких залпов. Пленных в небольшом количестве они собирались отдать в рабство, тем более таких, как оказавшаяся на борту торговца дамочка.
Зубастый Рой, ирландец по происхождению и безукоризненный головорез, признал в убегающей от него добыче кругленькую сумму золотых, которые получит у работорговцев, если, конечно, успеет поймать прежде, чем товар сам себя попортит, пытаясь спрятаться. С трудом поспевая за быстрой девицей, Рой вновь вытащил из ножен саблю, когда оказался на уже окровавленной верхней палубе. Его возвращение никто из своих и не заметил, а чужие же были так заняты спасением собственных жизней, что хрупкая теперь жизнь пассажирки мало кого интересовала, даже получившего солидную сумму за ее доставку капитана. Девушка упала, стоило Рою ее нагнать, злобно усмехаясь и поднимая руки в победном жесте, чтобы после грозно наставить острие сабли ей в лицо.
- Не калечь товарный вид… Интересно, а товарные свойства не потеряла еще? – Рассмеявшись, пират потянул было к ней руки, намереваясь заставить встать, как вдруг по велению чужой руки вдруг развернулся вокруг своей оси, почти падая, но найдя весьма болезненную опору.
Мисс Ричфул и не могла увидеть, как спасение торговца накинулось на пиратов, захватив и их корабль, и отбивая уже ее судно.
Зубастый Рой так и не разогнулся, а из жилетки на его спине, окруженное пятном расплывающейся по ткани крови, сверкнуло алым и сталью острое лезвие офицерской шпаги. Насадив пирата по самую рукоятку, Норрингтон с тихим рыком оттолкнул уже лишенного сил пирата в сторону. Рой рухнул на бок, так и не узнав, что уже все члены его бравой команды были повязаны.
Проследив этот недолгий полет, адмирал вытер шпагу о его же одежду, пряча в ножны и только тогда взглянув на свою спасенную.
Взглянув, не веря, что видит перед собой. А видел он мисс Ричфул собственной персоной. Живую, кажется, невредимую, спустя столько месяцев отчаянного шепота ее имени и строчек изученного вдоль и поперек письма.
Джеймс забыл как дышать, не услышал радостный победный крик лейтенанта Фокса, весьма грязный по содержанию вопль сержанта Роквелла, когда его пехотинцы стали выводить цепочкой пиратов в карцер на «Громе», а раненный капитан без устали благодарил его младших лейтенантов за спасенную жизнь, когда те застрелили на месте сразу двух напавших на владельца торговца пиратов.
Забыл обо всем, но только не о ней, как к божественному чуду протянув к своему ангелу руки, чтобы помочь ей встать и не найти уже сил и желания отпустить, с неверием и безразмерным счастьем в заново и куда ярче сияющих зеленых глазах.

 Отправлено: 06.02.13 17:15. Заголовок: Элфи не успела даже ..

Элфи не успела даже поднять головы, когда поняла, что ее короткий побег завел ее в тупик. Девушка зажмурилась было, ожидая, что лезвие чужой сабли не остановится, завершив свой путь, но, услышав слова пирата, с леденящим до костей ужасом поняла, что предпочла бы смерть. Но какой был толк пиратам убивать ту, которая принесет куда как больше выгоды и веселья живой?
"Нет, - отчаянная мысль молнией пронеслась в голове, заглушая все происходящее вокруг. - Нет, нет, нет!".
Элфи ошарашенно открыла глаза, не понимая, почему за словами так ничего и не последовало. Боязливо, осторожно девушка обернулась и обомлела, не веря своим глазам. "Я... все таки умерла?". Элфи изумленно смотрела на того, с кем уже не могла увидеться на этой земле, но верила, что встретит после, в иное время, в ином мире. Но почему на его плечах совсем другая форма? Почему он кажется так же удивлен? И рана, совсем свежая, которую сам Норрингтон наверняка посчитает просто царапиной...
Девушка медленно, не веря в реальность происходящего, протянула к своему желанному видению руки, понимая, что заботливое прикосновение дарит тепло. Оказавшись на ногах, мисс Ричфул не смогла отвести взгляда от зеленых глаз, что так часто видела по ночам, и приоткрыла рот, словно желая свободней дышать, но не дышала вовсе, и только неровно стучавшее сердце вдруг сорвалось в неудержимый бег.
- Джеймс?..
Как же дрожит голос, как же трудно сейчас дышать... Она никогда не называла его по имени, но теперь, ринувшись к любимому, порывисто обняв его руками за шею и бессознательно прижавшись, в исступлении шептала его снова и снова, словно заклинание, способное вернуть его обладателю жизнь. Элфи не осознала, когда она вдруг стала добавлять к нему "мой". Мой Джеймс... И засмеялась сквозь слезы, чувствуя, как сильно бьется драгоценное сердце, которое она едва не потеряла навсегда.
- Вы живы... Боже мой, Вы живы! - шептала она, уткнувшись лицом в грудь любимого и не осмеливаясь его поднять, словно этим бы отдалилась. Нет, теперь никогда, не оставит, не отпустит! - Почему Вы написали это? Ваше последнее письмо, я думала... Господи, я думала, что потеряла Вас... - тонкие плечи вздрагивали от всхлипов, словно еще не поняли, от какой тяжести избавились в один миг, вспоминая взамен по крупицам весь тот ужас и холод, что испытала. Через силу Элфи отняла лицо, только чтобы заглянуть в глаза любимого, снова поверить в то, что это не сон, что ее сердце может снова биться, как прежде и даже смелее, зная, что кому-то нужно, что любимо.
- Я отправилась в Лондон, - продолжала в отчаянии мисс Ричфул, не имея возможности остановиться, словно внутри начал свой разгон не поддающийся приказам механизм. - Я боялась, что Вас даже не похоронили. Я хотела рассказать, все, что знаю, и будь что будет, но Ваше имя не должно быть запятнано. Я должна была сделать это сразу, тогда бы ничего этого не было, тогда бы Вы были рядом!.. - она не могла больше смотреть ему в глаза, вновь спрятав свое лицо на его груди, где жилетка уже изрядно промокла от слез, и тихо, едва надеясь на то, что ее услышат, прошептала, в отчаянии сильно зажмурившись. - Никогда... Никогда больше меня не оставляйте...
Жив, он жив... Элфи крепче прижалась к любимому, не в силах справиться со своими слезами, впервые настолько сладкими, и осторожно, кротко улыбнулась.
Итан Фокс смотрел на спину своего начальства, и особенно изумленно - на пару женских рук, прижимающих адмирала к своей обладательнице с такой пылкостью, что невольно позавидовал даже далеко не обделенный женской лаской лейтенант. Потревожить командира в такой момент Фоксу настоятельно не рекомендовала интуиция и память об уже полученных за куда как меньшие проступки по мнению самого Итана штрафов.
- Где адмирал? - нахмурился уже собравшийся возвращаться на "Гром" Роуч и решительно направился к замеченному старшему офицеру. - Капитан хотел его увиии... - и застыл столбом, в точности скопировав позу Фокса, только добавив к этому приоткрытый в изумлении рот.
- При всем уважении к их капитану... - старательно приглушенно, чтобы не потревожить тех, кто находился в каюте. - Ты бы сам на месте адмирала сейчас чье общество выбрал?
- Кхм... - красноречиво отозвался Майкл и, дождавшись, пока Итан деликатно прикроет дверь капитанской каюты, чтобы скрыть начальство от других глаз, все еще машинально тихо спросил. - А кто это?
- Понятия не имею, - пожал плечами Фокс и вместе с товарищем поспешил успокаивать очнувшегося Доналда, с первых секунд обретения своего сознания вознамерившегося отомстить своему капитану тем же способом, от которого и пострадал, но пока лишь бесцельно махал кулаками в воздухе.

 Отправлено: 06.02.13 17:15. Заголовок: Не видение, не мираж..

Не видение, не мираж, существующее здесь и сейчас тепло вдруг дотронулось до самого сердца, вдруг заполыхавшего с невиданной силой. Он так стремился увидеть свою любимую, так мечтал об этой минуте, что ее столь раннее наступление показалось невозможным, но все же вот она… Его вторая половинка, его счастье во плоти, не верящее в то, что видит перед собой живого человека. Она и не должна была его ждать живым назад после проклятого письма, так некстати расторопно отправленного в Порт-Роял. Столько мыслей в голове крутились диким роем, не находя себе достойного выражения и отражения, ведь он слышал ее голос, еле сдерживая почти нервный, но счастливый смех, принимая свое сокровище в объятия и едва ли не тая от любви и обожания, так радовалась душа, наконец-то нашедшая и соединившаяся с другой своей частичкой.
Зажмурившись, чтобы не выдать не меньшей бури чувств, он лишь старался ее успокоить, утешить, доказать, что действительно рядом собственным теплом и такими же крепкими объятиями, в которые заключил хрупкую фигурку. Ласково, с трепетом, но оберегающе прижимая к себе за спинку и плечи, чтобы спрятать от неугодного мира вокруг.
Казалось, вслед за ее повторяющимся зовом неслось вперед и сердце, соглашаясь, что ее, всегда и до конца его дней, когда бы не наступил, рано или поздно, но ее. Лишь бы не отказалась от уже отданной в ее ласковые руки судьбы. Ему больше незачем было жить, только бы быть рядом, пытаясь каждый день сделать ее счастливой.
Сколько же счастья испытывал сейчас он сам. Джеймс верил, что его дама сердца безрассудная натура, но чтобы до такой степени!
Откуда были силы просто держать ее в объятиях, а не кружить на руках? В благодарность за все, но главное, за то, что осталось целой и невредимой, такой же храброй, смелой и горячо любимой, не изменив себе и теперь безраздельно его.
- Мой ангел, - наконец тихо прошептал Джеймс, стиснув объятия вокруг любимой. – Прошу, не плачьте, я клянусь, что больше не оставлю вас одну. Никогда, что бы не случилось.
Пытаясь заверить, он позволил себе нежный поцелуй, наслаждаясь едва слышным цветочным запахом темных локонов.
- Мне столько надо вам рассказать и объяснить…
- Адмирал, сэр… П-простите, кхем…
Лейтенанты все же вернулись к капитанской каюте и робко открыли дверь, едва ли не краснея от смущения, что тревожат в такую романтичную минуту и куда больше опасаясь возможного выговора, но ситуация требовала риска.
- Да, сейчас. – Обернувшись на момент к Итану, Джеймс чуть виновато улыбнулся и осмотрел Элфи, сияя от счастья, но не по своей воле вспомнив и о долге. Им надо было вернуться.
- Пойдемте, я покажу вам мой «Гром»… Наступает новое время для всех, моя любовь, и я рад, что наконец-то там, где и должен быть – рядом с вами.

 Отправлено: 06.02.13 17:15. Заголовок: Элфи закрыла глаза, ..

Элфи закрыла глаза, тихо, покорно кивая и честно стараясь унять свои слезы. Не оставит, она верила... Как верила всегда и будет. Улыбка опередила стыдливый румянец на щеках, когда девушка почувствовала прикосновение ласковых губ, признаваясь себе, насколько оно желанно. Настолько же оно было и невероятно, ведь до сих пор не могла себе признаться в том, что любимый жив.
Девушка, с трудом справляясь со смущением, посмотрела прямо в его глаза да так и не смогла пошевелиться от ужаса осознания всей увиденной посторонними картины, когда дверь каюты открылась. Но первый порыв в необходимости поспешно отстраниться разбился о скалы бессмысленности из-за своего опоздания и бесстыдного нежелания в том самой Элфи, даже если это промедление могло подарить ей всего несколько лишних секунд этого близкого тепла. Девушка лишь инстинктивно не поднимала лица, оставаясь спрятанной за Джеймсом, пусть и было это укрытие лишь временным. Но даже в своем запоздалом страхе о последствиях этого непозволительного поведения Элфи не могла не услышать.
- Адмирал?.. - переспросила девушка, с ошарашенной улыбкой обращаясь к Джеймсу, когда тот вернул к ней свое внимание, кажется, все еще плохо осознавая, в сколь многих пояснениях она нуждается.
Элфи тепло улыбнулась, с трудом успокаивая биение ожившего после долгих мучительных дней сердца и медленно, с заметной неохотой опуская руки, заставляя себя отстраниться. Девушка наскоро вытерла слезы, ловя себя на мысли, что разумнее бы было Джеймсу пойти первому, чтобы Элфи его не задерживала в своих попытках привести себя в привычный вид, но тут же прогнала ее, пугаясь даже возможности того, что любимого нужно будет отпустить, пусть даже преградой между ними станет лишь перегородка каюты.
Девушка кивнула, коротко вздохнув и тем говоря, что готова, и вместе с адмиралом покинула каюту.
Мистера Баркера с трудом удерживали двое матросов, пока тот изрыгал проклятия на голову невозмутимо стоящего напротив него капитана, наконец добавив вещественных неприятностей.
- Уволен!!! Да я вышвырну тебя с моего корабля в первом же порту!
- Сожалею в таком случае, сэр, что до него нам предстоит плыть через весь Атлантический океан, но надеюсь, Ваша тонкая натура меня стерпит.
- А вы, предатели! - взревел Доналд, оборачиваясь к держащим его матросам. - Вы еще не забыли, кто вам платит?!
- У них прекрасная память, сэр. Могу ручаться, ведь это я набирал команду. А вот Ваша память под сомнением, - и не успел торговец возмущенно завопить, что капитан себе позволяет, тот продолжил. - В Вашей каюте наверняка стоит открытая бутылка вина. Почему бы Вам не отправиться туда и не забыть о случившемся инциденте? Как и о том, что, не будь его, Вы бы сейчас могли быть лишены не только товара, но и жизни. Сэр.
Доналд смотрел на своего капитана, не понимая, признает он его власть или откровенно издевается, но разум в его словах был. Матросы, подчинившись не замеченному торговцем знаку, ослабили хватку, позволив ему вырваться. Доналд угрюмым вепрем прошел мимо, намеренно задев капитана плечом, и тот впервые за весь разговор позволил себе усмехнуться всего на одно мгновение, которого хватило, чтобы оглядеться и осознать, что на палубе появился тот, встречи с которым просил.
- Адмирал, - поприветствовал его капитан, широким шагом подойдя ближе. - Я Дэниэл Хоуп, капитан этого судна. Не думал, что встречу в этих водах ост-индийца...
А стоявшая рядом Элфи, едва заметив последний, не могла отвести взгляда от величественного корабля, рядом с которым терялись оба сошедшиеся в океане судна.
- Благодарю Вас, сэр, - продолжал тем временем Хоуп. - Мы бы не справились без вашей помощи. Но я вынужден просить ее снова. По нам дали залп, всего один, но с такого расстояния, на какое мы их к себе подпустили, думая, что судну нужна помощь, ядра не просто пробили обшивку. Поврежден мидельшпангоут и стрингера. К сожалению, я не всю команду набирал сам, и плотника устроил на его место хозяин корабля. Он хочет поставить простые заплатки, несмотря на то, что борт пробит ненамного выше ватерлинии, а нам еще предстоит плавание через весь океан. Его воды беспокойны, и я не хочу рисковать своим кораблем и командой из-за беспечности одного человека. Может быть, если у вас в команде есть толковый плотник, сэр... Это не займет много времени, у меня есть ребята, которые смогут помочь в работе и ее доделать, им бы только показать, как. - наконец изложил свою просьбу капитан и словно только теперь заметил стоящую рядом с адмиралом девушку. - Мисс, Ваша каюта цела, насколько мне известно. Надеюсь, Вы не пострадали?
- Нет, - наконец вернувшая свое внимание живым людям отозвалась девушка и вдруг с непонятной капитану улыбкой посмотрела на Джеймса. - Но, думаю, эта каюта мне больше не понадобится...

 Отправлено: 06.02.13 17:16. Заголовок: Позволив себе коротк..

Позволив себе короткую улыбку в ответ, Норрингтон мельком взглянул на любимую, испытывая несказанное и неописуемое чувство, которое охарактеризовать можно было только одним словом «Моя». Джеймс был счастлив забрать любимую на борт собственного судна, тем более, цель ее плавания сама к ней прибыла, спасать от пиратов, уже размещенных в трюме Грома под надежными новенькими замками.
Вернув же свое внимание на капитана, адмирал деловито нахмурился, вздыхая. Задержки, естественно, были не желательны для «Грома» на пути к Ямайке, но перспектива провести хотя бы немного времени наедине с Элфи окрыляла и раскрывала душу, позволяя делать весьма благородные жесты.
- Такой человек у нас есть, капитан. На моем корабле у него пока не было работы, думаю, он будет рад проявить талант… Мистер Фокс, позовите мистера Шоу.
- Есть, сэр, - отозвался Итан, невольно украдкой рассматривающий мисс Ричфул, лица которой не видел, но зато чьи трепетные отношения с адмиралом успел застать в их скромной красе.
- Если вам понадобится что-то еще, дайте знать, капитан, - учтиво склонив чуть на бок голову, тем самым откланиваясь, Джеймс предложил мисс Ричфул руку, подставив локоть, чтобы проводить к трапу на «Гром».
На собственной палубе царил легкий ажиотаж, который сразу бросился в глаза. Матросня во главе с боцманом стала обсуждать, кто и как неудачно держал удар, пока преступников скручивали по одному и целыми группами, ведь для большинства бой был первый и не обошелся без травматизма, обеспечив работу лекарю.
Офицеры же нагло сплетничали о неизвестной особе, которую адмирал привел на «Гром» и с которой, по словам Роуча, трепетно обнимался, будто сестра или жена. Но услышанное уже от Итана имя первый вариант уничтожало на корню. Про семейное положение Норрингтона никто ничего не знал. А оказалось, знать было что…
- Я успел к нему привязаться, - доверительно поведал Джеймс своей спутнице, всматриваясь к вышине мачт и пока что опущенных парусов. – Крепкий, не такой быстрый, как я смел бы ожидать, но зато в шторм не потонет и вполне опасный для всяких крыс, вроде этих…
Норрингтон с упреком взглянул на «Кальмара», на котором по его приказу размешалась призовая команда. Возвращение домой с добычей для него когда-то было обыденным делом, можно даже сказать, традицией. Нередко «Разящий» приплывал с контрабандистами или теми же подлыми корсарами, прибытие же «Грома» становилось еще более интересным зрелищем для горожан Порт-Рояла, чем он изначально планировал, ведь помимо собственной персоны, уже никем не ожидаемой назад, кроме возлюбленной, он вез с собой и смерть для предателей…
Заметная тень прошла по лицу, скрывать которую Норрингтон не стал, со вздохом уводя мисс Ричфул в капитанскую каюту. Она была намного больше каюты на «Разящем», позволяя и здесь разместить несколько пушек для ведения боя, но пока что порты плотно закрыты и спрятаны, а в глаза прежде всего бросается мебель, откровенно дорогая по сравнению с привычным убранством бывшего командора. За большим столом располагалось высокое кресло, справа от входа разместилась постель, а слева невысокий стеллаж и коммод. А позади стола у кормового окна расположился глобус, окруженный целым ворохом бумаг, карт и даже книг.
- Смею предложить свою каюту, - улыбнувшись, Джеймс ожидающе взглянул на любимую.
Мисс Ричфул замерла на месте, восхищенно осматриваясь. Такая каюта была под стать своему кораблю и капитану. Который одной только фразой заставил губы расплыться в неверящей улыбке.
- Ох... - растерянно вздохнула девушка и перевела взгляд на адмирала. - Но ведь это Ваша каюта, - с легким нажимом произнесла Элфи, незаметно для себя осознавая. Эта каюта, любая другая - какая разница, если она будет там одна? Девушка смущенно и с легким оттенком вины улыбнулась, коря себя за то, что вынуждена отказывать, но на то была серьезная причина, о которой нелегко было вспомнить, когда рядом с любимым мерк весь остальной мир.
- Я думаю, Вашей команде хватит и... увиденного. - стыдливый румянец опять завладел щеками, не столько от воспоминаний и осознания, что у них были свидетели, сколько от осознания, что даже теперь, зная, что ее порыв не стал для других тайной, она не раздумывая повторила бы его, повернись время вспять.
Но давать новых причин для обсуждения, какие бы светлые чувства ни были им причиной, Элфи не могла себе позволить.
Чувства... Ей тоже нужно было кое-что сказать. Уже открывшееся, очевидное, но неизмеримо важное для двух доверившихся друг другу сердец. Девушка не заметила, как сцепила руки перед собой в крепкий замочек, на миг погрузившись в свои мысли. Но больше не осмелилась произнести ни слова, даже простую просьбу начать обещанный рассказ о том, что произошло на самом деле, и как эта каюта получила своего капитана.
Снисходительно хмыкнув, Джеймс осторожно взял этот замочек в собственные руки, словно пряча тонкие пальцы от незримого мороза или просто надеясь подарить тепло, а может и почувствовать ее, как и мечтал такие долгие месяцы. Объятия открыли ему правду, насколько же нуждался в ней, и потому не мог больше держаться в стороне, ни минуты.
Засмотревшись на это кроткое единение в столь много значащем жесте, он поднял внимательный взгляд на любимую и улыбнулся снова, вздыхая и думая, как же успел соскучиться. Ему ли стесняться после всего пережитого, что искренние чувства стали очевидными для новой команды, или ей, когда рискнула жизнью ради уже мертвого по ее мнению человека.
- Я отдал сердце, каюта в сравнении с этим уже незначительный подарок, моя леди… Мое письмо… Оно. Ох… Я писал его почти час перед тем, как меня должны были отвести к виселице. Я уже стоял с петлей на шее, когда вдруг случилось невозможное.
Вспоминая чудо, вообразить которое Норрингтон едва ли смел даже в самых смелых надеждах, он невольно погрустнел, ведь пережитый тогда кошмар никто не мог вспомнить, ибо никто не воскресал из мертвых.
- Вы ведь помните моего лейтенанта Грувза?.. Оказывается, он тоже остался жив, был ранен в том бою и лишь когда оклемался, поспешил в Лондон. Он явился на мою казнь, его дядя уже не мог меня казнить, ведь выходило, что я не врал. Мое слово подкрепило живое доказательство в лице Теодора.
Улыбка снова тронула губы, хоть и ненадолго, ведь теперь он видел перед мысленным взором кабинет лорда Бэккета и вспомнил собственную просьбу к давшему ему столь много человеку.
- Вся эта нашумевшая история заинтересовала главу Ост-Индской компании. Он вызвал меня к себе и предложил повышение, чтобы я представлял его у нас дома и основал штаб компании для сделок и погрузок. Моя верность долгу ему оказалась по душе и… Я действительно знаю эти воды. И вот я здесь, живой, хотя поверил в это до конца только когда увидел вас.

 Отправлено: 06.02.13 17:16. Заголовок: Девушка не могла отв..

Девушка не могла отвести взгляд от своих рук, заботливо укрытых чужими, и впервые чувствовала себя под защитой, как от злых людей, так и от несдержанных языков, словно спрятали ее всю, не только так часто выдающие ее эмоции руки, которые с трудом сейчас не дрожали от волнительного трепета. Он отдал ей свое сердце, и им нужно быть сильными, чтобы сберечь его в себе. Элфи слушала удивительную историю, которой не могла себя утешить раньше, и укоряла себя за то, что посмела в тот миг перестать ждать чуда, которое уже возвращалось домой, получив новое звание, корабль и жизнь.
Мисс Ричфул улыбнулась, поднимая взгляд на любимого. Но сияющий счастьем взор вдруг померк, пронзенный безжалостной настигшей разум мыслью. Для горя, для смерти это была всего лишь отсрочка. Старухе с косой нет разницы, кого забирать с собой. Но, не получив одного, она потребует замену, и Элфи могла назвать всех, кто окажется на другой чаше весов, стоит только кораблю причалить в Порт Рояле.
Осознав, что молчание затянулось, а собственный взгляд уткнулся в перегородку, девушка встрепенулась, поспешно возвращая себе невольно неестественную улыбку.
- Простите, - выдохнула Элфи, прерывая неловкую паузу, но поняла, что не может заставить себя отвлечься, ровно как и признаться в причине промелькнувшего в своих глазах страха. Она уже спрятала взгляд, как спрятала всю душу в тепле этих бережных рук. - Н-не каждый день нападают пираты, я еще не могу поверить, что жива сама, - хмыкнула мисс Ричфул, найдя себе оправдание, о правдоподобности которого не задумывалась, и только после осмелилась вновь поднять взгляд на адмирала и на миг забыть о том, что ждет ее в конце их пути. - Но теперь я жалею лишь, что поверила бумаге, а не сердцу. Если оно билось, значит Вы были живы, а я поняла это... так поздно. Я была уверена, что не успела сказать Вам... - Элфи вздохнула, на секунду закрывая глаза, и шагнула вперед, почти с испугом, но отчаянно нуждаясь в том, чтобы оказаться ближе. Девушка приподняла хранимые в бережном плену руки, ближе к сердцам, и не нашла в себе смелости, опустив на них свой взор. Ресницы трепетали, едва ли скрывая серые глаза, алые губы были приоткрыты, готовые в любой момент произнести заветные слова, но волнительно медля, пока вдруг не ожили, выпуская на волю дрожащий нежный голос. - Я думала, что уже никогда не смогу Вам сказать, что люблю Вас... - и в неловкой, но счастливой улыбке перехватило дыхание, словно в тот же миг ожившие за спиной крылья вырвали ее в головокружительный полет, призвав поднять сияющие восторгом глаза на адмирала. - Я люблю тебя, Джеймс... - прошептала Элфи и вдруг тихо засмеялась, поспешно себя исправляя с блаженной улыбкой на губах. - Мой Джеймс...
И как легко было в это поверить, словно всю жизнь глупо не зная, кому принадлежит, и чуть не лишился самого дорогого на свете. А теперь его любимая была рядом, сияла как и он от любви и счастья, не стесненная уже никакими страхами и тревогами, ведь сердца бились рядом. Стоя так, рука в руке, в крепком, хоть и нежном замке, разве можно было даже подумать вдруг отпустить или отказаться от доступного чистого счастья? Джеймс влюбился без памяти и теперь слышал в чужом голосе тоже безрассудное отчаяние в желание повторять «Люблю тебя» постоянно, потому что она была его леди. «Моя Элфи», - снова подумал Норрингтон и посмел оставить тепло скрепленных рук, осторожно, с трепетом коснувшись ее щеки и наконец осознав, что забыл дышать, теперь же с улыбкой резко выдохнув последние свои переживания. Она всегда будет рядом, в его памяти, в сердце, в ощущениях, в самых светлых снах и надеждах, потому что была его, вот так близко. До невозможного рядом, когда можно заметить самые разные оттенки в завораживающих серых глазах и увидеть отражение собственной души. Когда можно почувствовать тепло ее кожи и бархатную нежность. Он засмотрелся на ангела и уже в одной той возможности был счастливее, чем за многие годы.
- Только твой. А ты моя, - с улыбкой подтвердил Джеймс, не скрывая и ноток гордости. – Моя храбрая леди, мой ангел-хранитель.
Она не смогла удержать улыбку на губах и зажмурилась почти в отчаянии, понимая, что не заслужила таких слов. Не она сберегла любимого от беды, не она спасла от неминуемой гибели. Не таким должен быть его хранитель... И все же она не могла об этом сказать, впервые чувствуя заветное тепло так близко, так трепетно. Слабая рука мягко вырвалась из собственного замка и накрыла собой чужую ладонь. Элфи прижалась к ней щекой, преданно, отчаянно, словно не верила, что еще сможет ощутить подобное прикосновение, и вдруг, оборвав свой вздох, отклонила голову, губами касаясь ладони в кротком поцелуе, чтобы тут же закрыть ее снова своей щекой и осмелиться робко открыть глаза, ловя взглядом чужие и крепче стискивая руку любимого своей.
«Вот что значит смотреть в глаза судьбе», - подумалось Джеймсу, когда снова поймал на себе ее взор и не мог уже отвести собственного от любимого лица, всматриваясь в каждую черточку, запоминая каждый вздох, уже чувствуя ее дыхание на собственных губах, не желая до последнего мига перестать любоваться ею. Осторожно поймав ее лицо в ласковый плен, он склонился еще ближе, едва заметно, но чувственно коснувшись ее губ в легком поцелуе. Вновь взглянув в серые глаза, а закрыв собственные уже не отстраняясь, каждый поцелуй даря, затаив дыхание, чтобы запомнить вкус ее сладких губ и биение родного сердца.
А оно трепетало, как и сама девушка в этом волшебном плену, вкус которого впервые почувствовала и теперь не могла оторваться или отдалиться, неосознанно следуя за ласковыми губами, прося подарить еще каплю своей нежности и украсть один поцелуй за другим. Есть ли на свете птицы, что сами всю жизнь ищут свою клетку, ту единственную, волшебную, которая, оградив от всего мира, дарит небеса? Их губы порой едва касались, оставляя память не столько прикосновением, сколько дыханием, порой задерживались, казалось, непозволительно надолго давая насладиться лаской, но сердце, преисполненное любовью, преданным биением отзывалось на все - каждый вздох, касание, движение. Элфи не заметила, как сама в своем порыве осторожно коснулась своей ладонью щеки любимого, а после смущенно приобняла за шею. Она могла бы объяснить это желанием удержать, но знала, чувствовала, что ее не оставят; желанием стать ближе, но никогда еще ее сердце не чувствовало себя на своем месте так, как сейчас. И только тогда поняла, что не может объяснить волшебство, а именно его создали две соединившиеся души, которые теперь не могло оторвать друг от друга, ничто, особенно этот глупый испуг, отразившийся в медленно открывшихся серых глазах.
- Боже, Джеймс... - прошептала Элфи, уткнувшись в плечо любимого. Его губы невольно коснулись щеки, задержав на лишнее мгновение поток девичьих мыслей, расступающихся перед любовью. Девушка за тихим смехом спрятала волнение, шепча. - Ведь... Нам нельзя...
Нельзя быть наедине, нельзя прикасаться к друг другу, нельзя давать сердцам управлять их разумом, но... Почему именно в этом "нельзя" она наконец почувствовала себя счастливой?..

 Отправлено: 06.02.13 17:17. Заголовок: Тяжелый вздох был то..

Тяжелый вздох был тому ответом, ведь и сам Джеймс понимал, что нельзя. Но разве можно было устоять? Тем более, когда даже не надеялся не то что поцеловать, а увидеть еще раз в жизни? Он чуть не умер по вине других людей, чуть не оставил ее одну, когда должен был быть рядом, постепенно, как положено давая знать, что она не безразлична и однажды, как и писал ей в том последнем письме, признаться. Что любит, что не представляет без нее жизни, попросил бы руки у ее отца и все бы было как положено, как можно. Но все пошло не так…
Норрингтон невольно нахмурился, глядя в сторону собственного стола, но видя обрывки своих ужасов и дневных кошмаров, которые и врагу не пожелаешь. Желать уже было поздно, он вез с собой этот кошмар для каждого, кто посмел предать его и свой долг. Осторожно стиснув объятия вокруг хрупких плеч, чтобы утешить, Джеймс грустно улыбнулся, пользуясь моментом, пока любимая не видит его тревоги и не может прочесть по лицу блуждающих в сознании горьких мыслей. Нельзя было обманывать себя и думать, что все вокруг честны также, как и ты, что отношение к чести и долгу равно для всех, кто носит форму. Он был наивен и поплатился за это сполна, а теперь мог причинить боль и любимой, стесняющейся даже позволить чувствам взять верх над ними, ведь что мог бы сказать ее же отец, застань он подобное поведение дочери?
Конечно, нельзя было… Но все равно бы поцеловал, потому что иначе не вынесло бы сердце очередной разлуки, уже когда от одного лишь взгляда можно стать счастливым.
- Пусть это будет нашей маленькой тайной, - тихо шепнул на ушко Джеймс, бережно коснувшись бархатной щеки и осторожно, плавно отстранив любимую, чтобы осмотреть еще раз, остановив полный любви взгляд на ее глазах и улыбнувшись еще уверенней, зная, что говорит правду.
- Не беспокойся о моей команде, они не станут болтать лишнего на каждом шагу, я с ними побеседую, чтобы тебе было спокойнее. А когда приплывем…Там посмотрим. Распоряжусь о твоей каюте, побудь здесь.
И все же смог отпустить ее из рук, нехотя, не сразу, но смог, попятившись назад и не сразу покинув собственные покои. Там, дома, вся созданная за секунды сказка может умереть и не воскреснуть более с теми, кого он повесит за измену.
«Гром» медленно достигал своей цели. В оставшееся от плавание время Джеймс против всяких светлых желаний замкнулся в себе, пытаясь смириться с уже чужой судьбой. Свои горести он уже пережил, заставив и любимую страдать с ним заодно, даже на таком расстоянии, как целый океан. Он не мог смотреть на нее без воспоминаний о ее родном отце, которого вскоре должен был лишить возможности быть с дочкой рядом, как лишил этой возможности самого Норрингтона. Но в случае Джона Ричфула чудес уже не должно было случиться именно по его, Джеймса вине.
Если бы можно было повернуть время вспять, узнать обо всех интригах заранее и исправить положение для обоих, защитить Элфи другим путем. Но мечтать оставалось всего несколько часов до того, как ост-индиец впервые бросит якорь подле берега Ямайки, около Порт-Рояла. Ему нужно было так много сказать Элфи, так много объяснить, но к моменту, когда началась разгрузка и самого «Грома», и приплывшего вслед за ним приза, Норрингтона захватили его прямые обязанности, наложенные и частично выпрошенные у лорда Бэккета. Он обещал, что добьется справедливости ради своей команды, а значит, иного пути не было.
Трап с палубы с шумом опустили на причал, и стоя рядом, Джеймс впервые за долгое время посмел взглянуть на мисс Ричфул, в любимые серые глаза, зная, что каждое слово будет болезненным для ее доброго сердца.
- Я дам вам немного времени побыть с отцом наедине, - перейдя снова на «вы» он подчеркнул отсутствие горячего желания на осуществление своих планов. – Но предупредите его, что если вздумает бежать, его найдут… Я найду. Я не убежал от своей участи, принял ее. Пусть и он найдет в себе храбрости смириться с последствиями выбранного им пути.

 Отправлено: 06.02.13 17:17. Заголовок: Она еще многое могла..

Она еще многое могла бы спросить, сказать, о многом попросить, но ответила лишь молчаливым кивком, изо всех сил сдерживая слезы. Не нужно было объяснений, девушка прекрасно понимала все сама, но до сих пор не могла найти в себе сил принять то, что должно будет произойти. Элфи не помнила произнесенных слов благодарности адмиралу, не помнила, как проделала дорогу до своего дома, с болезненно сжимающимся сердцем осознавая, что это последний день, последние минуты, когда она будет видеть в нем отца, и лишь постучавшись, сумела вернуться в холод окружившей ее реальности.
- Мисс? – изумленно уставился на нее застывший на пороге дворецкий.
- Потом, Питер… - выдохнула Элфи, спешно проходя внутрь. – Отец дома?
- Мистер Ричфул… Д-да, он… - где именно, дворецкий сказать не успел. Вторжение нежданного гостя в лице слишком рано вернувшейся Элфи не осталось незамеченным. Девушка повернулась, заметив появление третьего лица, потревоженного дошедшими до столовой звуками.
- О, папа… - охнула мисс Ричфул, подходя к отцу.
- Элфи? – Джон смотрел на дочь, как на призрака. Ведь она должна была быть посреди океана, не пройти и половины всего пути до Лондона. Но задать тревожащие его вопросы капитан не успел, со сдавленным вздохом приобнимая за плечи порывисто прильнувшую к нему дочку. – Боже, Элфи… Пойдем, - Джон нахмурился, с трудом заставив девушку отнять ее лицо от своего плеча и пройти в гостиную. И только там, уже сев рядом с дочерью, что так и не отпустила его руки, заметил застывшие в ее глазах слезы. – Господи, Элфи, да что случилось? – не вытерпел капитан, поддавшись тревоге. Даже старому морскому волку впору испугаться, глядя на такой безжизненный вид собственной дочери.
- По дороге… - начала было девушка и запнулась, спешно глубоко вздыхая, чтобы успокоиться и суметь рассказать хотя бы эту часть. - …в Лондон на наше судно напали пираты. Мы не смогли бы отбиться, так сказал сам капитан, но на помощь пришел корабль, держащий путь на Ямайку, ост-индиец. На нем я и вернулась, - видя недоумение в глазах отца, Элфи едва не растеряла всю свою решимость, но все же сумела заставить себя произнести роковое. – Его капитан – Джеймс Норрингтон. Его оправдали. Он не один выжил, лейтенант Грувз… Он подтвердил слова своего капитана. И теперь он вернулся.
Девушка смолкла и наконец осмелилась поднять взгляд на отца, чье дыхание едва слышала, и увидела, как замершее в обреченности лицо вдруг тронула ухмылка.
- Зачем же тогда лить слезы? Ведь ты хотела, чтобы он жил.
- Да, но…
Элфи притихла, не зная, как произнести очевидную для обоих правду. Она знала, что отец не попытается сбежать. Знала – и именно поэтому теряла всякую надежду на его спасение.
- Нет, милая, не стоит, - вздохнул Джон, заметив появившиеся слезы на девичьих щеках. Но, попытавшись их вытереть, прижал к себе дочку, понимая, что не в силах ее утешить. – Ты в безопасности, и о тебе есть кому позаботиться. Только этого я и хотел. Грех жаловаться, что желание выполнилось другим путем, - капитан тихо засмеялся, но через силу, стараясь прогнать страх собственный и дочери.
- Неужели ничего нельзя сделать? – раздался слабый ее голос, вызвавший печальную улыбку отца. Его девочка так привыкла верить в чудо, что теперь, когда весь мир доказывал ей обратное, он не был уверен, что поступил правильно, позволив ей до сих пор сохранить в себе эту веру. Да и когда в последний раз он поступал правильно?
- Я не буду искать оправдания, милая, если ты об этом.
Элфи неожиданно смолкла и медленно подняла голову, полными изумления и страха глазами глядя на внешне спокойного отца.
- Но… почему?
Почему он отказывается от последнего, единственного их шанса, быть может, просто смягчить наказание? Неужели так верит в то, что это невозможно? Отчаяние было уже так привычно девичьему сердцу, но сейчас оно не находило оправдания своему присутствию. Почему они должны просто смириться?
- Я заслужил это, Элфи. И, кажется, даже рад, что все обернется именно так. Предатели получат по заслугам, справедливость восторжествует – разве не таким должен быть мир? – Джон обреченно улыбнулся, глядя в серые глаза дочери, что не могла произнести ничего в ответ. – В конце концов, я уже устал видеть каждую ночь один и тот же кошмар. Надеюсь лишь, что попаду не к нему, а к твоей матери. Она слишком заждалась меня в этот раз, - улыбка вдруг разгладилась, став нежной. Элфи кротко снова прильнула в объятия отца, отдаваясь во власть молчания и желая просто побыть рядом. Какая глупая попытка восполнить этим все прошедшие годы…
- Элфи, - вдруг произнес капитан. Его рука, гладящая дочку по голове в попытке успокоить, замерла на миг, выдавая его собственный страх. – У меня будет к тебе просьба. Не… не ходи на казнь. Я хочу, чтобы ты запомнила меня таким, как сейчас.
- Но, папа…
- Не спорь. – Джон не позволил дочери отпрянуть, как она делала всегда, чтобы заглянуть в его глаза. Ей не стоило видеть его собственных слез. – Боже мой, Элфи, неужели мне обязательно нужно назвать эту просьбу последней, чтобы ты не упрямилась и послушно ее исполнила? – капитан наигранно ворчливо усмехнулся. – Вся в мать.
Девушка крепко зажмурилась, вдруг закачав головой.
- Нет, папа… - Элфи закусила губу, теснее прижимаясь к отцу. – В тебя.

 Отправлено: 06.02.13 17:17. Заголовок: Власти были предупре..

Власти были предупреждены, адмиралтейство фигурально умыло руки, губернатор решил не вмешиваться, офицеры же в недоумении пересказывали друг другу новости – их друзья, их командиры, те, кого они не так давно считали незаслуженно оскорбленными героями, оказывается изменники и предатели! На слуху у каждого жителя Порт-Рояла был список преступлений, доказанный и подтвержденный – перерытая бухгалтерия и выпрошенные у казначея бумаги выявили громадные пропажи. Терялось не только добро, пойманное в море на призах, но и оружие, и провиант, продаваемый французам, даже рабов с порт-рояльских плантаций тайно перевозили на ту же Мартинику. Открылась правда, по ужасающей безжалостности которой, снова взвыли семьи погибших на «Разящем» матросов, пехотинцев и офицеров – их бросили в лапы врагу, оставили, как и утверждал чудом выживший их капитан.
Проклятья с имени адмирала теперь без устали сыпались на головы его бывших подчиненных, лишенных званий, положений и большей части имущества.
Джеймс ждал, когда всех приведут в темницу в Форте Чарльз, чтобы мельком, издали посмотреть на тех, кто обещал, как и он, выиграть спор. И в каждом лице он читал ненависть, плохо скрываемый страх и злобу… Во всех, кроме как в одном. Задержавшись напротив камеры, где разместили Джона Ричфула, Джеймс даже прищурился, словно пытался понять, о чем думает этот человек теперь, лишенный всего, чего мог – чести, службы, дома и семьи, как и он сам недавно. Также ли надеется на что-то, прежде чем добровольно полезть в петлю? Жалеет ли о том, что сделал? Но встретив взгляд серых глаз, увидел в них только одну печаль – об Элфи. И эта печаль затронула так сильно любящее ту же девушку сердце. Он ушел молча, не слыша ни просьб, ни злых слов, думая только о мисс Ричфул.
На небе вновь загорелись звезды, а Норрингтон все никак не мог уйти с внутреннего двора форта, где уже построили плаху на пять человек. Похожая на звезду сверху конструкция могла принять в последний путь сразу всех, и поэтому ее устрашающий вид внушал даже привыкшему и даже испытавшему на себе петлю человеку страх. Этот столб с пятью ответвлениями разом поставит точку в деле о гибели его друзей и хороших знакомых, верных своему делу. И подарит неиссякаемое море горя его любимой… Элфи – живая душа, его ангел-хранитель, любовь всей жизни, она дарила надежду и подарила счастье, и в ответ на такой дар он заберет у нее единственного родственника. Сможет ли она просто находиться рядом с ним после всего, что произойдет на утро? Но он обещал повесить предателей…
Зажмурившись и потерев переносицу, адмирал тяжко вздохнул, прислонившись плечом к массивной колоне, держащей на себе частично свод верхних ярусов форта. Обещал, дал слово, отступить уже было поздно, ведь у него приказ лорда. И повесит… Скрестив руки, медленно подняв голову, он снова взглянул на плаху и в зеленых глазах сверкнула стальная решимость.

С рассветными лучами солнца, форт был наполнен желающими посмотреть на казнь предателей горожанами. Почтенные дамы и господа, торговцы, крестьяне и плантаторы, все те, кто в душе не хранил злобы, но обожал подобные зрелища в силу привычки или веры в слепой закон – силу, которая иногда все же находит виновных и наказывает их за содеянное. Ту самую силу, которую втайне каждый боялся испытать на себе. Впервые подобное мероприятие делалось ради офицеров флота Его Величества, а потому во дворе было несказанно много народу, словно все решили проводить в последний путь пятерых капитанов.
Приказ, привезенный из Лондона, озвучивался глашатаем с чувством и театральным презрением к описанным ровным почерком деяниям. Каждое преступление, перечисляемое вслух, пока предателей вели на плаху, одного за другим, вызывало вздохи разочарования и праведного гнева, а под конец толпа и вовсе разразилась криками, что в Ад им и дорога. Пытаясь угомонить толпу, красные мундиры чуть оттеснили зрителей от деревянной платформы, на возвышении которой стоял устрашающий столб с пятью ветвями, как звезда, с каждой балки которой уже свисали приготовленные петли.
Все изможденные, раздраженные, потерянные, взрослые мужчины вели себя каждый по-разному. Один из предателей упирался, не желая приближаться к своей смерти и на шаг, его вели под руки, другой пытался кинуться на агрессивную толпу, яростно обзывающую его имя, третий и вовсе лил горькие слезы, оправдываясь себе под нос, что не виноват, что заставили, четвертый, казалось, уже и не жил вовсе. Только пятый шел навстречу судьбе спокойно и сохранив достоинство. И только его взгляд встретил Норрингтон, наблюдающий из-под навеса, как преступников довели до столба и разместили в строго указанной адмиралом последовательности… Чтобы видеть Джона Ричфула лицом к лицу, когда его возьмет за руку его судьба. Видеть человека, который мог бы один из всех спасти своего командира, помочь, довериться, но решил, что иной выбор лучше и безопасней для его же дочери.
Элфи в толпе адмирал не видел, искренне надеясь, что у девушки хватит воли остаться дома, ведь не для ее глаз было подобное зрелище. К тому же, по плану Норрингтона, смерть ее отца была последней, а четыре предыдущие ей бы пришлось смотреть, еще больше ужасаясь ожиданию.
Нервозность – свойство редкое для Джеймса, едва ли не преобладало над холодным разумом. Казнь должна была пройти идеально, без каких-либо инцидентов, ведь он все сделал, чтобы она прошла как по маслу гладко.
Мистер Шоу, подошедший поближе, приветственно кивнул адмиралу и тот выдавил подобие улыбки, заметив своего человека в команде. Экипаж «Грома» тоже любовался казнью тех мерзавцев, которые причинили столько бед их начальству. Недалеко Джеймс увидел и лейтенанта Фокса, кивнувшего в знак приветствия и коснувшегося треуголки. А рядом с ним стоял старпом на «Арстоне», чуть ли не плача от горя, когда на шею его капитана повесили и затянули петлю.
Последнее слово было у всех разным, но Джеймс не слушал, да и не каждый решился, только капитан Файнс пообещал встретить его в Аду, надеясь, что встреча будет скорой, а потом палач подошел к рычагам, чтобы опустить платформы под ногами заключенных под барабанную дробь.
Первый на тот свет отправился зачинщик грязного дела – капитан Файнс, следом его верные помощники, О’Донаван и Эдисон, потом Миллс и последним остался Ричфул.
Вновь послышалась барабанная дробь, отсчитывающая секунды до взмаха руки коменданта, и вот она взметнулась в воздух, резанув пустоту, рычаг опустился. Они снова встретились взглядами, на несколько долгих секунд, прежде чем Джона Ричфула дернуло под тяжестью его собственного веса вниз, а потом… Он и вовсе скрылся под платформой.
Визг находящихся неподалеку женщин и испугавшихся грохота мужчин сопровождался выкриками солдат, спешащих посмотреть на случившееся и ломающих голову над тем, как мог поломаться брус, держащий петлю Ричфула. Старый капитан приземлился неудачно, боком, ударившись при падении головой, но на шее не осталось даже небольшого следа удушения, так быстро поломалась с виду надежная конструкция.
Пехотинцы подняли Джона под руки, выводя из-под плахи на свет солнца и остановившись прямо напротив вышедшего из тени арки Норрингтона.
Взглянув на поломанный столб и на капитана, адмирал тяжело вздохнул. Сцепленные в замок за спиной руки крепко сжались, чтобы не выдать все еще терзающей сердце тревоги за все, что позволил себе сделать.
- Подготовить новую петлю, сэр?
- Нет, сержант… Приказ был исполнен, предатели повешены. Но, видимо, это Божья воля.
- Осмотрев Джона Ричфула с головы до ног, Норрингтон поджал губы в напускном смущении и нежелании признавать «правду». - И видимо, вы не врали мне про сигналы к отступлению, капитан.
- Мы их видели!! – Вдруг выкрикнул старпом Ричфула, получив своевременный пинок под бок от Итана. – Видели, сэр, мы не виноваты, они передавали сигнал отступить, а потом уже было поздно!
- Правда, правда, видели! – Раздалось еще с десяток голосов прибывших на казнь матросов и офицеров с Арстона, между которыми ходил Роуч.
А Джеймс смотрел только на Ричфула. Конечно, Божьей волей назвать свою маленькую диверсию ночью, когда заставил плотника с «Грома» разломать незаметно плаху, а своих офицеров подтолкнуть на подвиг за капитана офицеров с Арстона выступить в его защиту, было крайне сложно, но он старался не для Джона, а для Элфи.
И если у этого человека хватит ума, он не станет отрицать сейчас все оправдывающие его доводы.
Да и не даст ему возможности, подумал Норрингтон, спешно удаляясь прочь.
- Отпустить его, казнь завершена.

 Отправлено: 06.02.13 17:17. Заголовок: "Прости меня, па..

"Прости меня, папа...". Элфи стояла, сокрытая от глаз, возможно, ищущих ее, толпой, за чьими криками отец никогда не услышал бы эту просьбу, осмелься она ее произнести. Мисс Ричфул так и не смогла выполнить просьбу его, не найдя в себе сил лишиться последней возможности увидеть отца. Он был таким же... Словно благодарно глядящим на своего палача, затягивающего у его шеи петлю, держащим голову высоко, без намека на гордыню, но сохранив еще оставшееся у него достоинство, с которым он готов был принять то, что заслужил.
Сара тоже видела его, но была в кругу благородных дам и джентельменов, не обращающих внимание на безликую толпу. В последней царствовала ненависть, волнами пытающаяся захлестнуть тех, кому и так уже зачитали их приговор. Чувствуя, что толпа начинает наседать вперед, Элфи испуганно протиснулась обратно, в задние ряды скучающе наблюдающих за происходящим людей, от которых хотя бы не слышались проклятия на головы тех пятерых, что были обречены на смерть.
Первый рычаг... Мисс Ричфул вздрогнула, опуская взгляд, а когда подняла, увидев уже мертвого капитана Файнса, поняла, о чем говорил ее отец. Лицо повешенного исказила судорога, обезобразившая и без того некрасивые черты. И именно таким его запомнят люди, сполна получившим по заслугам. Рука правосудия опускала один рычаг за другим, хладнокровно, без малейшей задержки, словно работал механизм, а не человек. Элфи с ужасом увидела, как эта же рука готовится лишить жизни ее отца, и приглушенно вскрикнула, едва смолкла барабанная дробь, спешно закрывая заплаканное лицо ладонями. Но услышанный затем грохот и дружный вздох изумленной толпы заставил девушку поднять взгляд и застыть в неверии. Она не видела своего отца, лишь надломившуюся балку и свободно тянущуюся в пролом веревку, которая должна была смертельным узлом сойтись на шее капитана. Не помня себя, Элфи бросилась вперед, но вовремя опомнилась, осознав, что ей не дадут пройти.
И неосознанно шагнула назад, увидев, как вышел навстречу чудом выжившему Ричфулу адмирал. Сердце замерло в испуге, взгляд метался с одной фигуры на другую, и вдруг замер, не смея даже дыханием мешать услышать ответ на вопрос расторопного сержанта. "Пожалуйста..." не помня себя, взмолилась девушка, не осознавая, о чем именно просит. Но второй мольбы так и не прозвучало.
Элфи изумленно, и еще не смея поверить, смотрела на обоих, когда из толпы раздались крики, впервые не проклинающие того, чью шею сдавила петля, а пытающиеся его оправдать. Девушка оглядывалась, не веря своим глазам, но все происходящее было реальным.
Отпустить...
Она не могла слышать его, но родной баритон прозвучал в сознании, словно был совсем рядом. Джону развязали руки и избавили от удавки, не выполнившей свое предназначение, когда девушка наконец сумела протиснуться вперед. Еще стоящие цепью солдаты, удивившись присутствию посреди толпы леди, попытались удержать ее, как и всех, кто ранее пытался прорваться к преступникам, но впервые наткнулись не на гнев, а на отчаянный голос.
- Пропустите, я его дочь!
Джон, с трудом стоящий на ногах, скривился от боли в боку и спине, которой платил теперь за свое "божественное" спасение, услышав знакомый голос, обернулся.
- Элфи?
Старый капитан, пересилив себя, сам дошел до сконфуженных солдат, расступившихся перед порывисто заключившей в объятия своего отца девушкой.
- Полегче, милая, - засмеялся Джон, все еще пытаясь поверить в реальность происходящего и, кажется, позабыв о данной дочкой обещании. - Не уверен, что теперь мои старые кости настолько же крепки.
Элфи испуганно отпрянула, но все еще удерживая отца за плечи.
- Нужно домой, мы вызовем доктора.
Но Ричфул смотрел не на дочь, а за ее спину.
- С возвращением, капитан, - улыбался старпом с Арстона. - Позволите? - обратился он скорее к Элфи, а когда девушка отошла в сторону, подставил старшему товарищу плечо, подхватив и позволив на себя опереться.
- Теперь уже не капитан, Чарли, - усмехнулся Джон.
- Значит, просто с возвращением, - не стал спорить Чарли, захватив на себя все внимание Ричфула, и тот не заметил, как отставшая от них на шаг Элфи на миг остановилась, оборачиваясь в поисках уже скрывшейся в тени арки фигуры.

- Мистер Ричфул хотел увидеть Вас, мисс, - напоследок сказал девушке доктор, заверивший, что с ее отцом все будет в порядке, если только его уберечь в будущем от повтора таких полетов.
- Благодарю Вас, - улыбнулась Элфи, расплачиваясь с врачом.
- Прошу, сюда, - подоспел Питер, готовый проводить того до двери, и больше никем не задерживаемая мисс Ричфул поспешила на второй этаж.
Она много лет уже не заходила в эту комнату и сейчас смотрела на нее, словно видела впервые.
- А ведь доктор сказал, что ничего серьезного, - недоверчиво произнесла девушка, осторожно закрывая за собой дверь.
- Врачи любят прописывать постельный режим, что бы ни случилось, - усмехнулся лежащий в своей кровати Джон, наблюдая за тем, как подошедшая дочка присела на ее краешек и взяла его за руку. - Да и, признаться, я сейчас и сам не прочь. О Боже, милая... Все таки ты в мать. Когда ты видела, чтобы твой отец столько плакал?
Девушка засмеялась и склонилась к Джону, поцеловав того в щеку.
- Это от счастья, папа, - улыбнулась она, с любовью глядя в родные серые глаза, вдруг ответившие тревогами. Счастье простым не будет, Ричфул понимал это куда как лучше дочери, которая этим утром увидела чудо и лишь укрепила свою веру в лучшее.
- Сомнительное счастье, милая, - хмыкнул капитан, потерявший свое звание.
- Не говори так, - вдруг горячо возразила дочка. - Ты жив - и это главное.
Джон слабо улыбнулся, ловя себя на мысли, что ему все же есть чему поучиться у собственной дочери.
- Ну, что ж... С другой стороны, я бы и без этого скоро подал бы в отставку, - хмыкнул Ричфул и, заметив удивление в родном взгляде, продолжил. - Я уже слишком стар для всех этих подвигов, за которыми стремятся идущие во флот юнцы. В конце концов, я хочу себя сберечь и еще понянчить внуков.
Элфи умиленно улыбнулась, плохо пряча смущение. Джон осмотрел свою дочку и вдруг с неожиданной в этот миг серьезностью произнес.
- Милая... А ведь никаких сигналов к отступлению не было. И Норрингтону я ничего о них не говорил.
Мисс Ричфул изумленно смотрела на отца, пытаясь осознать разумом уже очевидное преданному сердцу. И вдруг, засмеявшись, склонилась к отцу, ловя его в объятия под глухой смех уже самого Джона.
- Папа... Боже мой!
Ричфул же с улыбкой глядел на дочку, прекрасно зная, что если и было в том божье провидение, свершилось оно благодаря человеку, чье имя его дочь сейчас шептала в своих мыслях.
- Папа, я... - вдруг замерла Элфи, выглядя скорее взволнованной, чем смущенной. - Я должна пойти к нему.
Джон грустно улыбнулся, молча согласно кивая. Адмирал спасал не его жизнь, а ее сердце. Ведь, кажется, уже давно успел его забрать.
Девушка ответила радостной улыбкой и поцелуем бережно коснувшихся лба губ, прежде чем выпорхнуть из его комнаты, чтобы трепетной птичкой довериться уже другим рукам. Джон со вздохом уткнулся взглядом в потолок и улыбнулся с покорностью судьбе.

 Отправлено: 06.02.13 17:18. Заголовок: Он обернулся, уже ск..

Он обернулся, уже скрывшись с чужих глаз вовремя. Джеймс увидел свою любимую, с таким неверием, но с таким счастьем глядящую на отца и помогающую ему идти, пока толпа медленно, чуть ли не нехотя расступалась перед ними, чтобы выпустить уже свободного человека из своего круга. Кидавшие оскорбления и проклятия с удивлением провожали их в спину, не понимая, как могло свершиться подобное, а взошедшее над их головами солнце лишь мешало разглядеть идеально подрезанные, надломленные крепления и подпиленный брус, чтобы никто даже не смог предположить, что Божья воля была осуществлена весьма умелой рукой человека, служившего в команде Норрингтона.
Джеймс понимал, что поступил одинаково верно и неправильно. Но в тени своего укрытия, где окружили его лейтенанты, довольные результатом, но так до конца и не понявшие, ради чего все это устроил адмирал, последний лишь грустно и почти устало ответил, что не мог иначе.
Но почему? Потому что не хотел, чтобы она, Элфи, снова страдала. Ему хотелось сделать ее счастливой, и если ради этого на тот свет отправятся не пять, а четыре, что ж, в любом случае он всегда успеет отдать собственную жизнь взамен забранной у дьявола в уплату долга перед «Разящим». Время покажет…
А времени уже было за полдень, и теперь Норрингтон должен был заняться поручениями лорда, которыми обязывался найти штаб для компании, а потом долго и упорно агитировать рекрутов в коммерческий флот. Прибыльное дело обеспечивало выгодную зарплату, Джеймс даже знал, на что давить. Ведь все торговые караваны компании сопровождались военным судном, а безопасность – то самое редкое благо в здешних водах.
Итан Фокс, расторопный как всегда и безмерно любопытный на представительниц прекрасного пола, попавшихся ему по дороге, спустя непозволительно долгие два часа предоставил адмиралу список свободных домов в Порт-Рояле, выпрошенный у главного инженера. Им нужен был четкий план города для удобства всех членов компании – и тех, кто будет приплывать, идя с причала, и тех, кто работает на суше. А главное, чтобы быстро и оперативно раздавать указания и видеть, что происходит на рынке, береге и, главное, центральной дороге. Безопасность на суше тоже важна…
Тяжелые вздохи Норрингтона не остались для Фокса незамеченными, когда сидя в каюте «Грома» за адмиральским столом, его владелец тяжело склонил голову от потянувшего ее вниз груза.
- Сэр, вы даже не ели, может, заниматься обустройством штаба будем завтра? Все же только прибыли, не думаю, что лорду отчет надо отправлять сегодня же.
- Вы правы, лейтенант, - все же согласился адмирал, выдавив улыбку и потом осознав, что она становится настоящей. – Я даже дома еще не был. Хотите пообедать?
- Ой, сэр, у меня.. у меня… Кхем, я договорился об одной важной встрече.
- Понятно, - ухмыльнулся Джеймс, качая отечески головой. – Будьте осмотрительны, лейтенант, жалование ваше не бесконечное.
Нанятый экипаж незаметно быстро довез пассажира до поместья, откуда на такой же карете его спешно увозили прочь к причалу. Он с любовью осмотрел родные стены и окна, даже на дым, поднимающийся из труб печи, а когда открыл калитку по старой памяти приготовился к атаке Вереса, но лохматого пса так и не увидел, с усмешкой над собой вспомнив все тоже письмо мисс Ричфул. Верес наверняка все еще был у нее дома.
«Ну что ж, один вечер спокойствия мне не помешает», - подумал он про себя, идя к парадному входу, где со вздохом и едва ли не трепетом открыл дверь и прошел внутрь холла, молча и медленно осматриваясь по сторонам, будто впервые видя обстановку, а на самом деле наслаждаясь каждой мелочью, с которой больше никто против его воли не разлучит.

 Отправлено: 06.02.13 17:18. Заголовок: - Добрый день, мисс,..

- Добрый день, мисс, - приветственно кивнул встретивший девушку и никогда не покидающий свой неизменный пост Джонатан, делая шаг в сторону от двери.
- Невероятно добрый, сэр, - улыбнулась в ответ Элфи, проходя внутрь. Милтон невольно ответил той же улыбкой. С утверждением девушки трудно было поспорить. Сердце преданного старика не было готово к тому, чтобы дважды едва не потерять своего хозяина, но сегодня на его душе был праздник.
- Ох, - вдруг застыла мисс Ричфул, оборачивая на дворецкого виноватое лицо. - Я забыла привести Вереса... - слишком спешила, чтобы вспомнить о нем, слишком хотела просто увидеть, не ища причину в лохматом негоднике.
- Благодарю Вас, мисс, - вдруг отозвался Джонатан с невозмутимым лицом, лишь чуть прищурившиеся глаза, казалось, посмеивались. - Этим Вы подарили этому дому еще хотя бы день спокойствия и тишины.
Девушка тихо засмеялась.
- Вы преувеличиваете, Верес вполне может быть милым и послушным псом, - заверила Элфи. Джонатан с едва заметной улыбкой пожал плечами, не став спорить.
- Я доложу хозяину, что Вы пришли, - кивнул дворецкий, уже было собравшись проводить мисс в гостиную, но девушка не сдвинулась с места.
- Позвольте... Я сама... - робко прозвучал ее голос, впервые озвучивающий подобную просьбу. Впервые ее слышал и оторопевший, что с ним едва ли когда-то случалось, Джонатан. Дворецкий покосился на лестницу, словно ища ответа у оставшегося на втором этаже хозяина, но в этот раз принимать решение нужно было ему одному. И что-то подсказывало старику, что самоуправство этому очаровательному гостю вполне может сойти с рук.
- Кхм... Адмирал у себя в кабинете, мисс.
- Спасибо, - просияла Элфи счастливой улыбкой в ответ и, не дожидаясь учтивого вопроса, сможет ли она его найти, направилась к уже печально знакомой двери. Девушка замедлилась на втором этаже, ступая неслышно, словно боясь потревожить дымку воспоминаний, захвативших ее и подаривших улыбку губам. Элфи замерла напротив кабинета в странной смеси волнения и радости.
Вряд ли адмирал с самых первых секунд уличил неожиданную подмену. Все тот же учтивый стук, такие же деликатные шаги, то же легкое движение, плавно закрывающее за собой дверь. Но...
- Интересно, смогу ли я теперь сама ее открыть? - смущенно улыбнулась девушка, оглядываясь назад, и убрала руку с дверной ручки, не осмеливаясь пройти дальше, лишь обернуться, наконец встретившись взглядом.

 Отправлено: 06.02.13 17:18. Заголовок: Почему-то он не стал..

Почему-то он не стал отрываться от написания своего доклада лорду Бэккету. Норрингтон был погружен в поток собственных скупых на эмоции, но выразительных в деталях, мыслей, которые нужно было выразить пером и предоставить на суд работодателя в лице главы Ост-Индской компании, чьим представителем теперь являлся. Дело естественно важное и потому адмирал не поднял головы, услышав знакомые шаги и скрип двери. Джонатан всегда был пунктуально тих, когда хотел поинтересоваться о чем-то у хозяина дома. И обычно Джеймс встречал дворецкого вниманием, на этот раз его лишив невольно совершенно неожиданную фигуру. Впрочем, он ждал мисс Ричфул, но намного позже.
Даже не сразу поверив, Норрингтон мельком покосился на раскрытые подле бумаг карманные часы и после, опомнившись, спешно встал с кресла, теряясь, как бы обратиться теперь к любимой женщине – на ты, отдавая дань уже полученной нежной близости, или на вы, сохраняя формальности, особенно после случившегося утром.
- Сегодня день полон удивительного, - усмехнулся адмирал, обходя стол, чтобы оказаться рядом с мисс Ричфул, в доверительном жесте беря ее за руки, как в каюте на «Громе», вспоминая любимое тепло. Присмотревшись к серым глазам, Джеймс тихо вздохнул, радуясь, что не подвел ее, не дал повода лить новые слезы уже по отцу. Верность выбора вдруг показалась незыблемой, какими бы упреками не кидалась совесть и голос чести не напоминал о клятве. Ведь сердце тоже обещаний дало не мало.
- Как он? – решил поинтересоваться Норрингтон, прежде чем задать куда больше волнующий вопрос про то, как сама Элфи.
Девушка с улыбкой опустила свой взор на пойманные в знакомом жесте руки, невольно вспоминая такой же предшествующий ему и то, что за ним последовало. Смутившись собственных мыслей, словно позабывших про существовавшие запреты, про которые сама в тот раз и напомнила, Элфи с благодарностью посмотрела в зеленые глаза, подбирая слова для ответа.
- Жив, через какое-то время будет и здоров, и полон мыслей о глубокой старости, - с умилением улыбнулась девушка, не решившись озвучить сказанное отцом и смутившее ее саму. - А еще... - Элфи на секунду закусила губу. - Еще он дал мне понять, благодаря кому этот день стал удивительным, - она говорила тихо, словно боясь выдать незримому слушателю тайну, ставшую для нее чудом. Но сияющие счастьем глаза не хотели и не собирались прятаться, глядя с неприкрытой благодарностью и восхищением. И всей жизни будет мало, чтобы суметь отблагодарить его за это. - Уже второй раз ты спасаешь меня, а я не знаю, смогу ли когда-нибудь отдать этот долг... - вздохнула девушка, не тая оттенки вины в своем голосе и не отрывая взгляда.
Едва заметно улыбнувшись, он тоже не отрывал серьезного, но любящего взгляда. Удивительным был не только день, вся жизнь преобразилась из-за нее и вставал очевидный для Норрингтона вопрос, кто еще перед кем в долгу. Ведь не будь Элфи так добра принять его сердце, может быть, не случилось бы того чуда несколько месяцев назад. По крайней мере, Джеймс знал, кому обязан самой возможностью дышать свободно и, может быть, удивлять.
- Скажи, что можно, - коротко и тихо отозвался он, не тая счастливого блеска в глазах и прося уже заветную малость для счастья. Попробовав раз, уже было сложно оставаться равнодушным к запомнившимся нежностью и сладким вкусом губам.
Элфи нахмурилась на краткий миг, но когда пришло осознание смысла произнесенных тихих слов, просияла смущенной и счастливой улыбкой. Мягко, но настойчиво освободив свои руки из ласкового плена, девушка медленно подняла их, робко коснувшись было щек любимого, но в итоге сцепив замком за его шеей, и сделала маленький шаг навстречу, стремясь избавиться даже от этого расстояния, что разделяло два сердца. Шагнула и приподнялась на цыпочки, чтобы, прижавшись щекой, шепнуть на ушко, не сдерживая своей радости.
- Можно...
Получив свой самый дорогой приз, Джеймс не сдержал счастливой усмешки, наслаждаясь родным теплом и объятиями, в которые заключил свою половинку. Свою Элфи… Он радовался как ребенок чуду, словно открыли дорогу к так давно закрытому блаженству, где нет запретов, есть только она и ее разрешение. А значит, можно позволить себе и еще одну вольность.
Бережно, но крепко прижав к себе девушку, он приподнял ее над полом и закружил в объятиях, посчитав, что и двух оборотов хватит прежде чем так же аккуратно позволить туфельками снова коснуться ковра, а глазам вновь встретиться. В его читалась преданность, ведь подпустили настолько близко, насколько даже не смел надеяться, лишенный уже всего. А теперь же получил все, о чем мог только умолять. Джеймс вспомнил их первый поцелуй и не смог пойти иным путем, первое прикосновение сделав таким же нежным, чтобы успокоить бунтующее и рвущееся навстречу сердце. Осмелеть ему не давала ласка, испытываемая и даруемая любимой в легком поглаживании ее спинки, пока не признался, что влюблен слишком сильно и безвольно теряет голову. Потому и не смог оторваться от сладких губ, теряя волю по чужой сладкой вине и невольно теряя дыхание.
В радостном, едва приглушаемом смехе девушка крепко прижалась к любимому, зная, что удержит, что будет так же бережен, но не имея силы воли не воспользоваться мигом, когда желание оказаться ближе можно смущенно оправдать своей слабостью и внезапным испугом. Но она не боялась. Не рядом с ним. Все кошмары, дурные мысли и просто домыслы сами пугливо оставили ее, не в силах соперничать с даруемой любовью. Девушка сладко прикрыла глаза, нежно, робко отвечая на поцелуй, и вдруг улыбнулась, про себя повторив уже сказанное. Можно, и пускай весь мир замрет в осуждении, если ему это неугодно, но ничто не могло заставить ее оторваться от желанных губ. Разве что только желание поцеловать снова, позволяя себе тихий радостный смех от счастья, которым наполнилась душа и которым так хотелось поделиться.
Воздуха действительно было мало, он сгорал в пламени вспыхнувшей безмерной любви, исчезал, словно и не было, в поцелуй привнося жар, а в сердце жадность. И оно стучало все громче, выбивая неслыханный прежде ритм, в такт другому, бьющемуся так рядом. Казалось, эту песню уже ничто не сможет заглушить, даже если они сами того захотят. Чего хотел сам Джеймс, он уже не мог выбрать, точно лишь зная, что все его желания сейчас связаны с любимой. Сделать ей приятно, отблагодарить за ее присутствие в его бесполезной и бестолковой жизни, жизнью ставшей только недавно, когда услышал от нее «Мой».
«Моя Элфи», - мелькнуло в голове, прежде чем невыносимое желание доказать на деле, что нежная птичка поймана в золотую клетку, нежным, ласковым, но горячим поцелуем под ее ушком на тонкой манящей шее. Объятия лишь чуть ослабли, чтобы можно было взять любимую за руку и снова взглянуть в глаза, уложив ее теплую ладонь поверх сердца, под сине-желтую ткань камзола.
- Не знал, что оно так может биться, - признался Джеймс, вздохнув и усмехнувшись. – Для тебя бьется… И даже я не знаю, насколько же сильно тебя люблю.
Преданный стук горячего сердца отзывался в раскрытой ладони, чувствующей каждое его биение как свое собственное. А быть может так оно и было. Элфи удивленно улыбнулась, чувствуя, как удивительно схоже бьется сердце свое, и подняла на адмирала восхищенный взгляд.
"Мой Джеймс..." с гордостью пронеслось в сознании, вдруг заставив сердечко биться быстрее, снова почувствовав прилив тепла от одной только мысли. Мой... Дерзко, нагло, немыслимо... И искренне, преданно, любяще...
- Кажется, этот стук у нас один на двоих, - смущенно улыбнувшись, призналась девушка в своих ощущениях, вновь засмотревшись в любимые глаза и задержав дыхание. Могла ли она подумать, впервые приходя в этот дом, что встретит здесь того, кто сумеет подарить ей любовь и ощущение полета - как своей окрыленной счастьем души, так и в объятиях, как минуту назад, прижимаясь как можно теснее к дорогому сердцу.
- Как же хочется думать, что я все таки сумела запереть нас здесь, - засмеялась Элфи, отчаянно не желая думать о времени и о мире, что остался за этой дверью. Пускай еще немножко он будет принадлежать только ей...

 Отправлено: 06.02.13 17:19. Заголовок: А он совсем забыл, ч..

А он совсем забыл, что принадлежало ему все это время, по праву же принадлежащее возлюбленной. На том же месте, где родным теплом ее руки согревалось сердце, хранился ее платок. Джеймс незаметно улыбнулся своим мыслям, опуская задумчивый взгляд. Он сберег его, как и обещал, храня от чужих глаз, от промозглого сырого ветра в камере, от собственного гнева и боли, когда кулаки сами сжимались в немыслимой ярости. Сберег, лишь иногда рассматривая вышивку со ставшими так много значащими буквами, с ее именем. Легкая ткань была хрупкой на вид, как и ее создательница, но придавала сил, как вновь сама Элфи. И так странно было теперь доставать из внутреннего кармана вещь, вместо ее руки хранящей сердце в самую сложную для него пору. В самые тяжкие дни, когда не было белых пятен в окружившем мраке помимо белезны этого платка, аккуратно свернутого в треугольник на ладони и протянутого как подношение любимой, в глаза которой безвольно засмотрелся, улыбаясь почти виновато за то, что не отдал раньше, но хотя бы исполнил то, что писал в письме. Вернулся и отдал… Но с хранимым тем же платком сердцем.
- Он много значит для меня. – Все же собравшись с мыслями, Джеймс опустил взгляд на белую ткань и вышитые буквы «E.R.». – Я представлял этот момент, когда сидел…Один, в камере… Теряя надежду. В те минуты я был счастлив.
Осторожно вложив платок в руки Элфи, он ласково скрыл их в собственных, как они и были с самого начала, оберегаемые и дарящие так важное для него тепло и покой. Склонившись и поцеловав ее кисть, он порывисто вздохнул, расставаясь с этой вещью, но обретая взамен намного больше и радуясь безрассудно и отчаянно сильно, хоть и не мог выразить никак те взметнувшиеся в душе чувства.
- Я люблю тебя больше всего на свете. Другим может показаться, что все слишком быстро, неправильно или… Нельзя, - усмехнувшись, Норрингтон отвел любимую к близ стоящему маленькому дивану по правую руку от входа в кабинет, где и хранилось большинство его книг. Не разъединяя рук они оба сели рядом.
- Но это не важно, - продолжил чуть погодя Джеймс, уверенный в своей правоте, а потому и уверенный голос зазвучал бодрее. – Когда не остается времени думать, есть время почувствовать сердцем. А оно уже выбрало, и шепот его вторил по ночам, повторяя твое имя… Если… Если я могу надеяться, ч-что…Что однажды смогу услышать… Смогу получить в ответ на предложение руки и сердца «Да», я больше никогда не перестану верить в чудо.
Встревожившись, что может испугать девушку, Джеймс поспешно доверительно стиснул, ласково, нежно, но уверенно ее руки в своих, сев чуть ближе, заглядывая в глаза.
- Я не спрашиваю сейчас. Просто хочу, чтобы ты знала, что я больше никого никогда так не полюблю. И мне нужна только ты… Верь мне. Мое безрассудное и почти непозволительное поведение можно осуждать, но мои намерения серьезные, я лишь слушаю сердце.
Девушка растерянно смотрела на любимого, запутавшись в отчаянном непонимании. Она верила ему. Слепо, безраздельно. Ведь разве смогла иначе найти в себе силы прийти, позволить сердцу управлять собой, заставив позабыть о всем на свете? И уже поэтому Джеймс прекрасно знал ее ответ. Но не спрашивал... Не сейчас. Элфи опустила взгляд, безвольно уткнувшись им в хранимые под ласковым замком руки. Собственное сердце волнительно трепетало, но словно не в своей груди, и, прислушавшись к тревожному стуку, Элфи кротко улыбнулась. Девушка с нежностью заглянула в такие дорогие ей глаза, и окончательно убедилась. Он не сомневался. Ни в ней самой, ни в своем выборе, что уже сделал. Но искренне боялся услышать ответ, что ножом пройдется по сердцу. Действительно думал, что может... испугаться, передумать? Девушка ласково улыбнулась, осторожно освободив одну свою руку, чтобы в кротком жесте коснуться его щеки в надежде успокоить, заверить, что будет рядом, как и сейчас, и... стать еще ближе.
Элфи не сразу сумела открыть глаза, словно боясь спугнуть со своих губ тепло и вкус чужих, слишком сейчас желанных, но, пускай этот жест сам по себе был ответом, одним из многих, что уже себе позволила, промолчать девушка не смела.
- Ты уже знаешь мой ответ... Давно знаешь, но почему-то все равно не можешь в него поверить, - Элфи улыбнулась, опустив ладонь на плечо адмирала. И все же он не спрашивал... Быть может, и она имела право не сразу произнести заветное слово. В улыбке появился ощутимый привкус вины за то, что еще только в мыслях собиралась сделать, обрекая любимого на мучительное неведение, но, быть может, он ей простит этот день своего ожидания.
- Отец будет беспокоиться, я сказала, что уйду ненадолго, - спрятав взгляд, словно глаза могли выдать ее маленькое лукавство, тихо произнесла девушка. За сегодня ей еще нужно было кое что успеть... - Думаю, мне пора. Я... сама найду выход, - пролепетала Элфи, но вместо того, чтобы покинуть адмирала, потянулась к нему навстречу, робко целуя. И на вздохе, еще не открывая глаз, пересилила себя, вырываясь из ласкового плена, слишком быстро, чтобы ей успели даже посмотреть вслед. Ведь если бы она услышала за своей спиной заставляющий сердце трепетать баритон, зовущий ее назад, даже просто горький, обреченный вздох... то не смогла бы уйти.

- Ох, это ты, Маргарет... - обернувшись через плечо на звук открывшейся двери, облегченно выдохнула Элфи.
- Вам не спится, мисс? - тревожно нахмурилась служанка, глядя на склонившуюся над своим столиком мисс Ричфул.
- Нет, просто... нужно было кое-что закончить... - вдруг с непонятной Маргарет нежностью улыбнулась девушка и встала, подходя к служанке и протягивая ей не подписанный конверт. - Отведи завтра утром Вереса к мистеру Норрингтону и передай это. Чем раньше, тем лучше.
Служанка подозрительно покосилась на послание, но молча взяла его в руки, резонно рассудив, что его содержание напрямую связано с лохматым бедствием, к которому уже невольно успел привязаться весь дом, но у которого был свой хозяин.
- Да, мисс, - кивнула Маргарет, уже прогоняя в мыслях распорядок завтрашнего дня.
- Спасибо, - улыбнулась девушка и, заметив, что служанка замерла в дверях, добавила. - Я сама потушу свечи, на сегодня все.
- Доброй ночи, мисс, - охотно отозвалась та, закрывая за собой дверь и оставляя Элфи наедине с оставшимися в памяти строчками, действительно касающимися Вереса.
"Я не осмелилась прийти сама, ведь понимаю, что тогда едва ли нашла бы в себе силы тебя оставить, а этим утром уже и без меня будет кому тебя отвлечь от дел. Не могу сказать уверенно, но, кажется, Верес отучился грызть мебель. Зато теперь выкапывает клумбы, так что в опасности скорее сад, чем дом.
Ты сказал, что он много значит для тебя... А я понимаю, что только ты можешь сберечь как мое сердце, так и частичку меня. Хотя теперь, быть может, вернее было бы сказать - нас. Я хочу, чтобы этот платок остался у тебя, как символ того, что я всегда с тобой рядом.
И еще...
Да."
Белый платок лежал там же, рядом с короткой запиской. Все тот же, что Джеймс хранил у сердца, тот, который хранил его самого, напоминая о нежной душе, что не забывала его по ту сторону океана. И только трогательное "E.R." превратилось в верное и преданное "E&J"...