stories workshop.private imagination

«Флориш и Блоттс» никогда не было тихим местом. Многие считают, что в местах обитания книг всегда стоит тишина и покой, пахнет пылью и бумагой. Но нет. Популярные книжные магазины не остаются в тишине ни на секунду. Наоборот, колокольчик на двери звенит чуть не каждое мгновение, оповещая о приходе нового покупателя. В закоулках запутанных книжных стеллажей слышны голоса, шаги, иногда грохот. Люди любящие читать, приходят сюда, чтобы обзавестись парой-тройкой книг; Дети перед школой закупаются здесь учебниками; Домохозяйки интересуются всяческой полезной литературой по кулинарии и домоводству… Это место кладезь знаний. Это место как раз для нее. Для девочки, живущей в волшебном мире фантазий. Все эти толстые и тонкие, пыльные, старые и не очень, все эти книги для нее словно порталы в другие измерения – дороги, ведущие в миры лучшие, интересные, нежели тот, в котором она обитает.
Сегодня был понедельник, день более или менее спокойный для магазина, когда после наплыва покупателей в выходные, наступало затишье на начало недели. Сейчас в зале было около десяти человек. И то, они все разбрелись по углам, в поисках интересующей литературы.
Сквозь прозрачные большие стекла витрин была видна лишь очень маленькая женская фигурка, которая плавно двигалась от стеллажа к стеллажу. За ее спиной плыло несколько стопок новейших книг, которые следовало расставить по местам. Девушка шла, слегка взмахивая своей волшебной палочкой, от чего одна из книг взмывала в воздух и, сделав маневр через ее голову, показывала свой корешок. Так по названию она определяла, куда следует отправить книжку. После чего издание улетало в нужном направлении, удачно находя себе место среди «себе подобных». Девушку звали Хелен. И ей очень нравилась ее работа. Ей было приятно наводить порядок в этой большой библиотеке. Ей нравилось иметь возможность читать самую свежую литературу, говорить о книгах с людьми, советовать, обсуждать… Книги были ее слабостью, ее страстью. Запах свежей краски, жесткость страниц к которым она прикасалась своими тонкими пальцами – все это вызывало в ней восторг. И даже сейчас, расставляя книги, она не упускала возможности лишний раз коснуться тисненной бумаги, погладить позолоту на обложке или подивиться узору металлической пряжки на ремне… Разумеется, таким радостям она старалась предаваться тогда, когда за ней никто не наблюдает. А то мало ли? Ее работодатель прекрасно знает о ее любви к книгам, а так же он знает о ее принадлежности к магглам. Так зачем лишний раз компрометировать себя и убеждать волшебников в том, что магглы странные? Хелен наслаждалась этими приятными мелочами, только когда была полностью уверенна в том, что за ней не наблюдают. Вот и сейчас, нырнув в тень «переулка» между четырьмя книжными шкафами, она провела пальцами по ровно выстроенным корешкам книг и смахнула пыль с нескольких их них. Стопки еще не разложенных книг покорно парили вслед за ней, стараясь не отставать. А она вновь ушла в свои мысли…
Там, за прилавком ее ждала небольшая папка с ее несколькими незаконченными рисунками. Один из них был портрет Джонни. Она начала рисовать его по памяти, ибо давно не видела брата. Но в последнем письме присланном из Болгарии, он обещал что очень скоро приедет домой. А значит, у нее есть время закончить рисунок, чтобы подарить его ему.
Джон был единственным самым близким ей человеком, с которым она могла говорить откровенно. Точнее, в основном говорил он, а она просто слушала. Хелли всегда дивилась тому, сколько в нем жизни и энергии!? Он всегда излучал ее, словно солнце – грел всех окружающих своими лучами. Стоило ему зайти в комнату, как все тут же оглядывались на него, черты их разглаживались, на губах появлялась улыбка. Джон дарит радость. В то время как она всегда была просто бесплатным приложением к нему – заумным грузом, к которому обращаются за справкой в поисках ответов. Этакая личная мини библиотека. Но Хелен никогда не жаловалась. Ей нравилось быть среди тех, кто греется рядом с Джонни Хокинсом. Хотя, конечно она наверное хотела добиться большего. Нет, не столько внимания и общего восхищения, сколько больше знаний, больше возможностей. Ей хотелось расширить свои горизонты. Но ей всегда что-то мешало…
В мыслях о брате и о своих планах она совсем не заметила, что вновь окунулась куда-то глубоко в себя. От чего стопки тяжелых книг, что сейчас парили над прилавком и стоящими рядом старинными часами, начали подрагивать, рискуя вот-вот обрушиться с грохотом на старый деревянный пол. Ее внимание рассеялось, разрушая воображением эти узкие стены и превращая окружающее пространство в беспокойные морские берега, поля или белоголовые горы. Заметь сейчас это Джонни, он бы наверное сказал: «Земля вызывает Бесси! Прием-прием!» – и она обязательно бы вздрогнула, вернувшись в реальный мир, и усмехнувшись, пихнула бы его локтем. А он тогда засмеялся во весь голос, запрокинув голову. А после поднял бы и закружил. Она бы жаловалась, что у нее кружится голова и начинает мутить, а он бы все кружил и кружил ее, не переставая улыбаться своей солнечной улыбкой. Как же она скучает по нему!

Редфрид открыл входную дверь и вошёл внутрь, вынимая ключи из тугого замка. Те звякнули пару раз в его руке и расположились на гладкой поверхности небольшого комода, как раз предназначенного для подобных мелочей. И пусть такие вещи, как ключи, дом в маггловском районе и прочие вытекающие из этого подробности, были непривычны для чистокровного волшебника, выросшего и воспитанного в магической Англии, Каннингем старался свыкнуться со всеми ними и принять как должное. Они с Региной жили в пригороде Лондона уже полгода – ровно столько, сколько были женаты. Ред работал в Министерстве Магии, в отделе связи с магглами и, чтобы быть ближе к «другому миру», принял предложение начальства заселиться непосредственно в немагической среде. К тому же его жена была полукровкой и этот мир был близок и приятен ей. Ред не возражал, он хотел, чтобы она была счастлива.
В доме было темно и тихо. Часы в гостиной показывали без пяти минут семь. После работы он всегда возвращался домой в течение часа, а Регина уже хлопотала в кухне, накрывая стол к ужину. Редфрид поставил на стул кожаный кейс, бросая поверх пиджак и оглядывая столовую. Их большой обеденный стол из красного дерева был девственно чист и совершенно пуст.
-- Дорогая, я дома! – с улыбкой окликнул он жену, вглядываясь в видневшийся впереди свет.
Ответа не последовало. Редфрид направился на кухню. Может быть, Регина так погрузилась в готовку, что потеряла счёт времени? Последние дни она всё время сетовала на то, что те или иные блюда у её матери получаются гораздо лучше, чем у неё. Ведь её мать не была волшебницей и всё научилась делать самостоятельно, без помощи различных бытовых фокусов, присущих жительницам волшебного мира. Наверняка, Джина выудила у матери какой-нибудь сверхсложный рецепт и теперь не знала, что делать, ведь сдаться и признать поражение это невыносимый позор. И действительно, когда Ред вошёл на кухню, Регина стояла у разделочного стола, упиревшись в него руками. Он не видел её лица, но даже со спины она выглядела как-то удручённо и несколько раздражённо.
-- Дорогая, - снова позвал Редфрид, стараясь говорить как можно нежнее, - у тебя всё в порядке?
Он сделал ещё пару шагов к жене. Взгляду голубых глаз волшебника открылся вид заваленного искромсанными овощами стола. Морковь, картофель, какая-то зелень, перец и многое другое – всё это было нарезано крупно и мелко, полукольцами и соломкой и даже потёрто на тёрке.
-- Ничего не выходит, - послышался напряжённый, сдавленный голос Регины.
Ред решил, что она плачет.
-- Да ладно, всё хорошо, - успокаивающе сказал он.
-- Ничего не хорошо! – рявкнула та, не поднимая головы, и Ред остановился. – Меня всё бесит. Всё это…
-- Стоит ли так переживать, Джин? – Ред снова улыбнулся, и потянулся к жене, - Это ведь всего лишь…
-- Не трогай меня! – она дёрнулась в сторону, прочь от него, не давая его пальцам прикоснуться к плечу.
-- Ну перестань, Регина, - Ред посерьёзнел и шагнул к ней, - Это уже…
-- Я сказала, не трогай!
Она резко развернулась, оказываясь лицом к нему. Тёмные глаза блеснули, переполненные ненавистью, а красивое лицо перекосила гримаса гнева. Левая рука ударила его наотмашь, и Ред, не ожидая такого, лишь успел заметить, как в её пальцах блеснул сталью большой кухонный нож. Он попытался отпрянуть назад, но слишком поздно. Острый как бритва кончик ножа прочертил дугу по его груди, разрезая плоть прямо под ключицей. Вспышка острой боли, Редфрид потерял равновесие, неуклюже заваливаясь назад, и только стоящий позади стол удержал его от падения. Правая рука немедленно взметнулась к ране, из которой тут же начала хлестать кровь. Огромное багровое пятно стремительно разрасталось на белой рубашке. Каннингем издал один сдавленный стон, после чего поднял глаза к жене.
-- Ты с ума сошла?!
В ответ она бросилась на него с ножом. Перехватив его в правую руку, она замахнулась, норовя ударить в грудь. Ред увернулся, и уже окровавленное лезвие угодило в гладкую столешницу. Регина зарычала, а Редфрид схватил её руку, больно сжимая запястье, тем самым заставляя выпустить нож. Но Регина, извернувшись, вцепилась в его предплечье и укусила. В ней словно проснулась какая-то демоническая сила, превращая женщину, которую он любил в обезумившее, жаждущее крови существо. Она умудрилась прокусить ему кожу. Редфрид закричал, рефлекторно разжимая пальцы на её руке. Воспользовавшись моментом, она перехватила нож и всадила мужу в ногу. Редфрид зарычал от боли. Если он не остановит её сейчас, следующий её удар придётся туда, куда она метила с самого начала. Высвободив другую руку, он оттолкнул её от себя и тут же ударил. Регину отшвырнуло обратно к кухонному столу. Оступившись, она упала, ударяясь головой о край, и потеряла сознание, распластавшись на полу. Длинные тёмные волосы закрыли верхнюю часть лица, а из чуть заостренного носа показалась кровь.
Сжав зубы, Редфрид вынул из ноги нож. Сколько ни пытался он закрывать рану, кровь текла сквозь пальцы. Под руку попалось какое-то кухонное полотенце. Схватив его, Редфрид как мог перевязал ногу и потянулся к пиджаку. Во внутреннем кармане была волшебная палочка. Перепачканные собственной кровью пальцы судорожно схватили тонкое древко. А теперь надо забыть про боль и сконцентрироваться. Чтобы хватило сил на скачок. В следующее мгновение раздался звучный хлопок аппарации, и пространство дома семьи Каннингемов лишилось своего хозяина…

Редфрид резко открыл глаза, вздрагивая, вырываясь из собственного сна. Собственного кошмара. Они повторялись с завидным постоянством, с особым наслаждением мучая его давно уставшее сознание. Особенно этот. С того дня прошло ещё полгода. Хотя Каннингем перестал считать это время. Оно уже не делались для него на большое или малое, ему было всё равно, сколько может пройти минут, часов, дней, месяцев или лет. Потому что у всего времени, всей его жизни, сколькими отрезками бы она не измерялась, больше не было смысла, больше не было никакой надежды. Регина оказалась психически больной. И эта болезнь не могла быть вылечена, потому что передавалась на генетическом уровне. Спонтанно, через несколько поколений. Страшная тайна маггловской родни. Чудовищный рок, миновавший её мать, но настигший саму Регину. Такое не исправит никакая магия. Не всё подвластно волшебству. А он – он теперь был обречён. Приговорён на адские муки без права на помилование. Разве он может уйти от неё, разве может бросить? Вот почему её родители так потворствовали его влюблённости, вот почему были так рады, когда он просил их благословения. И жестоко отдали в его руки проклятье! В тот день он аппарировал в больницу Святого Мунго, немедленная помощь была оказана и ей. Вот только она больше не была его женой. Его Регина пропала, растворилась в ненависти вселившегося в неё чудовища. С каждым днём она всё больше теряла саму себя, погружаясь в безумие. Единственное, что могло хоть как-то унять болезнь это успокоительное, которое усмиряло её ярость. Каждый день ему приходилось бороться с ней, каждый день смотреть в эти глаза, слушать её ядовитые слова. А потом, заперев её, слышать её ужасные вопли, пока не подействует транквилизатор. Ему было некуда уйти от этого, никуда не деться. Его Регина утопала в своей трясине и утягивала его за собой. Порой ему казалось, что он сам начинает сходить с ума. Но потом… потом всё изменилось. Одним пасмурным мартовским утром ему пришло письмо, отправителем которого значилась школа Чародейства и Волшебства Хогвартс. От имени директора школы профессора Альбуса Дамблдора ему предлагалась работа. И пусть он не мог бросить Регину, отказаться от неё, он мог уехать, на несколько месяцев – на семестр. В школу срочно требовался новый профессор Защиты от Тёмных Искусств. Редфрид согласился. Из больницы Святого Мунго были присланы люди, которые должны были следить за Региной в отсутствие Редфрида. Ему представился шанс всплыть на поверхность свой трясины за глотком свежего воздуха.
Каннингем поднялся с кровати, опуская ноги на холодный деревянный пол. Ещё одна беспокойная ночь, оставившая ему лишь усталость и изнеможение. Нужно было вставать и собираться, до отбытия поезда в Хогвартс оставалось всего несколько часов, а ему ещё нужно посетить книжный магазин «Флориш и Блоттс». Покинув «Дырявый котёл» без завтрака, Редфрид отправился на прогулку по Косому переулку. Сегодня здесь не было так людно, хотя вряд ли в этом месте было много народа в любое другое время года кроме сентября и августа. Ему всегда казалось, что вести дела здесь не совсем выгодно, исключая, конечно, заведения, являющиеся единственными в своём роде. Он давно не посещал это место, не ходил по вымощенным, петляющим дорожкам. Лучше было бы попасть сюда в другое время, парой лет раньше, тогда он смог бы снова по достоинству оценить здешних обитателей и, может быть, даже предаться прекрасным воспоминаниям. Но теперь Редфрида Каннингема уже, пожалуй, ничего не трогало. Точнее уже ничто не могло вызвать в нём добрых, радостных, светлых чувств или хотя бы просто положительные эмоциий. Его новая жизнь, его страшные сны отнимали у него по частичке его души. Теперь его когда-то страстное сердце переполняла только боль, а на молодом красивом лице отражались лишь холодность и презрение.
Редфрид вошёл внутрь магазина, окидывая быстрым взглядом многочисленные книжные стеллажи и полки. Он может искать нужные книги вечность, а времени уже совсем немного. Не долго думая, Каннингем подошёл к прилавку.
-- Эй, есть здесь кто-нибудь? – окликнул он работников магазина, однако никто ему не ответил. Каннингем огляделся, но среди бывших вокруг него людей не было ни продавцов, ни владельцев. Ждать кого-то уже не было возможности. Резко развернувшись, Редфрид помчался наверх, туда, где могла быть, по его мнению, нехудожественная литература. Один пролёт, другой. Стоп! Кажется, здесь. Высокие стеллажи предполагали магическое вмешательство, без которого с них невозможно было снять те или иные книги. Среди сотен взиравших на него сверху вниз старинных корешков, ему нужна была лишь одна: старый и довольно редкий фолиант Эадбрихта Нортенбольда «За гранью понимания колдовства». И в этот момент Ред заметил девушку, стоящую в глубине прохода, спиной к нему. Возле неё парила огромная стопка книг, которые ей, видимо, нужно было разложить по полкам. Не иначе, как работница магазина сыскалась! Девушка была погружена в свои мысли и, похоже, совершенно не замечала чьё-то присутствие рядом с собой. Больше не теряя времени, Редфрид в три широких шага оказался рядом с ней и громко, подчёркнуто внятно позвал:
-- Мисс!
Но его голос оказался настолько резким, что девушка вздрогнула. И стоило только этому случиться, как вся та дюжина книг, сопровождавших её, покачнулась и обрушилась на голову Каннингема. Несколько особенно тяжёлых больно ударили по макушке. Жаль, что среди них не было ни одной нужной.