Отправлено: 13.05.13 19:17. Заголовок: Chapter V. E&J

...

 Отправлено: 13.05.13 19:17. Заголовок: - Да быть такого не ..

- Да быть такого не может! – Смачно уронив карты на стол, лейтенант Роуч возвел руки к потолку. – Он мухлюет!
Громогласное заявление собравшиеся восприняли со смехом. Кто-то улыбался весело, кто-то отнюдь горько. Первые успели пасовать до потери крупных сумм, представ зрителями интересного карточного поединка, кто-то же решил пойти до конца и подставиться под удар фортуны, почему-то выбравшей сегодня для демонстрации силы своих оплеух именно лейтенанта Фокса. Итан почти светился от счастья, от чего его рыжие как огонь волосы казались еще более красными. И краснел, потому что если и мухлевал, то только вначале, а теперь же выигрывая по воле судьбы пятый раунд подряд.
Собравшиеся офицеры с интересом наблюдали за поединком кто у широких окон приемного зала, кто стоя неподалеку от длинного стола, оккупированного игроками. Расставленные по углам широкой комнаты цветы нещадно серели под дымом нескольких табачных трубок, пряча меж зеленых листьев пепел, а в мгле дыма исчезали изысканные картины морских сражений вместе с блеском начищенных безукоризненно декоративных орудий. Душную комнату старались проветривать по мере возможностей, особенно в такие праздные дни, когда великодушное начальство давало побольше времени на досуг, пока имелась возможность.
Начальство само по себе было новым, поэтому искало пути для сближения с оперативными составом самым благим способом – не навязываясь. Адмирала видели лишь пару раз, пока шла реконструкция старого поместья под нужны компании. Теперь же он обитал в своем кабинете этажом выше и занимался исключительно бумагами, любезный и вежливый, когда подчиненным все же приходилось столкнуться с ним либо в коридоре, либо как раз в совещательном зале.
Поскольку по прямой надобности его еще не приходилось использовать, в часы отдыха стол превращался в игральный, а места чуть ли не поименно распределены на стульях. Игровые же раунды обещали стать частью рабочего дня, поэтому все прекрасно знали, куда исчезла из добрая кабинетов половина состава штаба.
- Я пас, - сдался наконец лейтенант Роуч и встал из-за стола, проиграв почти все свое жалование, чтобы покурить у окна. И весьма вовремя бросил взор на улицу, по которой в сторону резиденции уверенно бодро направлялся Норрингтон. Затянувшись, лейтенант выпустил густой клуб дыма, всматриваясь в приближающегося к дверям адмирала. Первый же день их знакомства оказался насыщенным именно работой. Странно было видеть этого человека, каждый день и в Лондоне, и по пути к Ямайке, и тем более тут, в Порт-Рояле, погруженного в дела с головой до последнего вздоха, таким счастливым. Впрочем, если адмирал и казался беспричинно счастливым, то Норрингтон не упускал из виду свой флагман, любое свободное время посвящая кораблю и его оснастке, делая из неповоротливого ост-индийца корабль первого класса, готовый скорее к войне, чем к торговле. Впрочем, как подумалось Роучу, когда рассеялся клуб дыма и над головой вновь засияло яркое солнце, торговля всегда шла рука об руку с войной. Просто фронт передвигался и редко был видимым… Видимых причин не было и у адмирала, чтобы сиять такой улыбкой при встрече с подчиненными. Джеймс был погружен в себя с того самого дня, как покинул кабинет лорда Бэккета, чтобы познакомиться с командой своего судна. А теперь, кажется, направлялся именно в совещательный зал, не удивленный тем, что увидел, когда дверь открылась.
- Добрый день, господа. Сидите, не отвлекайтесь, - успел попросить Норррингтон, по-отечески тепло хмыкнув и пройдя вглубь комнаты. Заерзавший на стуле лейтенант Фокс осел назад и уткнулся в карты, пытаясь не смотреть на беседующих Майкла и Джеймса.
- Приятная погода, сэр, не правда ли? – Пригревшись на солнышке, лейтенант счел уместным заметить и так очевидное, встретив вновь пусть и формальную, но теплую улыбку в ответ.
- В этих краях редко бывает иначе, лейтенант. Вы привыкнете к погоде совсем скоро, поверьте, - покосившись в окно на голубое небо, по которому мирно проплывали перья облаков, Джеймс склонил голову, всматриваясь в напряженную фигуру Итана.
- Сегодня снова в ударе?
- Безупречном, надо признать, - уныло подметил Роуч, вздыхая.
- Осторожнее, лейтенант, все должно быть в меру, - предостерег Норрингтон, зная, на что уходит жалование его подчиненного. Однажды адмирал успел увидеть, в какое заведение нетвердой походкой направился его первый помощник, вскоре узнав и на какие средства.
- Может, вы и остановите это безобразие, сэр? – Вдруг подумал Роуч и оживился, да настолько, что заблестели глаза. – Обыграйте его, фортуна не может быть такой верной!
- Я не…
- Не переживайте, Итан, я плохо играю, - усаженный любезно на освобожденное ранее Роучем место, Джеймс сел за стол и получил свои карты. – Я едва ли правила помню…
Насколько плохо помнил правила адмирал, выяснить собравшиеся вряд ли смогли, ведь через несколько долгих минут игры почти все деньги, выигранные Фоксом, плавно переместились к Норрингтону, аккуратно сложенные по правую руку, уже названную карательной. Итан унывал и рыжий цвет его шевелюры блек на глазах, зато собравшиеся окружили стол и теперь солнечный свет пробивался к картам лишь тогда, когда кто-то пытался в оные заглянуть со своего места и сделать ставки.
- О, Питер, - раздалось за спинами зрителей и некоторые оглянулись, - ну как все прошло? – Любезный Роквелл пожал руку новому товарищу, заинтересованно заглядывая в сияющие счастьем глаза.
- Прекрасно, - лепетал младший лейтенант Морисон, улыбаясь как в день рождения.
- Сыграй! Говорят, у тебя талант в покере!
- Смертельный поединок! – подбадривали окружающие, усаживая лейтенанта за стол напротив адмирала. Явно удивленный соперником, бедный Морисон попытался встать и поприветствовать командование, но был остановлен как и Фокс ранее.
- Карты не ждут, - хмыкнул адмирал, явно войдя во вкус. Игра продолжилась с новой партии и уже без Итана Фокса, удрученно поглядывающего на расклад в руках Морисона. Чтобы отвлечься от проигрыша, первый помощник решил продолжить отложенную в сторону беседу.
- Так какие счастливые новости, Питер?
- Я скоро женюсь! – Обернувшись на Итана, Морисон засиял как солнце под дружный гогот и аплодисменты.
- Молодец, кто счастливица?
- Мисс Элфи Ричфул… Ох, - обомлев, когда взгляд наткнулся на обомлевшего адмирала, лейтенант Морисон тут же попытался оправдаться. – Ох, сэр, простите, я не подумал, я не…
- Нет… Нет, все в порядке, - соврал адмирала, забыв про карты и едва отойдя от екнувшего в груди сердца. Но верно ли он услышал? Неужели слух мог подвести настолько, чтобы услышать имя той, которой отдал сердце и получил в знак любви ее подарок, бережно хранимый?
- Элфи Ричфул?.. Дочь Джона Ричфула?.. – Переспросил Джеймс, стиснув в пальцах бедные карты.
- Да, сэр. Сегодня с ее отцом обо всем договорились, - робко улыбнулся Питер, скромно уставившись на собственные карты, не особо выигрышные, но раз фортуна его любила, быть может, у адмирала карты слабее.
Слабела же вера в чудеса, которой адмирал почему-то заразился с того самого дня, как признался Элфи в любви. Опустив задумчивый взгляд назад на фул хаус, услужливо подброшенный фортуной, будто маленькая издевка, Норрингтон выдавил улыбку.
- Хорошая партия, - одобрительно хмыкнул Роквелл, потрепав друга по плечу. – Быстро поднимаешься в гору, молодец. Повышение, теперь еще и свадьба.
- И как отреагировала мисс Ричфул?.. – слабо кашлянув, словно что-то в горло попало, Джеймс перетасовал свои же карты, мельком покосившись на лейтенанта, явно удивленного таким вопросом. Нельзя было прочесть на лице, насколько удивлен, но явно поставлен в тупик. Морисон помялся и выжал из недр души самую лучезарную улыбку на свете.
- Она счастлива, сэр, - уверенно заявил Питер, - Мы оба очень взволнованны и рады. Но это ведь обычно для молодоженов, правда ведь?
- Да. Несомненно.
Прекрасная погода, о которой думал ранее Норрингтон, вдруг показалась ему холоднее обычного, но виду Джеймс не подал, сохранив невозмутимость, но растеряв былой настрой. Улыбка исчезла с его лица, оставив лишь задумчивость, и далеко не о карточных делах.
- Мистер Роуч, будьте так любезны, - вдруг всунув карты в руки второго помощника, Джеймс с полуубкой поднялся из-за стола. – Я совсем забыл о делах.
- Но… Но, сэр! Это же выигрышная комбинация? – удивленно пробормотал Роуч, неловко пялясь в спину адмирала, уже открывшего дверь и обернувшегося.
- Тогда поздравляю, лейтенант… И вас тоже, мистер Морисон.
Откланявшись, Джеймс исчез в темноте коридора, оставив игроков с удивленными лицами и радостного Роуча с призом.

 Отправлено: 14.05.13 21:46. Заголовок: Джон все еще хромал...

Джон все еще хромал. Старался не опираться на правую ногу, слишком быстро перенося опору на другую, но не позволил гордости вновь взяться за трость или хотя бы на полшага отстать от своего давнего приятеля. Высокий, подтянутый, словно иссушенный ветрами, тот шел, задумчиво опустив голову. Морщин на лице обоих прибавилось немало со времени их последней, такой же как и эта, мимолетной встречи.
- Удивительные же истории происходят в таком дальнем уголке мира, как этот, - усмехнулся капитан Морисон, только что с неподдельным изумлением выслушав, как близок был к тому, чтобы уже не иметь возможности переброситься со своим добрым другом ни парой добрых фраз, ни бокалом такого же старого, как они сами, вина. – Ох, извини, не подумал, - заметив ставшую слишком заметной хромоту Ричфула, мужчина остановился.
- Да нет, лишнее. Старые кости лучше почаще разминать, - хмыкнул Джон, но Морисон, хорошо зная гордого упрямца, слушать не стал, так и замерев у парапета. Ричфул волей неволей устремил свой взгляд туда же, куда и он.
Перед ними бушевало море. Обманчиво послушными волнами набегало на стены форта, ровной гладью простиралась до горизонта, видимой им границы. Но не могло их обмануть. Море не знало покорства. Его воды были бесконечны, как бы ни стремились картографы очертить его линиями. Море – это судьба, их общая и все равно различная судьба, ставшая жизненной дорогой. И непременным концом…
- А что твоя дочь? – спросил Морисон, почти не удивив Джона. Они часто думали об одном и том же.
- Будет еще долго ругать меня за долгие прогулки, - усмехнулся Ричфул. Элфи всегда беспокоилась за него, быть может, даже чересчур. Ведь понятия не имела, насколько он сам осознал ценность своего здоровья и жизни.
Морисон вторил ухмылке, пристально посмотрел на Джона, как на ладони видя плохо скрываемую тревогу, и вздохнул.
- Она уже меня и не помнит, верно? Когда же я в последний раз был в вашем порту…
Ричфул честно пожал плечами, слабо улыбнувшись.
- Можем узнать это у нее. Только вряд ли тебе дадут так легко покинуть форт, не я один тебя искал, - усмехнулся Джон.
- Я не слишком подходящее общество для молодой девушки, не находишь? – засмеялся старый приятель, смолк ненадолго и задумчиво произнес. – Ты еще не знаком с моим племянником?..
Волны вгрызались в крепкий камень упрямо не поддающегося форта. Море – это судьба. И она была бессильна.
* * *
- Миледи? Миледи, очнитесь!
- Маргарет, тише. Принеси воды. Питер, помоги мне!
- Миссис Мэндли!
- Маргарет!
Со второго раза наконец послушавшаяся служанка унеслась прочь, пока дворецкий помогал устроить бездыханное тело Сары Мэндли на кушетке, о которую гувернантка не иначе как чудом не ударилась при падении.
- Осторожно… - выдохнула Элфи. – Вот так… А теперь иди найди эту бедную мышку. Следующую их встречу кто-то точно не переживет, - резонно заметила мисс Ричфул, вряд ли имея в виду гувернантку, минутой назад напомнившую о звучности и силе своего голоса. Питер тревожно осмотрел старательно жалобно застонавшую Сару, но задерживаться не стал.
- Вот, уже хорошо… - приговаривала девушка, наблюдающая за возвращением гувернантке ее сознания. – Осторожно, я сейчас подложу подушку, - мисс Ричфул бережно приподняла голову с трудом фокусирующей на ней взгляд гувернантки.
- Э-э-элфи… - предсмертно-жалобно простонала миссис Мэндли. – Там… Там!
- Тшш… - девушка коснулась плеч Сары, вынуждая лежать, не двигаясь. Подбежавшая Маргарет, оценив обстановку, протянула хозяйке стакан воды, который не доверили дрожащим рукам миссис Мэндли.
- Ну вот, уже лучше, - улыбнулась Элфи, осторожно придерживающая гувернантку за затылок, чтобы помочь приподняться. Сделав два жадных глотка, Сара с мученическим стоном вернулась к позе безвременно умирающего страдальца.
- Все хорошо, - предупредила девушка все возможные возгласы о встретившемся миссис Мэндли страшном лютом звере, имеющем несчастье попасться этой женщине на глаза. – Питер сейчас ее поймает, Вы никогда больше ее не увидите.
- В доме! – не пожелав молчать, возмутилась Сара в потолок. – На столе! Это ужасно, Элфи! А если бы она пробралась в спальни? Если уже там не побывала! Куда смотрит прислуга?!
Маргарет изучала мыски своих туфель. Мисс Ричфул устало вздохнула и, вознамерившись было продолжить заверения в исключительной и полной безопасности миссис Мэндли, осеклась на полуслове. Оглянулась на двери, ожидая новый грохот с кухни, но услышала лишь сдавленное бормотание Питера.
- Кхм… С Вашего позволения, я Вас оставлю ненадолго… - уже рисуя в своей голове ужасающие картины последствий эпичной схватки дворецкого с бедным запуганным грызуном, Элфи поднялась на ноги, игнорируя жалобный взгляд гувернантки. – Маргарет…
Служанка понятливо кивнула, без слов понимая, что хочет сказать благодарно улыбнувшаяся хозяйка, и заняла ее место у кушетки.
Картина, представшая глазам мисс Ричфул, не была критичной, но их кухарку, миссис Клаудс, все же первое время лучше бы было не подпускать к ее родной кухне…
- Боже мой, Питер, что… Что Вы делаете? – поинтересовалась Элфи у торчащей из-за шкафа ноги, в которой узнала своего дворецкого. Девушка отнюдь не была сильна в деле ловли грызунов, и уж тем более не знала, какие ловушки следует на них ставить, но столь старательную ручную работу увидеть не ожидала.
- Так он тут, крысеныш, забился, мисс! Выманивать времени нет, Вы же сами предупредили, - гулко раздалось из-за отодвинутого кухонного шкафа, содержимое которого и громыхало минуту назад, перепугав мисс Ричфул. Элфи тяжело вздохнула, признавая, что резон в словах дворецкого есть. Но тут терпение переполошившей всех мыши окончательно лопнула.
- Держи ее!!! – панически завопил Питер, не думая, к кому обращается. Девушка подумать и вовсе не успела, услышав лишь конкретный приказ и увидев маленький серый комок, прошмыгнувший мимо дворецкого и шустро перебирающий лапками к другой спасительной щели. Недостаточно шустро.
- О-о-ох…
- Мисс? Все в порядке? – перепуганный шумом дворецкий слишком резко дернулся на свободу и замер.
- Д-да… Поймала. Ударилась только. Нечаянно, - Элфи, сцепившая ладони в бережный, но крепкий замок, удерживающий внутри попискивающую пленницу, медленно поднялась на ноги, боясь наступить на собственные юбки.
- Не кусается? – вопросил шкаф.
- Нет… - запоздало удивилась этим фактом девушка и застыла, переводя дыхание и выжидая Питера, чья помощь не помешала бы.
- Это хорошо… - как-то тоскливо пробормотал дворецкий. – Потому что я застрял…
Обомлевшая девушка смерила взглядом забитый шкаф, свои занятые ладони и едва сдержала обреченный стон.
- Ничего не делайте, я сейчас вернусь. Нужно только… выпустить ее где-нибудь…
Приняв молчание за согласие, Элфи поспешила обратно, мучительно раздумывая над тем, каким образом будет открывать входную дверь, но та распахнулась сама.
- Папа!
Джон изумленно застыл на месте, смеряя взглядом дочку, чуть не ткнувшую его сцепленной перед грудью клеткой из пальцев.
- Сегодня ты слишком рада меня видеть… Что ты натворила, милая?
Элфи закусила губу, вопреки собственному отчаянному нежеланию принимая вид исключительно виноватый.
- Лично я лишь разрешила Маргарет уйти сегодня вечером. Но она пришлет на замену свою младшую сестру.
Джон выразительно посмотрел на дочку, выжидая, когда она продолжит. Элфи вздохнула, набираясь смелости.
- Сара упала в обморок. У нас завелась мышь, и… мы ее только что поймали.
- Хм… Судя по морде, просто реинкарнация Вереса…
- Что?
- Не урони добычу, говорю.
Мисс Ричфул устремила взор на свои предательски ослабившие хватку пальцы, сквозь которые просунулась любопытная серая мордочка, уставившаяся на капитана.
- Ой…
- Иди выкинь это. И зайди потом ко мне. Я хочу обсудить с тобой кое-что.
Элфи, поглощенная миссией не дать сбежать юркому созданию, машинально кивнула в ответ, не заметив усталости и тревоги в голосе отца, шагнула в сторону открытой двери и уже из-за спины, опомнившись, бросила.
- Зайди, пожалуйста, на кухню. Питер тоже будет очень рад тебя увидеть…
* * *
«Мой дорогой Джеймс... До этого вечера мне казалось, что с момента нашей последней встречи прошла уже целая вечность, но теперь я понимаю, как мало было тому дней, как уверена я была, что придется ждать еще дольше. И как я ошибалась.
Я не решалась тревожить отца, спрашивать, но сегодня он сам завел со мной разговор о моем будущем. О том, что ждет меня там, что я должна создать уже сейчас. Семью.
Ты и есть моя семья, и теперь, я верю, мы можем сказать об этом. Я буду ждать тебя. Завтра вечером, если ты сможешь. Отец поддержит нас, я уверена.
Я так хочу снова тебя увидеть... Прости, что наши встречи так оборвались, мне трудно отвлечь от себя внимание и надзор. Но я хочу чувствовать на себе лишь один взгляд... Твой.
С любовью, твоя Элфи».
Мисс Ричфул тепло улыбнулась, скользя взглядом по строчкам, словно пытаясь выяснить, не упустила ли чего. Но как же много ей было что сказать, и как уместить все это на каком-то куске бумаги?
Элфи закрыла чернильницу, принявшись запечатывать свое короткое послание, и позволила себе мечтательный вздох, уносящий сознание к волшебным, но сейчас как никогда близким к реальности картинам.
Отец говорил, что хочет провести остаток жизни, будучи уверенным, что о его дочери есть кому позаботится, что будет человек, что станет опорой не менее сильной и упрямой, чем он сам. Он и не знал, отчего с каждым его словом раньше такая категоричная в этом вопросе дочь все ярче светится переполняющей изнутри радостью.
Писем всегда будет мало. Но у них впереди будет целая жизнь, чтобы говорить друг другу "Люблю".
Элфи придирчиво разгладила бумажные уголки и вышла из комнаты, у лестницы встретив суетящуюся Клоди. Юная девушка, лишь отдаленно напоминающая старшую сестру, терялась в незнакомом доме, но работу выполняла старательно, а вдобавок была совсем недурна собой, что стало решающим аргументом в отсутствии ворчливых замечаний со стороны Питера.
- Мисс, - девушка растерянно поклонилась, не сразу заметив приближение своей временной хозяйки. Элфи понимающе улыбнулась, но не нашла в себе сил медлить.
- Ты знаешь, где дом адмирала Норрингтона?
Клоди, задумавшись, все же кивнула.
- Да, мисс.
- Отнеси это туда. Передашь дворецкому. Чем скорее, тем лучше.
Девушка взяла из протянутых рук письмо, нервно, словно боясь помять одним только прикосновением.
- Но уборка...
- Может подождать.
- Да, мисс.
Элфи кивнула с легкой полуулыбкой, чувствуя странный укол вины и необъяснимой тревоги. Прогнала это глупое ощущение и заставила себя вернуться в свою комнату, больше не думая о том, следовало ли доверять письмо едва знакомой служанке.
Клоди, все ожидаемо выполняя с присущей ей старательностью, сбежала по лестнице вниз, почти не смотря на выведенное на бумаге имя адресата. Она все равно не умела читать, осталось лишь проверить собственную память и умение ориентироваться в непривычных для себя улицах.
Девушка, уставившись на хмурое небо, недовольно фыркнула, пытаясь спрятаться за шалью от пронизывающего ветра, и ускорила шаг, чувствуя, как мелкие капли дождя начинают свой стремительный полет, не иначе как из вредности заканчивающийся на ее вздернутом носике. Получив увесистой каплей по его кончику, Клоди замерла, пальчиками вцепилась в спасительную ткань, звучно чихнула, машинально попытавшись укрыться другой ладошкой. И только когда рефлекторно разжавшиеся после пальчики выпустили под стремительный порыв ветра свою почти невесомую ношу, поняла, что натворила. Девушка побежала было следом, но ветер издевательски подбросил письмо вверх, унося все дальше от насмерть перепуганной Клоди. И вдруг стремительно рухнуло вниз, получив от неба каплей, и скрылось от служанки за забором дорогого особняка.
- О нет... - чуть ли не плача прошептала девушка.
Небо лило солидарные слезы.
* * *
Она сидела и смотрела на цветок в своих руках. Осторожно гладила шелковые алые лепестки, уже сейчас представляя, как они потемнеют по краям, сникнут и погибнут несмотря на все старания сохранить в них жизнь. Элфи просила его, сидящего рядом с ней в саду и молча, почти завороженно наблюдающего за девушкой, не делать таких подарков. Не поверил. Принял всего лишь за излишнее проявление скромности. Как и ее просьбу дать ей время, чтобы принять окончательное решение. Он ждал ответа. Терпеливо, не напоминая ни одним словом. Хватало просто его присутствия.
- Вы прекрасны, мисс…
Элфи слабо улыбнулась сквозь тяжелый вздох, но не смогла себя заставить поднять взгляд.
- А еще задумчивы еще сильнее обычного. Что Вас гложет? – спросила причина ее переживаний. Мисс Ричфул повернулась к лейтенанту Морисону, встречаясь с его обеспокоенным взглядом синих глаз. Он и правда не понимал, ослепленный, смешно подумать, ею…
Элфи поджала губы, удерживая свою неподобающую привычку. Тонкие пальцы нервозно поглаживали лепестки бутона. Она знала, что из окон их особняка за ней наверняка наблюдают любопытные служанки во главе с миссис Мэндли. Знала, что отец уже сделал свой выбор. И только глупое сердце никак не хотело нарушать свой размеренный ритм по приказу.
Лучше бы оно не билось вовсе.
* * *
Запись в дневнике.
«Я не верю, просто не верю. Не смотрю на часы, забываясь, обманывая себя и все еще чего-то ожидая. Не считаю дни. Всего лишь успела потерять им счет.
Я не понимаю… Он так и не пришел. Ни в этот день, ни в следующий, ни…
Где же моя гордость, Господи? Где те капли разума, что смирят меня? Я чуть было не отправилась к нему сама. Влюбленных леди не бывает… Любовь заставляет нарушать все устои и правила, совершать безумства без оглядки на весь мир, любовь… уходит, видимо.
Мне больно… Мое солнце, если бы ты только знал, как мне больно… И это даже смешно, я все еще продолжаю думать «мой». Пройдет время и я смирюсь с тем, что ты никогда моим и не был. Я вторглась в твою жизнь, вот и все. По воле судьбы оказалась тем, кто был на твоей стороне в страшный час. По ее же воле жизнь вернула все на свои места, перетекла в свое привычное спокойное русло, где обещания, данные под властью еще не прошедших эмоций, не имеют силы. Я понимаю, наверное… Новая должность, новые лица… Или быть может подобные мне, старые, о которых раньше просто не знал. Я понимаю. Только почему ты даешь мне понять об этом так? Просто исчезнув, пропав, оставаясь в одном со мной городе, без единого слова, весточки.
Впервые хочется заболеть. Так я хотя бы физическим недугом смогу оправдать тот холод, что окутал меня. И тьму, укрывшую собой все пути, что когда-то были открыты. Я была так уверена в крепости тех воздушных замков, что строила, опиралась на них, не представляя иным свое будущее. И стою теперь на руинах, не зная, куда идти дальше. И зачем теперь куда-то идти.
Что я сделала не так? Мне мучительно больно задавать этот вопрос пустоте, зная, что от тебя ответа я уже никогда не получу и не пойму, где допустила такую ошибку, за которую стоит казнить одиночеством.
Что-то оборвалось во мне. Я думала, что это вера, но я не могу допустить даже мысли о том, что хотя бы одно слово, сказанное нами, не было искренним. Надежда? Но почему я тогда все еще бессмысленно и беспросветно глупо жду, что Питер в очередной раз откроет дверь, а за ней окажешься ты.
Ты не придешь. Не в этот дом. Не ко мне. Я понимаю. Понимаю…».
* * *
- Простите, - вздохнула девушка, понимая, что молчание затянулось. Питер ответил понимающей улыбкой.
- Дело в том, что… - Элфи запнулась, с трудом подбирая слова. Она боялась обидеть лейтенанта, задеть чувства, в искренности которых не мыслила сомневаться. Как и во временности.
- Я боюсь, не совершаем ли мы ошибку. Так… мало времени прошло. Поспешные решения не приводят к хорошему…
Питер, вот уже столько времени сконфуженно отнекивающийся от поздравляющих с якобы свершившейся помолвкой сослуживцев, в душе был целиком и полностью солидарен со словами своей будущей, как он упрямо верил, жены, но отступать было поздно. Да он и не хотел.
- И потому вы мучаете меня ожиданием?
- Ох, Питер, не… не надо так, прошу Вас, - Элфи на миг зажмурилась, словно физически чувствуя, как изнутри укололо ее чувство вины. Что бы она ни делала, все было бы во вред. Все, кроме одного слова…
- Я не тороплю. Я лишь напоминаю, как жду этого. И буду ждать, сколько потребуется.
* * *
«Спаси меня. Не дай погибнуть в этом отчаянии, вернись, укради, спрячь! Я угасаю… С каждым днем я чувствую, как что-то во мне умирает. Я не узнаю себя, когда смотрю в зеркало, не узнаю свой голос, свою душу, сердце… Оно было в твоих руках, оно верило, что навсегда там и останется, а теперь никак не может поверить, что вернулось в свою привычную опостылевшую за все годы клетку, что теперь сжимается с каждым днем все сильнее.
Помоги мне. Я не верю, что ты не чувствуешь. Не верю, что сплетенную между нами нить можно так легко обрубить.
Разбуди меня. Поцелуй, спрячь в объятиях, докажи, что все это лишь кошмарный сон, что я твоя, а ты мой, и ты никому не позволишь это изменить. Я уже и сама начинаю в это безумно верить.
Вернись ко мне. У меня осталось так мало времени… У меня не осталось сил».
* * *
Девушка заставила себя поднять взгляд на лейтенанта. Казалось, он все это время не сводил с нее глаз, а она уничтожала саму себя виной за то, что не может искренне ответить ему тем же.
- Прежде этого… - Элфи надрывисто вздохнула, нервно сглатывая подступивший к горлу ком. – Я не хочу Вас обманывать, Питер. Я бы хотела суметь стать для Вас любящей женой, но… Не хочу притворяться, врать Вам. Простите… Человеческие чувства слишком сложны, чтобы подчинить их одной лишь волей. Я не смогу себя заставить… полюбить Вас.
Лейтенант Морисон смотрел на нее молча, едва дыша. Он был бы в праве так же, не проронив ни слова, подняться и уйти навсегда из этого дома, разрушив надежды Джона Ричфула, как его дочь только что разрушила его собственные. Вместо этого он взял Элфи за руку.
- Вы сами только что сказали, мисс… Человеческие чувства нам не подчиняются. В том числе и уверенности, что они никогда не появятся.
Девушка, не посмевшая отстранить руку, не сдержала обреченной усмешки.
- Отец был прав, Вы обладаете завидным упрямством.
- Верой, милая Элфи, верой, - мягко заметил Питер. – В то, что нас ждет светлое будущее, вместе или порознь… И в то, что Вы все же дадите мне ответ.
* * *
«Холод. Холод, одиночество и сжимающиеся со всех сторон тиски долга, срок выплаты которого подходит к концу. Я обязана своей жизнью. Ей же и идет расплата.
Я слишком долго жила сказкой. Настала пора взрослеть».
* * *
- Да.
Питер недоуменно нахмурился, слишком неожиданно, слишком тихо для не ожидающего чужих слов слуха это прозвучало. И повторилось вновь.
- Я стану Вашей женой, мистер Морисон.
Словно само солнце засияло изнутри ошарашенно, но счастливо улыбающегося лейтенанта. Его лучи неумело согрели, позволили вторить улыбке и постараться разделить эту радость.
- Элфи! Моя милая Элфи! – он взял ее и за вторую руку, вынуждая оставить подаренную розу на коленях, поднес обе к своим губам, целуя тонкие пальчики. Уверенный, что его любви хватит на двоих, что отныне она его. Его…
Питер почти успел коснуться ладонью ее щеки, в порыве своего счастья потянуться непростительно близко к своей невесте, и замер, изумленно глядя на отшатнувшуюся девушку.
- Нас… Нас видят… - убежденно соврала Элфи, пытаясь оправдать свой испуг. Лейтенант виновато улыбнулся, опуская руку.
- Простите меня. Ожидание сводит с ума. Но впереди у нас целая жизнь…
Девушка заставила себя улыбнуться и опустила глаза к их сплетенным вместе рукам, с бессильным отчаянием давя подступающие к ним слезы.
Лепестки нежной розы навсегда поникли под неосторожным лейтенантским сапогом.

 Отправлено: 15.05.13 21:03. Заголовок: Дрожь, будто наконец..

Дрожь, будто наконец-то утонул, пробирающая до костей, до самой глубины души. Страшная, неконтролируемая, когда все падает из рук, а перед глазами только темнота и тени, играющие злые шутки. Злые козни, злые помыслы, направленные против их счастья. Против его воли. Проклятье неведения, от которого не было спасения. Он снова был жертвой обстоятельств, глупой игры, притворства. Лжи! Под пологом темной ночи, несмотря на тепло весело потрескивающих углей в камине, в стенах крепких, украшенных богато и со вкусом, в доме того, кому отдал свое счастье, не смея идти против Ее решения, правда, открывшаяся ее же словами лишила его воздуха.
Джонатан пытался допроситься адмирала, не побоявшись взять за руку, настолько пугающим оказался окаменевший взгляд, полный боли и удивления.
«Все было ложь…» - говорили они, еле оторвавшись от помятой бумажки в не чувствующих ничего пальцах.
- Сэр, пожалуйста, - дворецкий поглядывал за спину адмирала, видя удивленно переглядывающихся офицеров. Отца мисс Рифул и лейтенанта Морисона. Стоявших за его спиной все это время и роющих яму, из которой не смог бы вылезти уже никогда. Сравнится ли плаха со смертью любви?
- Сэр?..
Джеймс поднял взгляд. В зеленых глазах застыл немой вопрос, не сон ли все, что происходит. Его ли пытаются дозваться в три голоса, застывшего на пороге чужого поместья… Последнего гостя, чье появление и так было противным хотя бы одному из оставшихся мужчин. Эта война велась слишком грязно, хоть Норрингтон и не думал на самом деле, что все подстроил именно Ричфул. Но все же ему врали намеренно… И не сдержался, не смог совладать с собой, кинувшись на молодого человека, словно разъяренный зверь, даже не слыша криков, не чувствуя чужих рук, пытающихся спасти шею юноши от смертельного удушья.
- ЛЖЕЦ! – Если бы только он мог дотянуться вновь до чужой шеи, сдавить ее в своих руках, не знающих теперь пощады. Если бы только мог оттолкнуть преграду, упрямо требующую прийти в себя. Но никто не мог понять, насколько велик был его гнев. Ведь он чуть не убил себя… Разве можно жить без сердца? Его вырвали вероломно из груди и разбили, не дав и шанса на спасение, на прощание, окружили все что осталось ложью и тенью тайны!
- Пустите меня, - вырвавшись из хватки Джона и верного Джонатана, отпрянувшего от хозяина как от огня, Норрингтон разъяренно дернулся в сторону, стискивая в кулаке, побелевшем от силы, вложенной в него, промокшую, почерневшую записку. Ту самую, которую Джеймс должен был увидеть раньше, которая могла бы спасти его сердце от мучений каждую ночь, а разум от истязаний и глупых сравнений. Он ведь убедил сам себя, что не достоин.
«Я чуть не убил ее отца… Я слишком стар для нее. Не ее пара. Не защитник, не покровитель, я даже не друг. Я лишь глупец, поверивший в ложь, которую сплели на моей боли, на растерянности. Ей нужно было расположить к себе, найти способ обезопасить отца. И зачем я ей после всего, что уже сделал?.. »
- Сэр, вы же в это не верите…
Итан Фокс, хоть и знал своего адмирала не так давно, все же не смог не заметить, что случилась беда. Ведь Итан видел, в чьих объятиях нашла покой мисс Ричфул, когда пиратский корабль напал на ее торговый бриг. Он едва не выронил карты, когда услышал, какую фамилию носит избранница друга Роквелла. Это имя не ожидал услышать и лейтенант Роуч, с которым мгновенно переглянулся. Итан нервно сглотнул, пытаясь в словах адмирала услышать намерения или план действий, но вместо этого обнаружил лишь холодное смирение с судьбой. Слишком холодное, чтобы быть правдивым. И направился следом, едва адмирал покинул резиденцию, сломленный глубоко внутри. А нашел на палубе «Грома», склонившегося над бортом, будто на плечах разместили слишком тяжелый для них груз.
Солнце скрылось за облаками, лишило тепла своих лучей, ветер, ловкий и вездесущий, подхватил бегущую к судну волну, разбивая рябью о непокорное дерево. Джеймс глядел в эту воду, не видя отражения, но словно погружаясь на самое дно. Темное, черное, откуда нет пути назад. Надежда оставляла вместе с повторяющимся счастливым голосом Морисона. Она была счастлива оставить его на этом дне.
- Я не знаю, во что верю, мистер Фокс. – Тихо ответил адмирал, медленно, с болью вздыхая. Он вопрошал вслух, пытался услышать ответ в своем же вопросе – за что? Почему оставила, почему отдала свое сердце другому? Почему не дала никак знать, что всего лишь играла с ним. На осколках мечты невозможно было стоять с прежней волей, с которой он шел когда-то на смерть.
– Я верил ей. Может, в этом и есть моя расплата.
- Сэр, вы не можете так отчаиваться. Быть может это все… Это…
Итан всплеснул руками, озираясь по сторонам. Часовые, бродящие по причалу, не могли слышать их беседы, но слух все равно расползется как тот же ветер, подгоняемый небом. Все узнают, что мисс Ричфул скоро выйдет замуж за Морисона, но никто не узнает, что ее любил другой мужчина, терпением своим и верой сгубив то единственное, что и заставляло улыбаться все эти дни. Роуч ждал у трапа, усевшись на бочки и подпинывая пустую, поломанную коробку. Он тоже не слышал разговора, но пошел вместе с Фоксом, когда тот сорвался вслед за адмиралом, едва набив карманы шиллингами.
- Вы можете идти, мистер Фокс. – Покосившись в сторону Итана, стоящего за спиной, Джеймс выпрямился, не чувствуя опоры под ногами. Если и был груз на плечах, но исчез. Растворился или упал за тот самый борт ост-индийца, где как всегда плавно плескались волны, убаюкивая остывающий город.
«Я верил. Я почему-то так сильно верил, что все позади. Что наконец-то ничего не будет терзать мне душу, что я отдал долг. Что я смогу сделать тебя счастливой, заберу все твои печали и горести, спрячу под собственным кровом и подарю все, что пожелаешь. Мне казалось, я тебе нужен. И это была правда, я был. Я сделал то, что тебе нужно. Тонкая игра. Тонкая нить обмана оказалась достаточно длинной, чтобы сшить полог для правды и скрыть под ним истину. Я никогда не был тебе дорог. Использовала…»
Зажмурившись, стиснув руки до боли, он снова склонил голову, пытаясь успокоить раненное сердце. Почему оно еще билось? Ради чего он избежал своей гибели? Почему не умер с мнимой надеждой, с крыльями за спиной, когда был шанс?
- Одна лишь ложь… Вы знали, вы это все подстроили… - бормотал под нос Норрингтон, хоть и слыша теперь яростные вопросы, не обращая внимания, как грудью кинулся защищать хозяина Джонатан, игнорируя яростные угрозы со стороны Ричфула.
- Объяснитесь, сэр! – Рычал старый капитан, невольно забываясь, хоть и имея на то моральное право. И вздрогнув, когда ярость в чужом взгляде переметнулась уже на него. Темная, как то самое дно, с которого вдруг поднимался, обнаружив в себе силы.
- Она хотя бы день была рада?.. Хотя бы час… Минуту?
- Что?.. Я ничего не помнимаю! О чем он, черт побери?! – Начал вопрошать уже у Джонатана Ричфул, оглядываясь нервно на обомлевшего и упавшего в кресло Питера.
- В чем дело?!
- Вы свели меня в могилу… Вы дважды меня убили. Я смирился, я отдал без борьбы самое дорогое, что у меня было. Вы ее отдали! ЕМУ ОТДАЛИ!
- Да о чем вы, Джеймс?! Кого отдал?!
- Элфи, - тихо просипел Питер, сквозь кашель и застилающие глаза слезы от шока и боли, молодой офицер, держась за горло, сел в кресле ровно, безотрывно глядя на мечущегося у другой стены адмирала, тень которого еле за ним поспевала.
- Элфи?.. Причем тут моя дочь?!
- Притом, что моя, - с чувством возразил Норрингтон, остановившись рядом с Ричфулом и нервно усмехнувшись. – Вы не дали нам шанса. Мы просто ждали…
В глазах Джона вопреки всем предположениям стыл не меньший гнев, чем ранее, пылающий у адмирала из самого сердца. Как этот тип смел говорить подобное о его Элфи? О невинном создании, которому нашел наконец достойную партию, способную обеспечить ей семью и счастье. Почему он вообще заикался об Элфи, почему вел себя так неподобающе странно?
- Объяснитесь!
- Вы ведь даже не спросили ее, правда же? Вы не захотели, не посчитали нужным…
- Сэр, успокойтесь, - попытался влезть Джонатан, осторожно беря адмирала под руку, под ту самую, в которой еще хранилась записка. Джеймс снова дернулся, но вспомнил о ней, разворачивая в руках и еле удержавшись от стона, рвущегося из души. Она ждала его, хотела увидеть, чтобы вдвоем они смогли признаться Джону и попросить благословения. Разрешения на все то, что уже ожидало одну лишь Элфи совсем скоро.
- Вы отправили меня на смерть, - начал тихо Норрингтон, не отрывая глаз от родного почерка любимой, - Но выжил я лишь благодаря Элфи. Я полюбил ее как только мог. Каждый день я просил Бога, чтобы она мне просто приснилась. Я готов был встретить судьбу, зная, что быть может любим так же сильно, как ее люблю. Но из-за вас нам пришлось ждать… И эта записка так и не попала мне в руки.
Протянув бумажку Джону, адмирала отошел в самый темный угол гостиной, обойдя резной стол, туда, где не проникал свет камина, а единственным ярким пятном был нарисованный неизвестным художником парусник, чьи белые крылья на мачтах несли судно к закату. Во время такого же заката, в такой же яркий день, как нарисованный на бумаге, он простился с мечтой, он посмел думать, что она его забыла. Что просто поиграла на его чувствах, зная, что слишком наивен, найдя брешь в его броне, позволяющей вести людей на смерть и самому ее встречать с открытыми глазами, не боясь. Нашла и вонзила тонкий нож, вдруг вытащив его, сказав другому «Да» и даже не объяснившись.
Джон замер, не веряще глядя на послание. Ее почерк, ее стиль письма. Ее слова, пропитанные чувствами, о которых не знал. Так вот почему она побелела, словно забрали все здоровье, когда сказал радостную весть. Почему так тянула с ответом Морисону. Почему почти каждый вечер замечал ее красные глаза, неумело прячущиеся за улыбками. Этот подлец успел забрать не только его карьеру и уважение коллег, но и ребенка!
- Уже поздно, - тихо и холодно прозвучали слова Джона в тишине гостиной. Он и сам не верил, что это говорит, но ничего другого на ум не приходило. – Она ответила, что согласна.
- Ложь, - сорвалось упрямо с языка, едва стиснутые от боли в голове зубы оскалились в усмешке. – Она не согласна, она не любит этого мальчишку! И поэтому он врал всем на свете, что она уже согласилась, что рада безумно грядущему своему счастью! Я смирился с этой потерей, потому что поверил, что это ее решение… Но это было ваше указание. – Злобно уставившись на Джона, Джеймс подошел вплотную близко, заглядывая в знакомые серые глаза и узнавая в них ее. – На этот раз вы погубите обоих. Не только меня, но и ее.
- Но она сказала да! Я женюсь на Элфи! – Вскрикнул наконец пришедший в себя Питер, вставая на ноги. – Она согласилась!
- Тогда я убью вас, сэр, - просто ответил адмирал, встретив недоуменный взгляд Морисона и заметив его нервный вздох удивления. – Я готов отдать жизнь за нее. Я вызываю вас на дуэль. Вы получите ее, только когда и если я умру.

 Отправлено: 16.05.13 12:25. Заголовок: - Джонатан?.. - Да, ..

- Джонатан?..
- Да, сэр? – Дворецкий с искренней заботой подошел поближе к столу адмирала, за которым тот провел остаток ночи. Милтон хотел спать, но терпел требования старых костей о покое в любимой кровати, равно как терпел унылые стоны старого сердца, переживающего о чужой дурной голове. С высоты своих лет Джонатан мог осуждать адмирала едва ли не во всем, что тот делал, исключая, быть может, военное дело. Но все произошедшее ранее, когда он принес записку и открыл Джеймсу правду, привело лишь к еще более пагубным последствиям. Джонатан винил себя за то, что сделал, хотя не мог однозначно убедить себя, что совершил ошибку, натолкнув на другую уже Норрингтона. Ведь если расценить его поведение, жизни после этой свадьбы у адмирала бы не было. По крайней мере, не такой, какую Джонатан всегда ему желал. Счастье хрупкое, нуждается в опеке, в заботе и охране, а еще в том, чтобы его окружала лишь правда. Без правды не будет счастья, без веры в счастье, не будет жизни, только выживание. Хватило бы сил у его, с позволения сказать, подопечного с юных лет вытерпеть подобную долгую пытку длинной в многие годы, пока, быть может, найдет другую даму сердца.
- Вы что-то хотите? – напомнил о вопросе, заданном адмиралом, Джонатан, подойдя еще ближе и попав в свет свечей на столе перед Джеймсом. Трепещущие огоньки, всего два ярких язычка, словно вырванных из яркого пламени уже угасшего внизу в гостиной камина, теперь были единственным источником света в эту темную ночь, собирающую на своем небосводе тяжелые свинцовые тучи. Они были похожи на эти свечи, две души, незаметно тянущиеся друг к другу, свет которых мог бы осветить все на свете.
- В конце концов… Она сказала Морисону, что выйдет за него. Все же согласилась. – Немигающим взглядом глядя на свечу справа, Джеймс с болью в висках резко зажмурился, нервно усмехнувшись самому себе. Он впал в ярость. В ту самую неконтролируемую ярость, когда ничего вокруг уже не важно, а чувствуешь только несправедливость и боль души. Она страдала, словно резали как живое мясо, уже от одних лишь сомнений во всем, что его окружало.
- Мой дорогой Джонатан, что если я снова ошибаюсь?.. – С горечью спросил Джеймс, подняв взгляд на старого дворецкого, который едва не обомлел от увиденного в них отчаяния.
- Сэр, но…
- Я словно в ловушке. Из которой никак не выбраться. Джонатан, я даже… Жалею, что остался…
Старик тяжело вздохнул, позволив себе сесть напротив и с собственной печалью заметив в руках адмирала маленькую настойку.
- Вы злоупотребили этим снадобьем, сэр. Опиум должен был помогать вам спать, а не видеть кошмары наяву.
- Дело не в этом, - отложив бутылочку на край стола, адмирал тяжело вздохнул и спрятал лицо за сложенными ладонями. Опиум помогал спать с того самого дня, как он вернулся домой. Тяжелые думы всегда находили к нему путь, каким бы уставшим не был Норрингтон, чтобы не делал. Он видел разные кошмары, но все они были связаны с морем, с судном, под его командованием погибающим, чтобы не делал, какие бы приказы не отдавал. В итоге были лишь страшные предсмертные крики и свист. Просыпаясь под утро в холодном поту он уже не спал, дремал, пытаясь отойти от видений и забыться в заботах до грядущей ночи. И у него получалось, потому что когда он контролировал себя, то думал о любимой. Надеялся и верил, что скоро она даст знать, когда он может попросить ее руки и сердца у Джона. Верил и любовался на вышитые инициалы на платке, что она подарила.
- Если она сказала «Да» другому, я уже опоздал, не так ли? Она больше не любит меня…
- Нет, сэр, не опоздали, - уверенно ответил Джонатан, забирая снадобье со стола и пряча в карман, а после по-отечески снисходительно улыбнувшись. – Вы не успели, но не опоздали.
- И что это значит? – нахмурился Джеймс, пытаясь понять по лицу верного друга глубокую мысль, слишком сложную для больного разума.
- Это значит, что вы должны были узнать об истинных намерениях мисс Ричфул раньше, а не сегодня. А также это значит, что о ваших намерениях должен узнать мистер Ричфул. Уже… Сегодня. – С первого этажа прозвенел часовой механизм, возвещая о полночи. Осталось еще несколько часов до дуэли, на которую адмирал напросился сам. Джонатан даже предположить не мог, насколько разъяренным может быть Норрингтон, чтобы сделать подобную глупость и так рискнуть. Ведь если злой рок обрушит свой тяжелый удар на его бедовую голову как последний урок, Джеймс обречет еще любящую его душу мисс Ричфул на муки, которые перестанут ее терзать лишь спустя многие годы вперед. И если Морисон не сможет затмить в ее памяти адмирала. При всей объективности, Джонатан сильно сомневался в такой возможности, искренне веря, что его подопечный, выросший на его глазах, был едва ли не единственным на свете в своем роде. Хотя бы потому что все еще был живой после всех своих злоключений.
- Вы уже все написали, сэр? – Напомнил деликатно дворецкий, получив в ответ кривую усмешку.
- Да. Эту папку отдашь Джону, эту капитану Морисону. А этот конверт прибереги до конца дуэли. – Словно опомнившись, что есть важные дела, Джеймс на миг забыл о душевной боли и уверенно вручил в руки дворецкого документы. Каждая бережно хранимая бумажка была предназначена для будущего тех, кому суждено еще будет жить, какой бы ни был исход дуэли.
- Сэр?
- Да? - тяжело подняв голову, чтобы увидеть лицо поднявшегося Джонатан, Джеймс невольно прищурился, заметив на морщинистом лице улыбку.
- Когда ваш отец делал предложение вашей матери, мне казалось, весь Лондон перевернется вокруг своей оси. Хоть их брак и был запланирован родителями, я помню, что обстановка в двух родовых поместьях была еще более тяжелой и раскаленной, чем сейчас могу наблюдать. Но отец бы вами гордился. В конце концов, поженились ведь по любви, а не по расчету… - Джонатан откланялся и у дверей словно невзначай вспомнил. – И за ночь, кажется, ваш отец устроил три дуэли. Если не ошибаюсь.
Джеймс рассмеялся, откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. Он уже не видел, как Джонатан покинул кабинет, закрывая за собой дверь. Не видел, как трепыхнулись под порывом ветра занавеси, скрывающие раскрытое окно. Он видел Элфи и невольно улыбался, пусть и с оттенком боли, но с привкусом счастья на губах. Целовать так нелюбимого нельзя, невозможно, так искренне смотреть в глаза другому не получится, если нет реальных сильных чувств. Он не успел сделать правильно, но не опоздал все исправить.
С рассветом экипаж скоро выехал из поместья адмирала и направился на отдаленный от города одинокий берег, где на скале возвышался разрушенный форт, а на широкой песчаной полосе под ним обросли мхом осколки некогда единого каменного массива. И острые камни виднелись вдали, пока они пешком шли к месту встречи, и круглые, выточенные упрямыми волнами. На небе все еще кружились темные тучи, не позволив утреннему солнцу пробиться через свой пузатый ряд, посему о наступлении рассвета судить можно было только по часам.
Нервно покрутив оные в руках, капитан Морисон переглянулся с Ричфулом, когда заметил приближение адмирала и его секунданта.
- Хочу выразить свое искреннее негодование всем тем, что сейчас происходит, и что вы устроили, сэр. – Сходу начал капитан Морисон, едва Джеймс остановился рядом, отдав Джонатану свой китель. Одарив старика грустной улыбкой, Норрингтон хмыкнул, склонив голову на бок, чтобы рассмотреть нервно готовящегося к дуэли Питера в нескольких метрах от них. Шпагой молодой человек управлялся умело, но явно переживал за исход боя. Он согласился на оные под давлением чувств и безумия, разделенного с адмиралом, но не отступился. А значит, был достоин уважения, коим явно обделили самого Норрингтона.
- У меня поводов для негодования куда больше, сэр. – Мягко напомнил Джеймс, вздыхая. – И у меня не осталось выбора, кроме как предоставить его вашему племяннику. Скажите спасибо капитану Ричфулу… Кстати.
Вытащив из кармана платок любимой, вышивкой наверх, адмирал вручил его Джону, нехотя, но как должно было, отдавая его в чужие руки.
- Не хочу, чтобы ее подарок запачкался.
И началось… Небо разразилось громом над их головами, предвещая скоро последовавшие словно по сигналу тяжелые капли. Ливень ринулся смывать их следы с песка, встревожил оставшиеся далеко позади у причала парусники, будто чувствующие непокорную стихию. Ветер поднял навстречу дождю пыль и превратил ее в грязь, потоками льющуюся по всем улочкам города, с которых стали расходиться кто куда едва успевшие выйти из домов жители. Они бежали от непогоды, бежали, чтобы спрятаться и отогреться в тепле своих домашних очагов, в тепле объятий близких. И только пятеро не искали в этот холодный утренний час крова. Трое стояли поодаль, внимая каждому взмаху стали в руках соперников, двое же не жалели сил на эти выпады, игнорируя уходящий из под ног песок. И к удивлению Джонатана, пугающему удивлению, Джеймс улыбался.
Казалось, стихия подходит адмиралу в эту минуту как нельзя лучше, словно наконец-то природа осознала, какой кошмар сотворила с его жизнью, до чего довела судьба. Этот гром едва ли походил на тот крик, который стоял в его душе, плачущей ливнем похлеще их скрывающего за своей пеленой. Он был осторожен, прекрасно зная, что противник тоже взведен, и можно ожидать любой глупости уже с его стороны, не только от себя, наслаждающегося разбушевавшейся стихией. Джеймс хотел, чтобы ярость ушла, и чувствовал, как она растворяется в порывах ветра, там, среди высоких темных облаков.
- Держи шпагу выше, - не удержался от наставлений Норрингтон, за что получил очередной бесполезный выпад Питера. – И не кидайся как в последний раз, если не хочешь, чтобы он наступил.
- А ради чего мы тогда здесь?! – Пытаясь перекричать небо, разразившееся очередным громом, Морисон младший оттеснил адмирала ближе к скале, у которой они кружились в опасном танце стали и нервов.
Вопрос был хорошим. Ради чего они тут были? Ради каких высоких целей столкнулись на глазах у близких людей. Ради чего рисковали собой? Он рисковал ради Элфи. Потому что знал, что она не будет счастлива с другим. По крайней мере, не сразу. Далеко не сразу, лишь спустя много лет, когда сердце устанет тосковать, равно как и его перестанет биться. Ради будущего, о котором мечтали оба. Ради той самой мечты, из-за которой Джон когда-то привел Элфи в его дом на вечер. Ради ее письма, в котором призналась, что верит ему одна на свете из всех.
И он опрометчиво задумался, не заметив нового яростного выпада, осознав случившееся уже отшатнувшись от Морисона, также не ожидающего крови на кончике своей шпаги.
Джеймс опустил взгляд на промокшую насквозь рубашку, где на белом полотне вдруг появилась алая широкая полоса, размываемая дождем в непонятное пятно на боку. Осторожно коснувшись раны, он почувствовал холод и боль, забрав с собой на замерших пальцах капельки смешанной с водой крови. И рассмеялся, снова готовясь к атаке, кружа вместе с юношей вокруг одной невидимой точки, чтобы схлестнуться в смертельном скрещении тонко звенящего оружия.
Морисон старший, все это время в глубине своей души уже оплакивающий мальчика, вдруг сжал кулаки, едва адмирал отшатнулся и все они заметили кровь, но после, когда бой продолжился с такой легкостью, словно ничего не случилось, старый капитан снова потерял веру и вопрошал у неба, почему все это происходит. Тем же вопросом задавался и Ричфул, против воли рассматривающий платок в своих руках. Он видел еще одну частичку ее жизни, о которой не знал. Словно кусочек мозаики, один из многих, пытаясь составить целую картину и лишь иногда поднимая глаза на ставший лишь фоном мыслям бой.
Его дочь влюбилась в тот самый день, когда познакомил ее с командором. И он тоже влюбился, настолько, что теперь наглядно сходил с ума, рискуя заново жизнью. Сложно было согласиться с тем, что именно Ричфул дважды отправил уже адмирала на смерть, как тот думал, но резкость оборотов лишь показывала, насколько сильно он переживает, хоть никто и не знал о беде. Ни один слух не расползся по городу о том, что его любимую отдали другому. Никто и не знал, что она его любимая, даже ее отец. Элфи молчала… И он сам теперь молчал, глядя на это безумие!
- Их надо остановить, - тихо произнес Ричфул и повторил уже куда громче, дернув под локоть друга. – Так нельзя, надо решить иначе!
Оглянувшийся на крики Норрингтон снова отвлекся и чуть не выронил шпагу, невольно раскрывшись для нового удара, от которого еле успел отпрыгнуть, врезавшись спиной в холодный камень. Питер, казалось, не чувствовал усталости и боли в руках, яростно налетев со взмахом стали, видя глаза противника и видя в них решимость, напрасно принятую за осознание поражения. Последующий рев растаял в вое ветра, шпага взлетела в воздух, сверкнув золотой кисточкой и упав в нескольких метрах поодаль. Джон не успел добежать до дуэлянтов, застыв как вкопанный на месте. Холодный дождь показался старику еще холоднее, когда он наконец осознал случившееся. Выбитая Питером шпага адмиралу не понадобилась. Смертельный удар в лицо он остановил рукой, схватив лезвие и удерживая, несмотря на сопротивление мальчишки. Чувствуя, как горит ладонь, Джеймс стиснул зубы, злобно взглянув на противника. Джеймс бы не смог атаковать безоружного так, как сделал Морисон, поэтому не постеснялся выразить свое презрение.
Хук левой лишил Питера равновесия и оружия, так и оставшегося в руках адмирала. Рухнув на спину, молодой человек обреченно застонал, пока по его вспотевшему лицу текли ручьи небесных хладных вод, интенсивно настолько, словно небо оплакивало их напрасно потраченное время. Норрингтон перекинул шпагу, поймав за рукоять и направил острие на шею поверженного противника, любуясь, как по холодному лезвию спадает тонкий ручеек прямо на воротник офицера.
- Не плохо, но самонадеянно, - тяжело дыша, Джеймс поднял голову и увидел прячущегося под зонтиком Джонатана, нервно прижимающего к груди папки с документами. Легкий кивок головы адмирала и был тем сигналом, который он так ждал все это время, чтобы вручить бумаги Морисону старшему.
- Убейте, я проиграл, - дрогнувшим голосом заговорил наконец Питер, мужественно сжимая кулаки, чтобы сохранить спокойное выражение лица. Но не получилось, когда Джеймс снова рассмеялся, почти заботливо.
- Вы мне нужны живым, лейтенант… Точнее, командор. Какое удивление, не правда ли? Не шучу. Я не собираюсь терять перспективного офицера. Я не собирался убивать вас даже вчера. Мне нужно было, чтобы вы отступились от моей любимой, не теряя чести. Она узнает, как вы храбро сражались и проиграли в честном поединке… Вы отправитесь с повышением в Джорджтаун, как глава местного штаба компании. Вас ждет новый богатый дом, новая работа, много ответственности и куда больше времени добиться новых горизонтов.
- Но почему?..
- Потому что я виноват в случившемся. И отплачиваю тем, чем могу. Я наместник лорда Бэккета и держу свое слово. Или вы его принимаете, или я вас все же убью, пусть и вопреки разуму.
***
Когда Морисоны удалились, исчезая среди непроглядного дождя, но явно направляясь назад, к расплывчатым огням Порт-Рояла, молча застывшая фигура Джона Ричфула ожила снова, медленно подойдя к усевшемуся под самым основанием скалы адмиралу. Последний просто упал на мокрый песок, лишенный последних сил хотя бы стоять, наслаждаясь порывами ветра, кидающими в его сторону капли дождя. Этот шторм напоминал о море, о том, когда так же мокнешь на палубе судна, упрямо держа курс к заветной цели, зная, что дома ждет тепло. Его путь, казалось, завершился, но тепло еще было далеко. Оно пряталось в поместье Ричфул, даже не зная, какие приключения пережил Джеймс уже без ее, Элфи, ведома. Признаваться в этом героическом подвиге, вопреки здравому смыслу и логике, Норрингтон не собирался. По крайней мере, не сейчас, закрыв глаза и вздохнув.
- Ради чего все это было? – Задался логичным вопросом Джон, подойдя ближе к победителю неравной схватки и не долго думая, садясь рядом сбоку.
- Я серьезно, - хмуро добавил Ричфул, услышав очередной нервный смешок со стороны Джеймса.
- Я должен был его проверить, - просто ответил Норрингтон, со стоном впрямляя спину и пряча под рукой рану, от неприятных ощущений морщась, но упрямо продолжая теперь уже приятный диалог. – Нельзя назначать на такие должности просто так. А мне нужно было в срок поставить надежного человека.
Заметив непонимание на лице Джона, Джеймс снова вздохнул и покосился на небо. Свинцовые тучи постепенно светлели, а ливень становился все более нежным, ласковым, будто извиняясь за свои суровые раскаты грома и за то, как спугнул всех жителей города назад в их дома… И за возможную простуду обоих офицеров, не торопящихся покинуть пляж.
- Мистер Ричфул… Пока я был в Лондоне, я понял один важный урок, преподанный мне лордом Бэккетом. У всего есть цена, как он говорил. Даже у нас с вами. Даже у мистера Морисона и его племянника. Я купил его, если можно так выразиться. Его преданная служба обеспечена ровно до тех пор, пока кто-то не перебьет заплаченную мной цену. А значит, я буду получать честнейшие отчеты в срок еще лет шесть. – Хмыкнув, Норрингтон подозвал Джонатана, суетливо кружащегося вокруг да около хозяина дома, но на почтительном расстоянии. Помочь встать адмиралу оказалось не так просто, как думалось, ибо сначала он взялся за раненную руку, срочно и спешно извиняясь.
- Ох, сэр, я не хотел, вы в порядке?..
- Вполне…
- А как же?..
- Царапина, - отмахнулся Джеймс на этот раз успешно помогая встать Джону.
- А вы узнали, что этот тип вряд ли достоин вашей дочери. Потому что настоящие чувства нельзя продать и обменять на звание. Что сделал он, не особо долго споря о цене.
Надев поверх промокшей рубашки китель, Джеймс застегнул пуговицы, чтобы спрятать кровь на боку и взглянул на руку Джона, в которой все еще покоился подарок Элфи.
- Позволите?
Джон молча протянул назад платок, но вдруг, едва руки сошлись, взял адмирала за запястье, не давая отстраниться, что тот в свою очередь не собирался делать, внимательно глядя в серые глаза капитана.
- Вы разрушили завтрашний день лишь для того, чтобы нанять нового подчиненного?
- Чтобы попросить ее руки и сердца, как должен был… Вместе с ней.
- И с чего мне разрешать жениться на моей дочери, уж извиняюсь, сумасшедшему? – Грозно поинтересовался Джон, осматривая адмирала с головы до ног.
- Потому что сошел с ума от любви к Элфи.
Тяжкий вздох был ему ответом. Ричфул смерил замену жениху с неподдельной скорбью. Вряд ли по предыдущему варианту, но по неблагополучному состоянию нынешнего.
- До свадьбы уже не заживет, думаю, - начал кряхтеть Джон, утаскивая за собой Джеймса за руку, вслед за которым поплелся и Джонатан. - Но к доктору сходим. Подлатает, чтобы завтра мог на руках носить... Как и должен.

***
- О, капитан! – помахав рукой соседу, купец Саливан с интересом наблюдал из окошка экипажа, как нагружают тяжелую карету вещами. Двери поместья Морисон распахнулись во все стороны, из окон виднелось, как прислуга срочно собирает вещи, а хозяева дома контролируют весь процесс, подгоняя рабочих.
- Капитан, вы нас покидаете?
- О да, мистер Саливан!
- Но почему? Что-то случилось? У вас же свадьба на носу!
- Какая свадьба? – Искренне удивился Морисон старший, указав на своего племянника. – Мой мальчик повышение получил, мы переезжаем вместе. Вы фамилии попутали, друг мой, это у Норрингтона свадьба.
- Да?.. Ох ну надо же, а столько слухов распустили!
- Бывает. И бывайте, дорогой мой, нам пора уже отплывать, корабль ждет!

 Отправлено: 16.05.13 17:52. Заголовок: - Не надо, Элфи, - с..

- Не надо, Элфи, - скривился Джон, узрев появление на своем рабочем столе чашки горячего снадобья.
- Не надо было в такую погоду показываться на улице. Скажи спасибо, что я не позвала врача, - вставшая напротив девушка упрямо сложила руки на груди. Джон с улыбкой поднял взгляд на дочку.
- Спасибо. Но это всего лишь кашель.
Тонкие брови скептически приподнялись. Элфи наклонила голову, одним взглядом стараясь донести до отца, что нельзя пренебрегать своим здоровьем. Ей казалось, что он наконец-то это понял, но в этот вечер Джон Ричфул был сам не свой. Понимая, что легче подчиниться, чем спорить, капитан поднес к губам чашку, видя, как губы чужие растянулись в улыбке, вдруг дрогнувшей. Элфи сама понимала, какой навязчивой стала ее забота в последние дни. Как же мучительно страшно себе признаться, что действительно – последние…
Улыбка стала неестественной, натянутой, а вскоре пропала вовсе. Девушка молча обошла стол, подходя к отцу и поцелуем коснулась его щеки.
- Доброй ночи, папа. Я… уже устала.
- Доброй ночи, милая…
Джон безмолвно проводил взглядом свою дочь, с тяжелым вздохом отставляя чашку обратно на стол и давя в себе все те вопросы, ответы на которые мог получить лишь у той, чью судьбу едва не разрушил собственными руками.
* * *
Особняк уже давно погрузился во мрак. Служанки заглянули в каждую комнату, погасив все до последней свечи, и давно уже спали в своих комнатах, предвкушая завтрашний праздник для господ и собственный суетливый, ведь приготовления к свадьбе иными быть не могут, день.
Элфи не нужны были свечи. Ветер, проскальзывающий в приоткрытое окно, ласковой волной проходился по занавескам, отбрасывающим узорчатые тени на стоящую на коленях хрупкую фигурку. Она уже давно не шевелилась, так и склонившись над своей постелью и уткнувшись лбом в замок из своих рук. Слезы засохли на лице, неприятно стягивая кожу. Она не могла больше плакать. Не могла больше молиться.
Элфи стояла и слушала, как биение сердца отдает гулом в болящей из-за собственных рыданий голове, но так и не могла понять, что оно хочет ей сказать. Почему оно вообще до сих пор бьется?..
Все не так плохо, говорил разум. Питер добрый человек и наверняка станет хорошим мужем. Конечно станет, ведь он любит ее, упрямо, несмотря на невзаимность и открытое в том признание. Она сможет к нему привязаться, привыкнуть. И надеяться, что когда-нибудь уважение и забота к нему перерастет во что-то большее, что позволит искренне улыбаться ему, радоваться его возвращению, ждать…
Оказалось, можно плакать и без слез.
Тонкие пальчики вцепились друг в друга изо всех сил, намеренно стараясь сделать больно, разделить с телом ту бездну кошмара, в которую погрузилась душа и вот-вот утонет. Элфи задыхалась от всхлипов, дрогнувшие губы против воли возобновили безмолвную мольбу.
Когда-то она просила о спасении, чуде, как если бы Питер сам изменил свое решение. Когда-то верила, что все это лишь жестокая уловка судьбы, проверка на прочность, без которой не имеет права обладать тем счастьем, что хранилось в ее руках. Когда-то они оберегали в себе драгоценную ношу, бесценное любящее сердце, ее маленькое солнышко, дарующее тепло, силы, веру. Руки сцепились с новой силой, словно до сих пор не понимая, что их сокровище уже им не принадлежит.
В чьих оно теперь ладонях, солнце?.. Дай мне Боже никогда этого не узнать, никогда не увидеть ее. И тебя…
Когда-то она просила даровать ей сил, чтобы достойно принять свою судьбу. Не показывать истинных чувств и играть роль заботливой, тихой супруги, которую от нее все ждут. Сил на то, чтобы забыть все, что было до этого, до клятвы, что произнесет, до мужа, что станет тем единственным. Сил забыть свою глупость и мечты. Ведь как редко случается, что любят оба… Почему она была так уверена, что именно с ней все будет иначе?
В минуты беспросветного отчаяния она просила не проснуться. Заболеть, уйти, не связав себя под небом узами с нелюбимым.
Теперь она молила лишь о прощении. Перед Питером, с которым никогда не сможет быть искренна. Перед отцом, отдавшим ей столько лет своей жизни. Перед этим глухим небом, под которым даст завтра клятву, не зная, сможет ли ее сдержать. Перед…
«Прости меня, мое солнце… За то, что все еще называю своим. Здесь, в глубине души, еще осталось что-то, что цепляется за прошлое, которое было нашим. Нашим с тобой… Таким коротким, но таким счастливым. Я так надеюсь, что ты будешь вспоминать обо мне с теплом. Что будешь вспоминать… Прости, что я не смогу тебе всего этого сказать. А может и к лучшему… Какой смысл теперь в моих словах? Я не потревожу тебя ими. Я не появлюсь в твоей жизни, я не буду напоминанием о том, что было. Будь счастлив. И прости, что я никогда не смогу тебя забыть».
Она не помнила, как заставила себя лечь на кровать, как еще долго не могла унять слезы, в итоге убрав в сторону промокшую подушку, как отчаянно сильно стискивала в кулачках одеяло, с липким ужасом осознавая, что следующую ночь уже не сможет провести одна. И как из-за подкосившей ее усталости перед самым рассветом провалилась в глубокий сон без каких-либо сновидений.
* * *
Дом Ричфулов давно не был окутан такой суетой. Питер в который раз подбегал с напоминанием, что карета уже подана. Маргарет сновала из комнаты в комнату по приказанию колдующей над воспитанницей миссис Мэндли, и лишь сами хозяева дома были обречены на ожидание, затянувшееся из-за слишком ярой тяги Сары к прекрасному.
- Сэр... - раздался в очередной раз уже забитый голос бедного дворецкого. Джон со вздохом посмотрел на часы и, предвкушая возмущение, с которым его встретит Сара, направился к комнате своей дочери. Ричфул застыл в приоткрытой двери, пропустив прежде юркнувшую внутрь Маргарет и обреченно заглянув внутрь.
- Я нашла их, мэм! - победно воскликнула служанка, протягивая миссис Мэндли изящные заколки.
- О, прекрасно! - довольно воскликнула в ответ Сара, вознамерившаяся создать на голове невесты не иначе как произведение искусства. Или сад, судя по цветкам на заколках и обилию последних.
- Кхм, милые дамы... - кашлянул Джон, стараясь привлечь к себе внимание. Сара даже не повернула головы, Элфи попыталась, за что сразу же получила выговор, и дальше сидела смирно. - Смею напомнить, что мы уже опаздываем. Миссис Мэндли... Не могли бы вы...
- Джон! - искренне возмутилась Сара, даже не дослушав. - Как можно торопить невесту, пока... Пока я не сделала все идеально! Ну-ка придержи здесь...
Маргарет с коротким опозданием юркнула под руку Сары, удерживая рождающуюся конструкцию на голове мисс Ричфул, пока гувернантка ловко ее закрепляла. Джон, обреченно понаблюдав за всем еще с минуту, подошел ближе, встав за спиной дочери и встретившись с ее отражающимся в зеркале взглядом. Капитан улыбнулся. Не скрывая гордости, радости и горьковатого привкуса неизменной тоски.
- Она уже идеальна, Сара, - тихо произнес он, не отводя взгляда от тепло улыбнувшегося ему в ответ отражения.
- Теперь, - сделала акцент гувернантка, - да!
Элфи не сразу решилась встать, дождавшись лишь когда миссис Мэндли сделает шаг назад, уже не пытаясь ничего изменить, просто любуясь результатом своих рук. И наконец поднялась, поворачиваясь к отцу.
- Я бы даже сказал ослепительна, - усмехнулся Джон, предлагая покрасневшей дочери руку.
- Ну вот! - возликовала Сара. - А Вы не хотели шить белое платье.
- Что с ним будет к вечеру?.. - обреченно хмыкнула Элфи, понимая, что теперь спорить все равно уже поздно.
- Ничего, если Вы будете аккуратны. Ну же, выше голову, мисс, сегодня ваш день, пусть все это видят.
Мисс Ричфул грустно улыбнулась, взглянула на отца, словно ища поддержки, и все же выпрямилась. Джон одобрительно кивнул, и все трое наконец-то направились к ожидающему их экипажу.
- Элфи...
Девушка, увлеченная лишь тем, чтобы не наступить на собственные юбки, скатившись по лестнице вниз на уже ждущую их Сару, отозвалась лишь вопрошающим мычанием.
- По поводу... Твоего жениха... - тихо начал капитан, пользуясь моментом. - Он...
- Ждет уже непозволительно много, я помню, папа, - выдохнула успешно сражающаяся со своим нарядом невеста. - Прости, я думала, что мы рассчитали время, но его все равно не хватило.
Ричфул поджал губы, понимая, что Сара уже становится невольным свидетелем его слов, и тяжело вздохнул, смиряясь с мыслью о том, что может быть это даже к лучшему.
- Порой бессмысленно строить планы. Жизнь все расставляет по своим местам сама.
Элфи нахмурилась было, оборачиваясь к отцу, но суетливость перехватившей ее Сары затмила все кругом вплоть до момента, когда экипаж остановился у церкви, где ждали лишь невесту.
Дверца открылась, девушка осторожно, с помощью отца, ступила на землю и застыла, подняв взгляд на каменные своды церкви, за которыми должна была вот-вот навсегда измениться ее жизнь. Сердце испуганно забилось, вдруг ожив. Болью, паникой, обреченностью и ужасом, словно ночные кошмары, которые должна была видеть непременно, настигли только сейчас.
- Ты готова? - вернул ее к реальности тихий голос отца.
- Храбрее я уже не стану... - попыталась улыбнуться Элфи. Джон кивнул Саре, поспешившей к воротам первой, чтобы предупредить приход невесты, а девушка приняла руку своего отца, стараясь не выдавать отчаянное желание так ее и не отпускать. Они выждали немного, молча. Без слов понимая, что, пройдя по этой дороге до алтаря, Элфи станет опираться совсем на другую руку.
- Ну что ж... - вздохнул Джон, да так и не найдя слов, сделал первый шаг вперед, помогая в нем застывшей на месте дочери. Элфи вцепилась свободной рукой в свои юбки, готовясь преодолевать ступени, и нахмурилась, запоздало осознав отсутствие у себя цветов. А она была так уверена, что Питер не станет ее слушать, настояв на букете...
Элфи, глядя себе под ноги, без казусов преодолела преграду, но так и не заставила себя поднять взгляд, взглянуть на того, кто ждал ее у алтаря, свою судьбу, которой снова скажет "да".
- Я люблю тебя, милая, - вдруг раздался хриплый шепот отца. В отличие от дочери он видел, сколько шагов им осталось пройти вместе. И медлил, растягивая последние секунды.
- А я тебя... - одними губами произнесла Элфи, и отец остановился. Девушка развернулась к нему, не замечая собравшихся кругом гостей, не видя никого больше и глядя лишь на свое отражение в родных серых глазах. Джон улыбнулся, бережно накрывая держащую его руку своей ладонью.
- Пора, - шепотом напомнил он дочери, опуская свои руки и делая символичный шаг назад. Элфи заметила уже стоящую рядом Сару и с легкой улыбкой, прочитав в одном лишь ее взгляде укор, выпрямилась, поднимая голову. Медленно обернулась, готовясь преодолеть ступени к алтарю, но даже этот короткий путь не проходя одной. Девушка робко приняла протянутую ей руку в белой перчатке и вдруг нахмурилась, скользнув взглядом по парадной форме того, кто ждал ее, подняла глаза... И сердце забыло, как биться, на краткий миг собственного безумия, в которое готова была поверить. Она не могла сделать ни шагу, застыв, не дыша и не отводя взора от глаз своего жениха. Любимых зеленых глаз...
Губы приоткрылись, неверящим шепотом делясь своей мечтой, своей молитвой и единственным своим счастьем.
- Джеймс...

 Отправлено: 16.05.13 23:03. Заголовок: - Да будет с вами бл..

- Да будет с вами благодать Господа нашего Иисуса Христа, любовь к Богу и покровительство Святого Духа! Бог восторга и радости, благодать исходит от тебя, в тебе источник жизни и любви. Без твоей любви наши дела ничего не стоят. Пошли свой Святой Дух, наполни наши сердца этим великим даром любви…
«Неужели ты думала, что я отпущу тебя, мой ангел-хранитель? Поверила, что смогу забыть и оставить в чужих руках, оказавшихся на деле, скользкими и хилыми? Судьба могла отдать тебя другому. Он так и не понял, какое счастье потерял, уехав в тот же день. Я же его наконец обрел. И больше никогда не отдам. Ты моя, Элфи Ричфул. Ты могла забыть мое обещание, мои слова о намерениях, могла отпустить мое сердце, подумав, что оно очерствело к тебе, но оно все равно упало к твоим ногам, даже будучи ненужным. Я с надеждой протягиваю его снова, пусть и читаю удивление в твоих глазах. Видимо, Джон не успел всего поведать, а значит, придется объясниться мне… Но потом, когда мы сделаем то, что должно и о чем мечтали. Только ты и я…»
Он ждал ее, внимая каждому шагу, чувствуя каждый вздох как собственный, волнение в чужой груди на грани паники, мечтая забрать и закрыть собой, но терпеливо стоя на месте, на положенном ему месте возле алтаря и священника. В белой форме, золотом сияющей в свете многочисленных свечей и постепенно теряющегося с неба солнца. Пряча все эмоции за теплой улыбкой, уже успев устать от шепота собравшихся гостей, чей состав резко сменился из-за перестановок на главных ролях. Но все, что было с ними до, уже теряло всякий смысл. Осталось лишь счастье и тепло солнца, которым полнилась церковь. Тепла его лучей в этот день хватит, чтобы осветить им жизнь до конца их дней. Джеймс в это верил, как и в то, что любимую уже никто никогда не заберет из его рук. Не посмеет встать на его пути, не преградит к ней дорогу домой. Она была всем, о чем он мечтал. Красивая как ангел, коим и была с первого дня их встречи.
«Мой ангел», - подумал про себя Норрингтон, улыбнувшись чуть шире, когда услышал ее голос, от удивления робкий, но сохраняя спокойствие и уверенность. Эти два чувства преобладали в нем с того самого момента, как Ричфул наконец пожал ему руку и отпустил с миром в поместье, усадив прежде на лечение своего лекаря на «Арстоне» в лазарете. Его подлатали, как капитан и обещал, но разве нужны были усилия врачей, чтобы сделать его таким счастливым и сильным, каким чувствовал себя сейчас? Он бережно стиснул ее тонкие пальцы, только так смея выразить свое счастье, пока она смотрела в его глаза. А Джеймс видел будущее, с оттенками цвета неба Лондона, запахом диких, но нежных цветов, с губами вкуса меда, который не мог забыть.
- Ты прекрасна, моя любовь, - шепнул он тихо, осмотрев девушку, ее великолепную прическу, бесподобное платье, ее засиявшее счастьем лицо. Джеймс гордо и с почтением склонился, ласково касаясь ее кисти поцелуем, простительно долгим для того, кто отчаялся снова ее хотя бы увидеть так близко.
«Никогда не отпущу, никогда не оставлю одну. Ты мое счастье», - ревниво думал адмирал, выпрямляясь и деликатно помогая любимой встать напротив, чтобы наконец они смогли начать церемонию и закрепить так давно, робко, неуверенно, но все же начатый союз двух любящих сердец и душ.
- В присутствии Бога, Отца, Сына, и Святого духа, мы собрались вместе, чтобы стать свидетелями брака Элфи и Джеймса, молиться Богу, чтобы Он послал им свое благословение, поделился своей радостью, чтобы отпраздновать их любовь…
Собравшиеся внимали длинной речи, рассказывающей о том, как важен дар брака для мужа и жены, как важно единение двух любящих душ, и вряд ли кто смог бы понять это лучше, чем Элфи и Джеймс. Он смотрел на любимую с восхищением, пытаясь одним лишь взглядом поведать о том, что хотел сказать, планировал объяснить, надеялся, что простит и поймет. Смотрел и постепенно забывал обо всех бедах, которые когда-то терзали душу.
«Люблю… Я люблю тебя»
- А теперь я должен спросить, есть ли здесь кто-нибудь, знающий причину, почему эти двое не могут вступить в законный брак. Пусть скажет об этом сейчас.
Одна лишь фраза вернула адмиралу чувство опасности, как в море, в бою с противником, который мог нанести подлый удар в спину, когда решает все судьба и случай, и потому против воли чуть сильнее стиснул крепкий замок рук за спиной, глядя в ее глаза и пытаясь прогнать тревогу. Но предатель так и не появился… А страх ушел, наконец оставил, когда прозвучали дальнейшие, эхом разносящиеся слова.
- Клятвы, которые вы произнесете, вы произнесете перед лицом Господа, судьи нашего, знающего секреты наших сердец. Если вы знаете причины, по которым не можете быть в законном браке, скажите их сейчас.
Нервный смех был весьма неуместным ответом на это предложение и адмирал совладал с собой. Почему он не мог взять ее в жены? Не был достоин – единственная причина. Не был достоин ее доброты, красоты, любви ее сердца, молитв и слез, и все же стоял напротив, беря ее в жены и забываясь в ее глазах. Любовь поможет стать достойным…
- Джеймс Норрингтон, возьмешь ли ты Элфи Ричфул в жены? Будешь любить ее, оберегать, чтить и защищать? Быть верным ей, пока смерть не разлучит вас?
- Да. – Не раздумывая и секунды, ответил Джеймс, улыбнувшись любимой и мечтая повторить свой ответ еще сто раз, чтобы все поняли и услышали, и чтобы она никогда не забывала об этом.
- Элфи Ричфул, берешь ли ты Джеймса Норрингтона в мужья? Будешь любить его, оберегать, чтить и защищать его? Быть верной ему, пока смерть не разлучит вас?
- Да, - произнесла она, не узнавая собственный дрожащий от подступивших к глазам счастливых слез голос. Пока и даже после. У их сказки не может быть последней точки. Счастье не может закончиться, их любовь не угаснет с последним вздохом, она будет жить в душах, она найдет себе приют в их детях... Элфи, забывшись, закусила губу, неотрывно глядя на любимого, только бы не засмеяться, не дать слишком рано выход переполнившему ее счастью, в которое едва не перестала верить когда-то. Когда-то очень давно, в другой жизни, когда она была просто Элфи Ричфул. И в этот заветный миг словно рождалась заново, стоя всего в одном шаге, чтобы стать Его...
- Будете ли вы, семьи и друзья, поддерживать и помогать им в браке отныне и многие годы вперед?
- Да, - хором раздалось под сводом церкви и отчетливей всех прозвучал такой близкий голос Джона.
- Отец наш, с самого начала ты благословил создание жизни. Наполни благословением своим сердца их, объединенные любовью и состраданием, в святости и верности друг другу…
Речь лилась прекрасным потоком, направляя светлые мысли в открытое небо, под которым теперь шаг за шагом становилось все меньше преград, незримых, тонких, будто листья.
- Аминь, - хором раздалось вновь, чтобы стихнуть под ясным сводом, дабы священник продолжил церемонию, самую важную ее часть. Джеймс осторожно снял перчатки, невольно открывая любимой повязку на руке, выделяющейся тонкой белой лентой, виновато улыбнувшись.
- Элфи и Джеймс, я приглашаю вас взять друг друга за руки и дать свои клятвы перед лицом Господа и собравшихся здесь людей.
Норрингтон глубоко вздохнул. Этот момент был ожидаемо сложен, но желанен как никогда. Слова эти он крутил в голове остаток прошедшего дня, боясь, как бы не вплел в клятву собственных слов раньше времени, признаваясь в любви сто раз, столько же, сколько хотел сказать «да». Но все же самообладание потерять было сложнее, чем казалось.
- Я, Джеймс Норрингтон, беру тебя, Элфи Ричфул, в жены, чтобы беречь и поддерживать отныне и до конца моих дней, в счастье и в горести, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, в любви и почитании, пока смерть не разлучит нас. Согласно святому закону Божьему перед лицом Его я даю эту клятву.
Она шла к алтарю, помня лишь церковные каноны. Не мысля и на шаг отойти от знакомых всем слов. И в один миг забыла их, слыша лишь голос своего сердца, которое сберегли вопреки всему. Которое было нужно и пело от наполняющего его счастья, слыша, как заветные слова из уст любимого возносятся к церковным сводам, чтобы за ними последовали собственные.
- Я, Элфи Ричфул, беру тебя, Джеймса Норрингтона, в законные мужья, чтобы вместе провести наши жизни, в богатстве и бедности, в болезни и в здравии, в счастье и горести, до конца наших дней. Перед лицом Господа клянусь любить тебя и уважать. Быть опорой и оберегать твою ко мне любовь. Согласно святому закону Божьему я даю эту клятву.
- Святой отец, с твоим благословением эти кольца для них будут символом бесконечной любви и веры, напоминать им об их клятвах и завете, которые они сделали сегодня через Иисуса Христа нашего Господа… Аминь.
Джеймс осторожно взял с небольшой красной подушечки в руках священника кольцо, сдерживая волнительную дрожь и даже не пытаясь – улыбку. Эти кольца были заменой тем, что подготовил уже сбежавший Морисон. Другой металл, другой символ, другая вера в будущее, которое во всех деталях должно было быть только их, без вмешательства, без напоминаний о чужой воле помешать быть вместе. И пусть нельзя, но все же добавил…
- Моя любимая Элфи… Я дарю это кольцо как символ нашего брака. Телом я чту тебя, все что я есть я отдаю тебе и все что я буду иметь отдам тебе с любовью Божьей, Отца, Сына и Святого Духа.
Ласково коснувшись ее руки, чтобы надеть кольцо, он с замиранием сердца осторожно надел сверкнувшее золото на пальчик любимой, не сдержав ласково трепета и стиснув напоследок ее руку, прежде чем отпустить.
Элфи беспокойным взглядом проводила его раненую руку, но никакая тревога в этот момент не могла омрачить рождающееся на глазах всех собравшихся счастье. Девушка взяла с подушечки предназначенное любимому кольцо, бережно и предельно чутко, словно бы касалась еще неизвестной ей раны, взяла Джеймса за левую руку и вдруг замерла, подняв взгляд на любимого под снисходительным взором священника.
- Я дарю тебе это кольцо как знак моей любви и преданности. Отныне и навеки я принадлежу тебе, моя любовь, душой и телом.
Она едва сумела унять слишком заметную дрожь в собственных тонких пальчиках. Дыхание не сбилось, его просто перехватывало, словно от головокружительного полета. Элфи надела кольцо на палец любимого, дав своим ладоням почти соскользнуть, но не нашла в себе сил отпустить даже на краткий миг того, что был для нее всем, хранимым прикосновением согревая поющую от счастья душу.
- В присутствии Бога и перед паствой, Джеймс и Элфи дали согласие и брачные клятвы друг другу. Они заявили о браке, соединив руки и обменявшись кольцами. Поэтому я заявляю, что теперь вы муж и жена…
Взяв обоих за руки, так и не разъединенные в жесте любви, священник обратился к собравшимся с привычной искренней улыбкой.
- Тех, кого Бог объединил вместе, пусть никто не разлучит… Можете поцеловаться. – Тихо добавил святой отец, отпуская новобрачных и отступая на шаг.
Мир замер, перестали звучать небо и земля, осталась только Элфи. Ее тепло уже в обеих руках, от счастья дрожащих, пока не сомкнулись за спиной супруги, осторожно, словно мог разрушить это хрупкое состояние легкости одним невольным вздохом. Но он и не дышал, забыв как это делать, потому что снова засмотрелся в ее глаза и больше ничего не помнил, только одно слово «Люблю». И шепнул его прежде чем губы коснулись ее, невыразимо ласково, как никогда не целовали, преданно, чтобы без слов еще раз дать уже произнесенную клятву.
Время остановилось, и Элфи Норрингтон поднялась на цыпочки, следуя за своим сердцем, безмерно робко, словно впервые отвечая на ласковое прикосновение сладких губ. Но ведь действительно впервые для нее, возрожденной сбывшейся мечтой, оставившей позади все, что было до этого алтаря, этих клятв, этого поцелуя... Она не замечала, как трепетно прижалась к любимому, не думая, как выглядит это со стороны, почти не слышала оваций, раздавшихся благодаря собравшимся здесь гостям, не видела слезы в глазах родных и улыбки друзей. Она видела лишь Его, не сумев отстраниться ни на дюйм, всем сердцем стремясь оказаться еще ближе, спрятаться в его объятиях, не слушая поздравлений, да так там и остаться.
- Я люблю тебя... - горячий шепот сорвался с мягких губ. Все словно сон... который закончился, вернув Элфи в ее сказку, в ее счастье, в эти заботливые объятия. И пускай все видят, пускай! Это был их день, а она была... - Твоя.

 Отправлено: 17.05.13 16:51. Заголовок: Какие бы радостные к..

Какие бы радостные крики не разразились под сводом церкви, как бы не подпрыгивал на радостях офицерский состав «Грома», солидарный с экипажем «Арстона», какие бы слезы не лили служанки дома Ричфул, не исключая и вечно чопорных дворецких уже двух поместий, почти в обнимку умиляющихся свершившемуся чуду любви, все осталось вне их объятий.
Яркий луч солнца пробился через витражное окно над алтарем и разукрасил мир вокруг них в светлые, нежные цвета, незаметно пряча в своем тепле. Но только серый цвет был важен, блестящий от слез, яркий от счастья, а потому самый любимый на свете – цвет ее глаз. Джеймс улыбался впервые настолько искренне и легко, отдав душу и сердце в ее заботливые руки и потому теперь не беспокоясь об их сохранности. Чтобы ни было на пути дальше, они справятся вместе. Ласково стиснув объятия вокруг хрупких плеч, он осторожно коснулся поцелуем ее лба и склонился к ушку.
- Твой.
Как быстро можно найти в себе силы перевернуть мир с ног на голову? Чтобы не было в нем и капли печали и грусти, чтобы не осталось ни одного тяжкого вздоха? Он нашел в ее объятиях, хоть и не собирался менять землю и небо местами, зато теперь явно планируя поменять сушу на воду. Итан заметил кивок адмирала и, подхватив Роуча под локоть, кинулся через толпу гостей к воротам, вскоре скрывшись из виду с едва поспевающим следом Майклом.
А адмирал исполнил обещание, которое дал Джону, подхватив супругу на руки и не собираясь выпускать, пока сама не решит встать на ножки, любуясь ее красотой с неподдельным восхищением.
- Поздравляю, - наконец-то подошел поближе капитан Ричфул, - Сбылась мечта?
Элфи не смогла ответить сразу, не смогла найти слов, чтобы выразить настолько очевидную всем здесь собравшимся истину. Она была в руках у своей мечты во плоти, мечты самой заветной, самой дорогой и хранимой, от которой никак не могла оторваться. Девичьи руки сцепились замочком за шеей… мужа…
Девушка, словно только сейчас в полной мере осознав, какое чудо произошло на ее глазах, произошло с ней, тихо рассмеялась, зажмурившись на миг, склонившись к любимому, и только после вернула к отцу свой взгляд, сияющий счастьем и сладкими слезами, навсегда смывающие всю горечь до них, словно и не существовала вовсе. Словно эти объятия оградили от всего, даже от прошлого, такого пугающе близкого.
- Кажется, мне еще нужно время, чтобы в это поверить, - наконец ответила дочь отцу, с легкой виной во взгляде поджавшего губы. Ей нужно было время, и теперь его было вдоволь. Вся жизнь впереди, по которой пройдут вместе. Рука в руке, прислушиваясь к биению хранимых сердец, оберегая и любя.
Гости, не решающиеся прервать разговор молодоженов с единственным находящимся здесь близким родственником, с самым заговорщическим видом поспешили занять свое место на выходе из церкви, на дороге, по которой отныне две души станут идти вдвоем.
- Но… как? – переводя взгляд со своего мужа на отца, не выдержала все таки Элфи, спрашивая не с удивлением, с восхищением и перехватывающим дыхание восторгом перед тем волшебством, что произошло.
Открыв было рот, чтобы ответить, Норрингтон вдруг понял, что не в состоянии описать все произошедшее вкратце. К тому же произошедшее могло испортить настроение не только Элфи, но и дать повод собравшимся рядом гостям вновь посудачить, почему вместо Питера Морисона женихом оказался, вопреки всем слухам, Джеймс Норрингтон. Переглянувшись с Джоном, адмирал тихо кашлянул, крепче прижимая к груди драгоценную ношу и вздыхая, с оттенком смирения и кроткой радости последствиям сложного в самом конце пути к счастью.
- Я все расскажу, но когда мы будем на борту. Наc ждет «Гром», - заговорщически улыбнувшись, Джеймс направился к дверям церкви, за которыми уже образовали живой коридор его офицеры и матросы, подводя под шум и радостный свист к ожидающему их экипажу.
Целый ряд карет вскоре двинулся от стихшей и одинокой на своей возвышенности церкви, оставляя приют Божьего света на попечение умиленно вздыхающего вслед экипажам священника. Их путь и в самом деле только начался, пролегая по неровным тропам, через узкие улицы, через лужи после недавнего ливня, но к ясному чистому горизонту, разукрашенному лучами закатного солнца, постепенно склоняющегося от усталости к тихой водной глади. «Гром» почти готов был отплыть, когда гости наконец приехали на причал, остановившись недалеко от помоста и шумной толпой озираясь на величественный корабль. Украшенный гирляндами и флажками, корабль словно в нетерпении едва заметно трепетал, слыша зов ветра и ласковый голос волн. Желто-черная обшивка «Грома» к удивлению даже самого Норрингтона вдруг показалась словно свежеокрашенной, а белые розы, которыми украсили правый борт, очерчивая тем самым трап, и вовсе чудом гениальной мысли Фокса, уже поджидающего на верхней палубе.
Взяв любимую на руки снова, едва туфельки коснулись деревянного настила, Джеймс возглавил процессию на борт судна, ласково прижимая жену к себе как самый драгоценный приз. В этот день никакая примета не могла испортить настроения моряков, готовых потакать любой приходи адмирала за дополнительную порцию выпивки и повышенное недельное жалование. К тому же всем хотелось увидеть сюрприз…
- Поднять якорь, мистер Фокс, отплываем к форту Руперту. – приказал Норрингтон, осторожно поднимаясь по мостику с супругой и опустив ее только когда оказался близ кормовой фигуры, чтобы спрятать за собой и нежно поцеловать, позволив хотя бы ненадолго вернуть размеры мира до ее объятий.
Стоя там, у алтаря, произнося заветные, искренние слова, Элфи не верила, что может существовать большее счастье. Но волшебство не ушло, оставшись позади в покинутых стенах церкви, оно с улыбкой взяло за руку и повело вперед, указывая путь в оживающую на глазах сказку, одну на двоих.
Она любовалась кораблем, едва ли останавливая на чем-то восхищенный, счастливый взгляд, неизменно возвращающийся лишь к одному – самым дорогим для преданно стучащего сердца зеленым глазам, в которые засматривалась, теряя дыхание, мысли и полное самообладание, вспоминая о гостях только когда те указывали на себя сами.
Миссис Норрингтон делилась широкой улыбкой, смехом и радостью с каждым, кто, воспользовавшись возможностью, подходил со словами поздравления, что принимались с теплом и благодарностью. Тепла в этот вечер хватило для всех, но бесконечным было лишь для той, что прятала настоящее солнце в своих объятиях. То, которое не обожжет, никогда, но согреет, осветит путь и укажет дорогу, хоть и казалось в этот миг, что тень никогда не коснется ее.
Элфи, воспользовавшись свободной от гостей минуткой, прижалась к своему мужу, поднимаясь на цыпочки и невесомо касаясь желанных губ. Снова, словно никак не могла утолить свой робкий, но отчаянный голод до их заветного вкуса. И даже когда каблучки опустились на палубу, не чувствовала, что касается земли. Лишь полет, лишь невесомость и блаженное, настолько невозможное, словно украдено из другого, совершенного мира, тепло и защита объятий, которые сейчас прятали разве что от излишней прохлады морского ветра, чьи прикосновения принимала с наслаждением и вновь тянулась к сладким губам.
- Я люблю тебя, - только и смог повторить адмирал, с трепетом целуя в ответ свое счастье. Корабль медленно плыл навстречу горизонту, но даже неопытный глаз видел, что судно идет вдоль берега, не собираясь покидать родные воды, лишь давая возможность увидеть столь интригующий всех сюрприз.
- Итан, думаю, пора, - обняв любимую со спины, Джеймс проводил взглядом одного из матросов, кинувшегося по вантам к смотровому гнезду, откуда начал махать зажженной лампой. Все замерли, ожидая, что же случится дальше…
И ничего не произошло. Гости со смешком переглядывались, кидая косые взгляды на адмирала и его жену, а после и на начавшего нервно перемещаться по палубе Итана Фокса.
- Лейтенант, - не скрывая угрозы в голосе, адмирал вынужденно отпустил жену из объятий, схватив старпома за плечо и заставив встать ровно в стойку смирно.
- Что у них там могло случиться? – тихим, ничего хорошего не предвещающим голосом вопросил Норрингтон, сверля в нервно икнувшем Итане дыры. Лейтенант вжал голову в плечи, разводя руками.
- Роуч должен был все сделать, сэр, я не знаю…
Тяжело вздохнув, Джеймс забрал без спросу подзорную трубу с пояса Фокса и направил окуляр на форт. На песчаном берегу виднелись припасенные сюрпризы, но людей в око трубы не попалось.
- Что будем делать, сэр?.. – тоскливо поинтересовался Итан, вздыхая без стеснения разочарованно.
Норрингтон шлепнул трубу назад в протянутую руку Фокса и упер руки в бока, обернувшись к жене. Сюрприз должен был быть идеальным завершением церемонии и демонстрацией настоящего чуда, но теперь…
Чудо придется брать в свои руки.
- Мистер Фокс, экипажу приготовиться к бою, выкатить орудия.
- Что? – Опешил Фокс, равно как и все собравшиеся гости, но Норрингтон с чувством неподражаемой апатии распоряжался далее, игнорируя удивления и легко перекричав ненапряженным ровным баритоном шум встревоженных голосов.
- Залп правым бортом по моей команде! Выполнять.
Команда «Грома» вынужденно вытеснила собравшихся гражданских к носу судна и рынде, пока корабль менял курс, а пушкари на палубе ниже заряжали тяжелые ядра.
Джеймс невозмутимо вернулся на мостик и снова обнял жену, пока не желая просить прощения за задержку сюрприза, поскольку, все же еще надеялся на его появление.
- Правый борт готов, сэр, - передал адмиралу со шканцев Итан и с тревогой застыл на месте. В кого они вообще стрелять собрались? И зачем?
- Разбудим наш сюрприз… - Шепнул Элфи на ушко Норрингтон и осмотрел застывший в полумраке форт Руперт.
– Открыть огонь!
«Гром» вздрогнул от мощного залпа орудий правого борта. В тишине ясной наступающей ночи этот грохот показался настоящим громом с неба, берегущего свое полотно даже от крохотного облачка, сияя парой далеких звезд. Но план адмирала по пробуждению неизвестного чуда все же сработал.
Решивший провести время с пользой, пока «Гром» отчаливает, лейтенант Роуч чуть не упал от страха, услышав залп с моря. Приютившаяся между ним и одинокой пальмой девушка тоже испугалась, но еще больше разгневалась, когда Майкл, сломя голову и ругаясь помчался будить уже напившихся подчиненных.
- Зажигай, черт вас дери!
И наконец-то оно случилось. Спустя несколько минут в небо устремилось несколько ярких звезд, появившихся словно неоткуда. Они летели робкой яркой полосой ввысь, пока не распались на тысячи других звезд, ярких разных цветов, одна за другой под радостный вопль опешившей поначалу толпы. Пока фейерверк озарял ночь своими красками, Джеймс любовался другой звездой, вновь оберегая ее в своих объятиях со спины, но зная, что она наверняка удивлена, а потому пряча в своих руках, чтобы ничто не могло отвлечь от ночного сюрприза.

 Отправлено: 17.05.13 23:23. Заголовок: Еще минуту назад Элф..

Еще минуту назад Элфи готова была спрятать в объятиях сама, заверить, что все в порядке, но позволила себе лишь удивленную улыбку, когда увидела, насколько серьезны намерения любимого сделать этот вечер таким, как он хотел и планировал. Не стала пытаться отговорить, доверившись и покорившись чужой решимости, чтобы почувствовать себя снова под защитой укрывших ее объятий. Сзади, чтобы дать ей увидеть то упрямое, что никак не хотело показываться вопреки всем сигналам, роль которых взяли на себя корабельные пушки. Элфи прекрасно слышала приказ, ожидала их грохота, но все равно вздрогнула, прижавшись спиной к мужу и стиснув свои ладошки на укрывающих ее заботливых руках.
Она заметила сразу, хоть и попыталась не поддаться изумлению, приняв точку на темном небе за одну звезду посреди россыпи своих сестер, в отличие от своенравной новорожденной на этом небосводе недвижимых. Но огонек, вторгшийся в их стройный ряд, был совсем другим. Описал дугу, замер и…
Элфи охнула, испуганно вздрогнув от неожиданно раздавшегося хлопка с неба, и застыла, не отводя восхищенного взгляда от небесного полотна, на котором огонь рисовал собою сменяющие друг друга шедевры. Тонкими ленточками он взлетал ввысь снова и снова, в вышине небосвода разлетаясь россыпью ярких красок, освещая своими вспышками устремленные к небу лица восторженно наблюдающих за чудом людей.
Она смотрела, думая, что не верит своим глазам. Но только преданно стучащее сердце верило в еще большее.
Их сказку никогда не накроет тень. Как сможет, если даже тьма ночи служит лишь фоном для буйства торжества, помощником для яркости волшебных красок, мазками касающихся облаков.
- Джеймс… Боже мой, Джеймс! – засмеялась она, устремляя свой взор к небесам, таким близким в этот миг, в этот день, в этих объятиях…
- Это… Это волшебно… - прошептала она, зная, что будет услышана, и тихий, радостный смех снова завладел ею. На краткий миг, на биение своего сердца, чьей воле подчинилась отныне и навсегда. Отпустив руки любимого, вдруг обернулась, порывисто в своем невообразимом восторге. Губы коснулись чужих еще раньше, чем кончики пальцев сцепились друг с другом за шеей Джеймса, но сердце… Сердце ликовало, не различая времен, не деля мгновения собственными стуками, лишь живя, чтобы в этот день два таких разных и так упрямо, неумолимо тянущихся друг к другу человека узнали вкус настоящего счастья.
Итан выдохнул. Испуг от возможного нагоняя от адмирала в ближайший свободный от хлопот новой жизни день прошел, будто растворился вслед за ярким фейерверком, освещающим даже палубу их корабля. Причудливые тени играли на фоне дерева, прыгая и перескакивая с места на место, пока не растягивались и растворялись в окруживших их сумерках.
Лейтенант поднял голову, чтобы взглянуть на мостик, и с улыбкой вздохнул. Прибавку хоть не заберут, думал Фокс и сиял от счастья. А значит, пора начать веселиться! Не зря ж они вытащили в открытое море столько прекрасных дам, преобладающих над господами в числе и, несомненно, красоте.
- Сэм, тащи свою пиликалку, остальным тоже пора выходить на сцену!
Сержант Роквелл оскорбился за прекрасный инструмент, но все же спустился в свою каюту за виолончелью и едва влюбленные успели отстраниться друг от друга, заиграла веселая музыка. Разместившиеся под грот-мачтой музыканты, окруженные принесенными фонарями, положили начало маленькому балу, пусть и на широкой палубе «Грома», но для того идеально уютной.
Осмотрев начавшийся шумный вечер под звездным пологом, Джеймс вернул преданный взгляд на лицо супруги, ласково притянув ее в новый поцелуй за подбородок и не сумев оторваться ни через минуту, ни через две, пока их не позвали присоединиться к танцующим.
Засмеявшись, девушка взяла любимого за руку, поспешив к уже занявшим свои места гостям, выстроившимся рядами напротив друг друга, и успев аккурат к тому моменту, как снова заиграла музыка, вынужденно сделав слишком торопливый поклон, но после первого шага навстречу друг другу все это стало неважно. Все, кроме любимых глаз напротив, кроме осторожных прикосновений поднятых рук, пока сами они описывали круг, не отрывая друг от друга взгляда.
Это было волшебством. Страницей наполненной магией любви сказки, самой сильной из всех. Самой беззащитной и самой дорогой…
Музыка текла ручьем, своенравным, с постоянно меняющимся характером и тоном, очередной поворот в котором послужил всем сигналом. Элфи с улыбкой снова подошла вплотную, но теперь чтобы почувствовать на себе уверенно поведшие вслед за музыкой чуткие руки.
Джон стоял на шканцах, с застывшей на губах улыбкой глядя на одну единственную пару из множества здесь собравшихся. Он не мог бы потерять их из вида, даже если бы захотел, эти две сияющие под стать своим нарядам души, вдруг ставшие одним целым. Ричфул не успевал присмотреться, но знал свою дочь достаточно хорошо, чтобы представлять трогательный румянец на ее щеках, счастливую улыбку, сияющие глаза… Дочка, казалось, не касалась туфельками палубы, взлетая над ней. Как знать, может так оно и есть, усмехнулся про себя Джон, переводя свое внимание на того, в чьи руки старик отдал свою единственную дочь. И глубоко вздохнул, молчаливо любуясь.
Стоящая рядом миссис Мэндли не имела в запасе такое самообладание, выдав себя излишне прерывистым вздохом. Капитан с усмешкой повернулся к ней и вдруг с каплей озорства произнес.
- Не хотите ли показать всем этим юнцам, что значит лондонская школа?
Сара, с содроганием вспомнив суровость тех уроков, засмеялась и приняла протянутую к ней руку с таким озорством на лице, словно в один миг помолодела не меньше как на десяток лет.
Элфи могла бы заметить включившуюся в общий танец пару, мгновенно вызвавшую всеобщий ажиотаж и аплодисменты в такт музыке, но в тот миг действительно взлетела… Девушка не успела даже охнуть, как, подхваченная за талию, описала над палубой полукруг, скользящим движением вновь почувствовав опору под своими ножками, и почти сразу продолжив танец.
Музыка лилась рекой, нескончаемым потоком, возносясь к далеким для них сейчас парусам, к забытому горизонту и темному берегу. Штурман, пританцовывая, упрямо вел корабль к форту Чарльз, но никто не замечал, как меняется очертание родного острова, по красоте своей вряд ли уступающему даже загадочному туманному Альбиону. Это был их дом, тот самый дом, в котором появилось и теперь никогда не угаснет пламя счастья. Теплое и уютное, как ее сияющая улыбка и счастливый блеск в глазах. Норрингтон тонул в их волшебной глубине, забывая как дышать, не помня и капли боли от усталости или ран. Все грустное отступило, как ему казалось, растворилось в смехе супруги, когда в очередной раз поднял ее в небо, как перышко, но боясь даже на секунду ослабить руки, крепко удерживающие счастье. Больше никогда не отпустит, это адмирал знал точно... Больше никого не останется, больше не будет одиночества, гнетущего душу и отяжеляющего сердце. Теперь оно в ее руках, быть может, даже не ведающих о том, какую боль пришлось пережить и душе, и телу, прежде чем ее законный муж таковым стал. Успев заметить первым, что царапина на ладони снова дала о себе знать, алой линией украсив его аккуратную повязку, Джеймс тяжело выдохнул, деликатно выводя супругу из слишком быстрого для него танца, ссылаясь одним лишь видом на усталость.
- Пойдем, - шепнул он на ушко Элфи и увел вслед за собой, обогнув гротмачту и оставив за спиной весело горланящих сержантов пехотинцев под завывающую виолончель Роквелла.
Музыка все еще окружала их, окутывала весельем, но когда танцы стали пищей для глаз, а сами они оказались в стороне, любуясь праздником собственной жизни, уют спрятал любящие сердца в своих объятиях, как адмирал спрятал жену, стиснув свое сокровище, прежде чем осторожно отстраниться, бережно склонившись с поцелуем к ее лбу и щечке.
- Теперь я снова счастлив.
- Весь этот день – счастье, - с улыбкой отозвалась девушка, вычеркнувшая из этой ставшей заветной даты омраченное собою же утро, которое провела в неведении о собственной судьбе, о том, кто действительно станет этой судьбой, вопреки всем планам и договоренностям. Ни отыскать взглядом отца, ни задать самому Джеймсу вопрос, почему же так случилось, Элфи не успела, вознамерившись с игривым блеском в глазах взять любимого за руки, разрушив объятия, но скрасив вольность поцелуем, одним из тех, что теперь могла дарить не боясь. Но даже не прикрыла глаз, вдруг почувствовав под своими пальцами влажную ткань.
- О мой Бог, Джеймс… - испуганно охнула Элфи, развернувшая к себе перевязанную ладонь любимого, бережно, недвижимо, словно иначе бы могла причинить боль, удерживая ее в собственных. Белая ткань не спрятала рану, алой кровью проступившую сквозь повязку.
- Как… Как это произошло? – едва дыша, девушка подняла на любимого взгляд. – Ты ведь не выходил в море, я… Я… знаю, - Элфи спешно потупилась, против воли цепляясь взглядом за повязку на руке мужа. Разумеется, она знала… Даже когда уверила себя в том, что потеряла надежду, прислушивалась к разговорам прислуги, ненароком спрашивала у отца, Сары, даже мистера Морисона.
Она не сразу заметила, что машинально нежно поглаживает пойманную в бережный плен ладонь, не отводя взгляда и словно не веря, что этот день могут омрачить оттенки крови.
- Скажем так, - хмыкнул адмирал, тяжко вздыхая и осматривая любимое судно придирчивым, но довольным взглядом. – За счастье нужно бороться. Что я и сделал.
Вернув свое внимание к любимой, он осторожно коснулся другой рукой ее подбородка, прося ласковым жестом посмотреть в глаза. А увидев их тревогу, мягко поцеловать ненаглядное солнышко, снова растаяв от медового вкуса ее губ. – Разве мог я не отвоевать свой самый желанный приз. Я вызвал твоего первого жениха на дуэль. – Усмехнувшись самому себе, Джеймс приобнял любимую, уткнувшись в ее темные локоны и вдыхая их чудный цветочный запах. – Надо признать, у юнца есть задатки хорошего фехтовальщика. Он меня изрядно вымотал, пришлось отбиваться голыми руками.
От полученного ответа на сердце легче не стало, если не сказать обратного. Серые глаза распахнулись в настоящем ужасе, пока девушка ошарашенно прижималась к мужу, как оказалось, заплатившего собственной кровью за то, чтобы им стать.
- Н-немыслимо… - выдохнула Элфи, с трудом выталкивая из себя образовавшийся в горле горький ком и едва ли осмеливаясь поверить в действительность, открывающуюся раз за разом с самых неожиданных сторон. – О Боже, я запуталась… - призналась девушка, медленно отнимая голову от плеча любимого и заглядывая в зеленые глаза, в глубине которых когда-то нашла свой приют, а теперь пыталась разглядеть хоть какую-то подсказку.
- У меня голова кругом, - девушка покачала обвиняемой в таком нерадивом поведении головой, позволяя усмешку над самой собой. С легким привкусом горечи, ведь так и не отпустила руки, которой, по словам любимого, пришлось отбиваться. Элфи, закусив губу, мягко коснулась ладошкой щеки мужа, укрывая собой и не отрывая взгляда. – Все могло бы быть иначе… - дрогнул девичий голос. Без дуэлей, без пролитой крови, без ее слез, без бесполезности в стуке сердец, без обреченно данных обещаний…
На миг закрыв глаза, Норрингтон преданно прижался к теплоте ее руки, невольно улыбаясь своему счастью. Какую бы цену не пришлось заплатить за него, он готов был. На все, и не только на глупые царапины, не только на рискованные приказы… Стоит ли жить, когда смысл дышать и верить исчез, скрывшись под чужим именем, под крышей чужого дома? Невыносимой теперь казалась мысль все потерять, едва ли обретя, только в воображении, где из-за Элфи вера в чудо обрела формы. Он поверил, что чудо случится само по себе и заплатил малой кровью за глупость. Но вина была не только его, в конце концов.
- В отцовском доме безответственная прислуга, любимая, - открыв глаза, адмирал с напускным укором сощурился. – Придется проследить за тем, кто последует за тобой в наш… Я получил твою записку только вчера. Я думал, что сойду с ума…
Снова закрыв глаза, Джеймс склонил голову, не желая терять столь нужное родное тепло и чуть прижав ее руку к щеке, забываясь в ласке и любви, чтобы все же признаться в этом безумии, охватившем душу недавно. По ощущениям можно было сказать, что прошли годы. Бесполезные, никому не нужные, полные пустых дней и холодных ночей, когда слышишь только внутренний голос, убаюкивающий надежду горькой ложью и еще более горькой правдой. Быть может, он до сих пор не был достоин стать ей мужем. И может никогда не станет достойным, сколько бы не старался, но он хотел меняться ради нее, хотел становиться лучше, ожидая лишь часа, когда сможет все сделать правильно. Попросить ее руки у отца, подарить в знак своей любви кольцо, назначить дату, выбрать с ней вместе, где и как отпраздновать. Их так много лишили обстоятельства, за которыми он, Джеймс, просто не стал следить, понадеявшись на благосклонность судьбы. После всего, что случилось, более глупого поведения и представить сложно, но этот урок Норрингтон запомнил надолго. Так много потерять и так много приобрести… Стоит лишь открыть глаза и улыбнуться, с тенью горчи, с искрой радости, с преданностью, разносящейся стуком сердца…
- Я не жил все это время, я ждал… Надеялся изо дня в день получить хотя бы слово, хотя бы время… Или прощание. Хоть что-нибудь. Но так и не дождался. А когда твой жених объявил в резиденции о грядущей свадьбе, я понял, почему не стоило уже ждать даже прощания. Это было жестоко, но, наверно, идеально. Я смирился, что не тот человек, который сделает тебя счастливой. Убедил сам себя, что обманывался и верил в иллюзию. Напрасно поверил в себя. В нас… А вчера все же увидел твое послание. Верес откопал его в соседнем саду… Джонатан принес его мне, как только обнаружил. Прямо на вечере у Морисонов. Ну а дальше…
Горько усмехнувшись, он опустил взгляд на свою рану и вздохнул. Тяжко, но все же счастливо. Эта дуэль была самым важным сражением в его жизни. Не важно, что бился довольно грязно, не важно, что противник оказался не таким достойным, важен был лишь результат, теперь бережно хранимый в объятиях. Стиснув руку в кулак, он выпрямил спину, с гордостью и показной важностью, заведя раненную руку за спину в привычном жесте.
- Я выиграл эту дуэль и бесценный трофей. И больше никогда никто не помешает нашему счастью. Ни случайно, ни намеренно.
Трепетное сердечко едва билось, внимая каждому слову и жесту, а перед глазами красочной чередой пробегали картины. Клоди, продрогшая, промокнувшая под дождем, с непонятным испугом в голосе говорящая, что записка доставлена. Питер, такой уверенный и, казалось, счастливый совсем накануне. Растерянный отец, борющийся с простудой и так и не сумевший подобрать слов, чтобы рассказать дочке то, что сам едва успел понять. И она сама, потерявшая веру, надежду, сказавшая «да»…
- Прости меня, - вдруг дрожащим голосом произнесла Элфи. – Отец ничего не знал, я не осмелилась сказать ему одна, да и сама уже не была уверена, что… Я думала… Думала… - девушка зажмурилась, отводя взгляд, чтобы не выдать в них проступившие слезы. Сколько же боли им обоим принесло одно не доставленное адресату письмо. Сколько отчаяния и холода, от горького послевкусия которого сейчас надеялась спрятаться и согреться в объятиях любимого. Объятиях своего мужа, какие бы препятствия к этому ни пыталась ставить судьба.
- Я люблю тебя, - прошептала Элфи, сжавшись и пряча лицо на груди Джеймса, укрываясь от всего ненужного мира биением близкого сердца. Как она могла поверить, что его стук уже не предназначался ей?
Ладошки скользнули по груди мужа вверх, обвив шею и склоняя любимого в поцелуй. С легкой горечью отчаяния, словно счастье в любой момент может ускользнуть из слабых рук, но с безграничной преданностью и любовью. Поцелуй ласковый, вдруг ускользнувший от губ к их уголку, к щеке, к которой после порывисто прижалась своей, отчаянно крепко пряча мужа в своих объятиях.
- Никто никогда не заберет, - горячо заверила девушка, зажмурившись. – Мое счастье… - преданным шепотом произнесли губы, вдруг растянувшиеся в неверящей улыбке. – О Боже… Мой… Мой муж… - словно только сейчас в полной мере это осознав, тихо засмеялась Элфи, поворачиваясь к любимому и возвращая поцелуи по их дорожке. – Я люблю тебя…

 Отправлено: 06.06.13 08:53. Заголовок: Когда они сели в лод..

Когда они сели в лодки, слабый дождик уже окроплял им путь домой. Освещаемый домами и лавочками, в которых все еще горел теплый уютный свет, теперь путь вел лишь к одному порогу. К поместью повыше на холме, где когда-то командор сделал прием в честь повышения и навсегда изменил свою жизнь, отдав ее мисс Ричфул без остатка. Теперь она носила его фамилию, равно как и сердце, приютившееся и совершенно не желающее лишиться ее заботы и любви даже ненадолго. Объятия были необходимы настолько же, насколько нужен был воздух. Чтобы чувствовать себя живым, не меньше. Ведь без нее, без ее тепла, без любящих серых глаз, ищущих в собственном отражении в его глазах любви в ответ, без сладких поцелуев, коротких, но полных преданности, ни один день не мог быть счастливым. Как можно было даже на краткий миг подумать, что сможет жить без Элфи? Как мог потерять столько времени, как мог не украсть ее, чтобы не досталась глупому мальчишке по чужой, роковой ошибке. Даже если бы не стал похитителем, человеком бы быть тоже уже не смог. Люди не могут жить без сердца. А душа бы покинула бренную оболочку еще быстрее от первой же вражеской пули или клинка, лишь бы закончить муки без ее любви. Джеймс обнимал супругу как драгоценность, живое воплощение всех своих надежд, не мог разомкнуть рук от ее хрупких плеч, не желал терять и секунды законно полученного удовольствия. И даже когда лодка причалила к берегу, когда он ступил на пристань первым, краткий миг разлуки закончился очередными объятиями, утешительно тесными, закончившимися новым полетом. Он не желал, чтобы она ходила по грешной земле, пока может носить на руках. Посему снова поднял и прижал желанную ношу к груди, крадя новый сладкий поцелуй. Гости за их спинами с прежним неугасающим весельем переговаривающиеся между собой и даже через метры на открытой воде как по мановению руки, едва ступали на берег, стихали, зная, что теперь, когда желудки, вопреки сомнениям, сыты до невозможности, а ноги устали от плясок, молодожены их покинут.
Белая как снег карета тронулась в гордом одиночестве, скрыв их счастье от чужих глаз и только одной пары таких же родных и серых. Джеймс чувствовал тяжелый взгляд Джона и встретил его, прежде чем приказать кучеру тронуться. Встретил и без слов пообещал всегда беречь и ценить сокровище, которое сегодня получил. Ценить больше жизни, больше всего на свете, что когда считал важным и дорогим. Не осталось ценностей, кроме ее любви, не было смысла жить кроме ее счастья. И с надеждой, что Джон поймет все это без слов, Норрингтон приказал ехать, вновь поймав любимую в объятия и не отпуская до самых ворот поместья. За окном кареты застучали капли теплого дождя, царапая их укрытие, завывая ветром сквозь щели. Они не слышали, любуясь друг другом и без устали даря поцелуи, пока карета не остановилась, покачнувшись. Внутри поместья адмирала тоже горел свет, уютно мерцающий в гостиной, тихо сияющий на втором этаже в уже супружеской спальне. Чтобы спасти любимую от холода, Джеймс снял мундир, белым плащом легшим на тонкие плечи, которые укрыл и объятиями, спешно проводя супругу под крыльцо уже их общего уютного гнездышка.
- Ох, проклятье!! Дайте зонт!
- Но он не защитит от…
- Адмирал! – Раскрывшийся едва ли не в лицо декоративный зонтик, привезенный из дома мисс Ричфул, в виду нервозного состояния Милтона спрятал седой парик последнего от невидимого дождя, оставшегося за закрытой дверью. Дворецкий не сразу понял, что делает, поэтому, лишь когда услышал смех, опомнился, закрыл зонтик и вернул его Дженне, хихикающей себе под нос.
- Ах, точно, - опомнился и Норрингтон, заметив не только Дженну, но и других работников поместья, выстроившихся в холле. Взяв жену под руку, он бережно поцеловал ее кисть, оторвав преданный взгляд от любимых серых глаз.
- Приветствуйте хозяйку, теперь ее указания для вас обязательны, равно как и мои. Если будут противоречия, непременно давайте знать, - усмехнувшись с тенью лукавства, Джеймс провел любимую в гостиную, где их ожидаемо ждал пир. И вино, и сладости, и даже горячий ужин, если на свадьбе кусок в горло не лез. Джонатан позаботился о каждой мелочи, стоит отдать старику должное. Да и сейчас, едва хозяева удалились наслаждаться своим счастьем к теплому камину, разогнал прислугу по комнатам, доделывать домашние дела, чтобы не дай Бог никто не помешал им в эту ночь.